— Хоть бы повезло, — пробормотала Юля, поворачивая в замке ключ зажигания, — хоть бы ты отправилась к своему любовнику, а не по каким-то своим делам!
Марина направилась к метро. Юля осторожно ехала за ней, не теряя девушку из виду. Ей тут же пришло в голову, что, если Марина спустится в подземку, — все, пиши, пропало. Она может увидеть Юлю.
— Вот черт, — выругалась Юлия, пожалев, что не догадалась об этом раньше.
Она бы могла надеть солнцезащитные очки и шляпу, чтобы девица не признала ее. Но Юлии сегодня везло. Марина встала у дороги, не дойдя сотню метров до станции метро, и подняла руку. Мигом остановился частник, и Марина села в машину.
— Торопишься, — удовлетворенно резюмировала Юля. — И слава богу!
Она держалась за красными «Жигулями», в которых ехала Марина. Старалась не «светиться», но и не отставала. Когда Марина вышла из такси и расплатилась, Юля аккуратно припарковала машину. Марина направилась к подъезду, не замечая ничего вокруг. Посидев в машине минут десять, Юля занервничала. Ну вот, она знает, где живет любовник Марины. А кто он, какая квартира? Да и вообще, разве не может это быть не любовник, а подруга? Ведь как ни крути, а вся уверенность Юлии в нечистоплотности Марины держалась только на собственных умозаключениях. А вдруг нет? Вдруг девица порядочна до мозга костей и действительно влюбилась в Виктора? Ведь любовь зла… Юля почувствовала себя неуютно. Она огляделась и записала адрес дома, на всякий случай. Дом был сталинской постройки и содержался в хорошем состоянии. Во двор вышла пожилая женщина с ребенком. Малыш побежал играть в песочницу, а бабушка села на лавочку и развернула газету, нацепив очки на нос. Прошло еще полчаса, и к подъезду подъехала машина. Оттуда вышла красивая девушка и вошла в подъезд. Буквально через пару минут из подъезда выбежала Марина. Она была не в себе. Золотистые волосы ее рассыпались по плечам, лицо было заплаканным. Девушка повернула за угол и выскочила на дорогу. Юля сначала собиралась поехать за ней, но потом передумала. Интуиция ей подсказывала, что сейчас Марина вернется домой, где будет зализывать раны. Только вот кем они нанесены?
Юлия решительно вышла из машины и подошла к женщине, сидящей на лавочке.
— Здравствуйте, — улыбнулась она, — не подскажете, это не Марина сейчас выбежала из подъезда?
— А шут ее знает, — доброжелательно отозвалась бабулька, — может, и Марина ее зовут. А что?
— Да вот, жду одного человека, смотрю — школьная подруга выбегает. Может, думаю, ошиблась? Вы не знаете, она тут живет?
Юля тут же отругала себя за идиотскую версию. Ну какая может быть школьная подруга? Юле уже 36, а Марине нет и тридцати! И, когда Юля училась в школе, Марина должна была еще ходить в садик.
Но женщина, похоже, ничего не заметила.
— В нашем подъезде ее нет, — сообщила она, — да и вообще она не из нашего дома. Но я ее частенько тут вижу. Хахаль тут ейный.
— Хахаль?
У Юли зазвенело в ушах. Неужели она была права и ее надежды оправдались?
— Ну да, — бабушка махнула рукой, видимо, думая, что Юля не поняла значения слова «хахаль», — полюбовничек, значит. Такой беспутный мужик, а еще депутат!
— А как его фамилия? — полюбопытствовала Юля.
Ей было уже все равно, что о ней подумает бабушка. Даже если она и не скажет фамилию, Юля ее сама узнает. Не в каждом же доме депутаты живут!
— А шут его знает, — протянула старушка, — запамятовала я. Птичья фамилия какая-то.
— Канарейкин, что ли? — улыбнулась Юля, почувствовав громадное облегчение.
— Похоже, — кивнула бабка и зычно крикнула: — Семен, не пачкай штаны-то!
— Спасибо за информацию, — засобиралась Юля, — всего хорошего вам!
— А эту видела? — Женщина фыркнула, не обращая внимания на то, что Юля собирается уходить. — Ну, шпалу такую? Ни рожи, ни кожи… Тоже к нему… Невеста евонная.
Юля сообразила, что бабушка имеет в виду хрупкую высокую девушку, которая вошла в подъезд перед самым выходом Марины. Так вот почему та выскочила как ошпаренная, да еще и заплаканная! Неприятно сталкиваться нос к носу с соперницей. Юля почувствовала злорадство. Теперь Марина знает на собственной шкуре, каково это — быть не единственной у любимого!
Уже садясь в машину, Юля вдруг осознала, что не успела сфотографировать Марину ни заходящей в подъезд, ни выходящей из него. Но зато она убедилась, что была права: у Марины есть любовник, депутат с птичьей фамилией!
Юля рассмеялась и порулила домой. Пора была отдыхать — сегодня она хорошо поработала!
Вика рассматривала драгоценности — колье, серьги и браслет. Гарнитур был очень красивым: в платиновой оправе алели рубины и переливались бриллианты. В первый раз в жизни Вика подумала, что драгоценности — это вовсе не плохо и совсем не хуже машины. Соловьев сменил гнев на милость. Он счел, что Вика достаточно наказана, и купил ей этот гарнитур в качестве свадебного подарка. Правда, Вика не сама его выбирала, депутат ограничился готовым подношением. Как говорится, дареному коню в зубы не смотрят. Пусть будет довольна и этим. И Вика была довольна. Она расцеловала Соловьева, от души поблагодарила и сразу же надела на себя все, красуясь перед зеркалом.
— Ну как?
Она повернулась к нему, и он залюбовался колье на точеной шее, серьгами в маленьких ушках и массивным браслетом на изящной руке. Надо признать, Вика была очень привлекательна. Соловьев снова оценивающе взглянул на нее. Он не уложился ни в две тысячи, ни в пять. Драгоценности оказались гораздо дороже, но его секретарь намекнул, что мелочиться в этой ситуации не стоит. Ведь на свадьбу явится тьма-тьмущая народу, среди них наверняка найдутся знающие люди, и будет очень некрасиво выглядеть попытка Соловьева сэкономить на будущей супруге. Ему вдруг захотелось трахнуть невесту прямо сейчас, пока она в рубинах и бриллиантах. Он подошел к девушке и провел рукой по ее маленькой, острой груди. Вика испуганно отпрянула в сторону. «Прямо как коза», — неодобрительно подумал депутат. А вслух произнес:
— Ну что с тобой? Давай займемся этим прямо сейчас!
Вика заупрямилась.
— Мы же почти муж и жена, — нервничал Вадим Александрович.
Ее отказ только раззадорил его. Странная девушка: спала с ним тысячу раз до свадьбы, а перед самой свадьбой прямо ни в какую. Он силой задрал ей юбку и стащил трусики. Вика покрылась красными пятнами от злости.
— Я не хочу, — отбивалась она.
— Зато хочу я, — парировал депутат.
Он приспустил свои брюки и ловко вошел в нее. Она вздрогнула от боли. Соловьев никогда особо не церемонился, получая желаемое. Главное, что ему надо было это, и все тут. О чувствах других он вовсе не беспокоился. Вика злобно подумала, что теперь она не будет переживать, когда останется молодой вдовой. Олежка все правильно рассчитал: у любого депутата есть желающие его убить. Вот и Соловьев не исключение. И следствие поверхностно проверит всех членов семьи и станет прощупывать политические связи, в которых запутается. У Вики будет алиби: она приедет в модельное агентство. Друг Олега позаботится об алиби сына депутата, и все будет тип-топ. Вика долго не соглашалась на этот план. Но Олег все ныл и ныл, что Соловьев не достоин жизни, что он мелкий и гнусный червь, что он бросил святую женщину, мать Олега, и открестился от сына только потому, что тот — нетрадиционной сексуальной ориентации. Да и самой Вике разве не понравится остаться вдовушкой с кучей денег? Правда, эту кучу они должны будут разделить… Олег сначала не рассказал Вике о своем плане до конца, просто намекал, что она разведется с Соловьевым через годик и отсудит у него половину денег. Но депутатские деньги были так глубоко запрятаны, что отсудить их не было шансов, а аппетиты Олега росли. В конце концов он пришел к выводу, что убить депутата будет легче, нежели выколотить из него половину имеющихся средств. А к тому времени, как Олег сообщил ей об изменении плана, прошло уже полтора года, как Вика общалась с Соловьевым, и ей было жалко бросать дело, не доведенное до конца. Она почему-то думала, что это — очередная блажь Соловьева-младшего, что вряд ли он осмелится поднять руку на отца. И лишь в этот момент, когда Соловьев-старший, постанывая, входил в нее раз за разом, она поняла, что Олег вполне мог решиться на такое. Да что там Олег, она сейчас сама готова была убить Вадима Александровича!
В комнату вдруг заглянул охранник. Он хотел что-то сказать, но увидел происходящее между Викой и Соловьевым, и глаза его округлились.
Вика махнула рукой, мол, уходи, и вдруг поняла, что охранник был не кем иным, как Яриком.
Депутат кряхтя стал заправлять рубашку в брюки, а она одернула юбку. Теперь она не будет возражать, если Олег осуществит свой план. Она ненавидела своего жениха с той же силой, с которой любила Ярослава.
