– Я… – неуверенно начала она, но продолжить не успела.
– Это все она! – вдруг завопил за спиной майора Коротов, а я удивилась силе его организма, состояние которого еще минуту назад можно было диагностировать как контузию. – Она мне заплатила, я не виноват, я – честный человек! – Голос его сорвался, я даже подумала, что он бухнется на колени, умоляя о пощаде представителей закона.
– Лика?! – перебил его обалдевший Платов.
– Я не… Коленька… Да как ты можешь? – Ее недоумение граничило с безумием, по крайней мере, взгляд ее напугал меня. – Я не хотела, я не думала, что так получится, – ее губы задрожали, я различила все признаки надвигающейся истерики, поэтому вмешалась, чтобы сократить грядущую сцену.
– Лика, так непонятно, вы расскажите все по порядку, ведь Николай не ваш брат, – осторожно подсказала я. Она лишь кивнула в ответ. – А про его прошлое, про его жену, которую он разорил и бросил, вы знали? – догадываясь об ответе, уточнила я, чтобы разговорить Платову.
– Нет. – Она всхлипнула и шумно втянула носом воздух. – Он говорил, что любит меня! – Она повысила голос. Глаза ее заметались по комнате, словно искали кого-то. Вдруг взор ее упал на Николая, она подскочила к нему, но милиционеры не дали ей достать до его лица. – Ты! Да как ты смеешь! – стала выкрикивать она через их плечи. – Ты же обещал, ты же говорил, что это все для нашего будущего! Да я же ничего для тебя не жалела, я же верила тебе.
– Так верила, что ребенка ему без страха отдала?! – Голос Максима кипел от негодования. – Хотя, как это я забыл, он же ПАПА, – выделил он последнее слово и даже произнес его с сарказмом, но было видно, какая боль затаилась в его глазах.
– Я не знаю, – растерянно пробормотала Лика и вся как-то сникла, перестав кидаться на Коротова. – Я точно не знаю, кто отец, – еле слышно выдавила она и утерла лицо широким рукавом пальто мандаринового цвета, не пощадив свой традиционно яркий макияж.
– Ты выглядишь как дешевка! – процедил Максим, с ненавистью глядя на нее.
– Вот тут вы не правы. Для встречи с любовником Лика преображалась при помощи белого парика и строгого офисного костюма! – Это замечание я произнесла с тайной надеждой разговорить преступников, а не из женского ехидства, как могло показаться. Моя тактика, кстати, всегда исправно приносила плоды, как правило, к финальной сцене у всех, а особенно у виновных, от перенапряжения быстро сдавали нервы. Бремя вины – ноша тяжелая и для многих непосильная, а тут, в случае Лики, например, и вовсе неподъемная, ведь все преступление, по крайней мере, с ее стороны, замешано было на чувствах, а женщины, сердце которых разбивается на глазах, уже не в силах думать ни о чем ином, только о личной трагедии. – Ох, что и не сделаешь ради любви всей своей жизни… – мечтательно вздыхая, добавила я, умело ведя беседу в правильном русле.
– Ну вот, я же говорю – это все она! – не сдавался Николай, поневоле поддерживая мою задумку: чем сильнее он будет оскорблять возлюбленную, тем быстрее она расколется. – Она давно придумала, как муженька разорить! А я просто влюбился в нее, ну в чем я виноват?! Разве вы бы не пошли на любые уступки ради счастья любимой?!
– Уступки?! – делано разволновавшись, опять встряла я, преследуя все ту же цель, так как в моей доказательной базе продолжали оставаться существенные бреши. Да и его слова о счастье любимой могли все испортить, услышав их, Лика могла опять растаять и замкнуться, не желая подставлять любовника. – А секретарша Катя, она что, – тоже простая уступка?!
– Я не убивала ее, клянусь! – Лика подскочила, словно ее ужалила оса, мой последний вопрос явно сбавил эффект от фразы о счастье любимой. – Это он! Я не думала, что так получится! Я не убивала, честно, я не хотела. – Ее глаза наполнились слезами. – Он сказал, что просто подкинет какие-то бумажки?!
– Да вы только послушайте ее, а кто говорил: вали все на Катьку, я еще ее письмом мужа не пугала, она у нас в руках… – пытаясь подражать женскому голосу, выкрикнул Коротов. – Я и подкинул бумаги, я не виноват, она сама решилась на самоубийство, я тут ни при чем, просто все так удачно совпало, то есть я, конечно, сожалею, – вспомнив, что он пытается выставить себя в роли жертвы, быстро добавил он. – Но это все Лика, ей, стерве, только деньги нужны всегда были!
– А труп в морге с изуродованным лицом и мизинец с кольцом? – вдруг спохватился Максим.
– А я тут при чем?! Наверное, она что-то там подстроила, – он многозначительно кивнул в сторону Лики.
– Да как ты можешь?! Ты же сам выкупил этого бомжа, еще радовался, что лицо кислотой изъедено, что тебе его в морге по дешевке отдали, так как он без документов! – Ее душевные переживания словно в зеркале отражались на ее лице, но я жалости, конечно, не испытывала.
– Какого бомжа, что ты несешь?! – взвился Николай, и лицо его презрительно скривилось. – Как ты мне надоела, истеричка, как ты достала меня! – От каждого его слова Лика уворачивалась, как от пощечин, вздрагивая всем телом, сомнений в том, что она была влюблена в него, у меня не осталось, жаль вот только, что ее чувство суд вряд ли учтет как смягчающее обстоятельство. Хотя с жалостью, конечно, я погорячилась. У меня давно уже ничего не сжималось в груди при виде таких, запутавшихся в чувствах и думающих не головой женщин.
– В доме секретарши Кати найдены ваши отпечатки пальцев, имеются они и на баночке со смертельным препаратом, отпираться бессмысленно, Николай… – Что и говорить, наблюдать за тем, как этот ублюдок пытается выкрутиться, было противно, но мне не хотелось помогать Платовой, эту фразу я произнесла исключительно в интересах следствия.
– Этого не может быть, я был в перчатках! – воскликнул Коротов, прежде чем все присутствующие, включая его самого, поняли смысл сказанного.
– Что и требовалось доказать! – не скрывая триумфа в голосе, парировала я. – Лика, дальше отпираться бессмысленно, настал момент рассказать всю правду. – Взгляд Платовой был каким-то потухшим, она несколько секунд пристально смотрела на Николая, потом тяжело вздохнула и тихо заговорила:
– Я встретила его почти два года назад. Мы познакомились случайно, в каком-то кафе, я там обедала с подружками, а он служил официантом. Как-то так получилось, что мы с ним повстречались около клиники, он узнал, кто я, и предложил попить где-нибудь чайку, в общем, обычная история…
– Обычная, то есть для тебя это нормально, будучи замужем, распивать чаи с какими-то уродами?! – Максим был взбешен.
– Давайте оставим эти выяснения на потом, – с напором порекомендовала я и участливо кивнула Лике, побуждая ее продолжить. Майор с интересом наблюдал за этой сценой и не торопился нас перебивать. Свои вопросы задать он еще успеет, а ко мне и моим действиям, судя по одобрению, иногда мелькавшему у него на лице, нареканий пока не возникало.
– Мне нечего тебе ответить, – она открыто посмотрела на супруга. – Потом я узнала, что Николай ищет работу, что у него диплом экономиста, вот и предложила мужу взять его на фирму. Но, чтобы наше тесное общение с Николаем, которое сложно было скрывать, не стало поводом для ревности, я выдала его за своего сводного брата, о котором сама недавно узнала. Сказала, что у нас родство по отцу. Максим же из детдома, для него все эти кровные узы почти священны. Он сразу поверил и, довольно быстро убедившись, что Николай на самом деле разбирается в финансах, повысил его до своего зама. Где-то одновременно с этим я забеременела, – при этих словах Максим возмущенно фыркнул, но я сделала ему знак помолчать. – Потом родилась Сонечка, я все время хотела все рассказать мужу, чтобы с ним развестись, даже письмо от его секретарши сохранила, но Николай говорил, что в случае развода мне ничего не достанется – ведь клинику и дом муж построил до нашего знакомства. А дальше Николай узнал о деньгах на тайном счете и предложил мне всю эту схему.
– Это еще кто кому предложил, вот гадина, сама все придумала, а теперь на меня валит?! – со злостью процедил Коротов сквозь стиснутые зубы. Я видела, как, услышав его обидные слова, Лика замерла с закрытыми глазами, словно ей только что дали очередную за этот вечер пощечину. Жалости я к ней не испытывала, так как всегда скептически относилась к любви, и, наблюдая сейчас страдания Платовой, в очередной раз убедилась в правильности выбранной мною жизненной позиции.
– Дальше! – скомандовал майор, которого уж точно совсем не волновали эти сантименты.
– А что? – вдруг растерялась Лика и испуганно обернулась на Николая.
– Она, она все придумала, – с напором проговорил он, но выглядел при этом жалко, как заискивающая перед людьми голодная дворняга.
– Я просто влюбилась, я не хотела ничего такого, – из глаз Лики заструились слезы. – Он долго меня уговаривал, убеждал, что все пройдет гладко, что мы и глазом не моргнем, как Макс деньги отдаст, а потом Катя, она… он ее… убил… – Она уронила голову на руки и зашлась в судорожных рыданиях.
