— Назад! — завопил я. — Жезл готов к действию — скажу только Слово, и вы поджаритесь!
Конечно, моя квартира тоже может сгореть: жезл действует как по Ту сторону, так и по Эту. Но я решил, что у меня больше шансов спастись из горящей квартиры, чем от призрака Центральной Разведки.
Он стоял очень спокойно — не приближался, но и не отступил, несмотря на жезл. Потом сказал:
— По-моему, вам не следует так поступать. Ведь у вас в руках нет ничего такого особенного — вы скорее спалите свои книги и мебель, чем меня.
Я знал, что военные разработали высокоэффективную защиту для своих призрачных оперативников, вполне возможно, что и у этого привидения из Центральной Разведки есть нечто подобное. Отсюда следует, что магическая технология просочилась до самого дна (может быть, даже до дна преисподней), а это не делает полицейских счастливее. С другой стороны…
— Э, нет, это как раз нечто особенное: тот самый Огонь Сулеймана-ибн-Дауда, — поспешно сказал я. — Мне без разницы, хорошо ли вы защищены от христианской или мусульманской магии; но это тот самый огонь, огонь Содома и Гоморры.
Призрак отступил. Не скажу с полной уверенностью, но похоже, его призрачное лицо стало задумчивым.
— А если это блеф? — спросил он.
— Я могу задать вам тот же вопрос.
— Ничья.
Он вернулся к креслу. Я опустил жезл, но не стал его убирать. Призрак сказал:
— Если уж мы не знаем точно, кто на что способен, давайте считать, что этого маленького инцидента не было. Итак, я спрошу без угроз — скрытых или явных, — почему вы считаете, что это дело связано с национальной безопасностью?
— А в каком другом случае вы явились бы сюда сквозь закрытую дверь?
Призрачное лицо исказилось гримасой.
— Принцип Гейзенберга применительно к магии: сам акт наблюдения магически влияет на наблюдаемый объект. Себе в утешение могу сказать только, что не я один пал жертвой действия этого закона.
Этого еще не хватало! Мало мне просто призраков, а тут еще призрак-философ. Я добавил:
— Вам будет неприятно услышать, что я опасался чего-нибудь подобного еще до того, как вас увидел. В дело вовлечено слишком много могущественных Сил: Вельзевул, вся эта персидская нечисть, с которой я еще не разобрался, а теперь еще и Уицилопочтли. — Я не стал упоминать о Чарли Келли. Я не был уверен, что он заслуживает такой преданности, но что поделаешь! Старая дружба не ржавеет.
— Советую держать свои подозрения при себе, — сказал призрак после продолжительного молчания. («А ведь он с таким же успехом мог дежурить и в телефоне», — молнией пронеслось у меня в мозгу). — Их может услышать не тот, для кого они предназначены, и тогда ваше пророчество вполне может стать реальностью.
— Хотел бы я знать, кто этот не тот… А вы не скажете? — Ничего удивительного, если эти слова прозвучали слишком жалобно.
Дух покачал туманной головой:
— Нет, и по двум причинам. Во-первых, это сведения особой секретности, не подлежащие разглашению ни при каких обстоятельствах. А во-вторых, чем больше вы знаете, тем скорее выдадите себя тем, у кого есть причины интересоваться вашими умозаключениями. Вы обязаны помнить об одном — никто не должен быть посвящен в ваши догадки. Если кто-нибудь из тех, с кем вы встретитесь, проявит чрезмерный интерес, немедленно разыщите меня в отделении Центральной Разведки в округе Сан-Колумб.
— А кого мне спрашивать? — осведомился я, подозревая, что в списке Центральной Разведки полным-полно разных призраков…
— Имя мне — Легион, — произнес он. — Генри Легион.
* * *
Следующий день, благодарение Богу, был пятницей. Как то бывает нередко в пятницу утром, на улицах было не слишком оживленно. Но я не обольщался — когда придет время собираться домой, на улицах не протолкнешься. Я попытался не думать об этом. Может статься, размышлял я, проплывая вверх по лифтовой шахте, у меня получится замечательный, легкий день, я закончу работу пораньше и проскочу шоссе святого Иакова до вечернего часа пик.
Я зашел в свой кабинет, бросил взгляд на корзину с надписью «ВХОДЯЩИЕ ДЕЛА» и вскрикнул: так и есть — самый отвратительный формуляр, когда-либо разработанный в Конфедерации. На обложке надпись большими буквами: «РЕКОМЕНДАЦИИ ПО СОСТАВЛЕНИЮ ДОКЛАДА О ВОЗДЕЙСТВИИ НА ОКРУЖАЮЩУЮ СРЕДУ». Буквами чуть поменьше добавлено: «предложения по импорту новых существ в Энджел-Сити».
Перестав вопить, я рухнул в кресло. И кому могло понадобиться, горестно размышлял я, ввозить что-то (и что именно?) в Энджел-Сити и зачем? Вот если бы Уицилопочтли законно проходил по этим формулярам… Вот тогда бы мы могли быть спокойны до Страшного Суда или даже на двадцать минут дольше.
К несчастью, Уицилопочтли и его приспешники не утруждают себя заполнением формуляров. Трясущимися пальцами я взял «Рекомендации». Похоже, кто-то намеревался Протащить из Старого Света лепрехунов — так ирландцы называют гномов — в состоянии спячки, разбудить по прибытии и основать их колонию в Энджел-Сити.
На первый взгляд это казалось разумным. У нас здесь полно ирландцев, и их становится еще больше (никто не знает почему), когда с размахом отмечается день святого Патрика. Гномы в Энджел-Сити будут чувствовать себя, как дома. А некоторые бедняки смогут расплатиться по закладным, проследив путь маленьких человечков до горшков с золотом. Что-то вроде лотереи, да и кто из нас хотя бы иногда не рискнет парой монет в лотерее?
Но все не так просто — я имею в виду влияние разных Существ на окружающую среду. Чем глубже копаешь, тем запутаннее все становится. Определить, как гномы подействуют на местную теоэкологию, ох как нелегко: даже в Нашем мире сложно наблюдать в целом взаимодействие живых существ, чего уж говорить о потусторонних Силах…
Я застонал, но на сей раз не слишком громко. Одной из множества задач, которые мне предстояло разрешить, будет влияние ввезенных гномов на духов чумашей (если те еще не вымерли). А если они все еще здесь и цепляются за метафорическую соломинку, не лишат ли их гномы той малой толики поклонников, которая необходима индейским Силам, чтобы выжить?
Би проходила мимо открытой двери как раз в тот миг, когда мой стон звучал наиболее выразительно. Она; просунула голову в дверь.
— Дэвид, что стряслось? — спросила она, как будто это было не ясно.
— Вот это. — Я показал на оранжевую обложку «Рекомендаций по составлению доклада». — Ты, случайно, не знаешь такого заклинания, чтобы сделать день раза в два длиннее?
— Ты не Иисус Навин, так что вряд ли Господь станет останавливать для тебя солнце. Да уж, знай я такое заклинание, сама бы воспользовалась.
— Нелегкие времена нас ждут, — сказал я, — особенно если учесть уже имеющееся дело о Девонширской свалке да еще и изучение вымирающих чумашских Сил… — Огни святого Эльма собрались над моей головой, точно как в мультиках. — Так вот почему ты поручила это мне — чтобы я вел это дело параллельно с темой чумашей!
— Совершенно верно, Дэвид. — Она мило улыбнулась. Би не назовешь красавицей, но виду нее порой бывает просто ангельский, когда она уверена, что ее подчиненный стоит на верном пути. Она продолжала: — Я решила, что будет лучше, если обе эти темы достанутся одному человеку, Если ими будут заниматься двое, им придется все время бегать и сверяться друг с другом, да еще могут возникнуть разногласия.
— Ну ладно. — Если рассматривать дело под таким углом, можно даже обнаружить толику здравого смысла. Би стала начальником отдела не только благодаря ангельской улыбке, голова у нее работает хорошо.
— Лучший способ сделать заключение — это разработать два разных сценария, — предложила она. — Один — о воздействии гномов на окружающую среду без учета чумашских богов, а другой — как если бы они все еще существовали.
— Да, в этом что-то есть. — Я нацарапал пару слов на листке из блокнота. — Спасибо, Би.
— Не за что, — ответила она все так же любезно и удалилась, чтобы нагрузить работой кого-нибудь еще. Если смотреть правде в глаза, Би и сама вкалывает, как пара першеронов. И она указала мне наиболее действенный способ провести оба исследования одновременно, но все же они не становятся от этого более легкими. Мне придется построить две приблизительные модели того воздействия, которое гномы вскоре могут оказать на теоэкологию Энджел-Сити; одну — с учетом чумашских Сил, вторую — без них. Потом АЗОСовский маг оживит модели в хрустальном шаре и будет следить за их развитием, пытаясь заглянуть как можно дальше в будущее. Он будет отмечать изменения, происходящие каждый год или два, пока все образы не затеряются в хрустальной неопределенности.
Мне придется обдумать каждое предположение, использованное для создания первоначальной модели. Люди, пожелавшие ввозить гномов, и их противники, убежденные, что даже один такой крошка нарушит местную теоэкосистему, тоже построят каждый по модели, которые будут точно так же обрабатываться в хрустальном шаре. Я должен показать, что моя модель самая непредвзятая.
