Глава одиннадцатая
Остановив машину под старым ветвистым тополем, Мельников выбрался наружу, огляделся по сторонам. Вокруг, зажатый с двух сторон одинаковыми шлакоблочными пятиэтажками, лежал пустой дворик, пыльный с вытоптанными газонами, детской песочницей посередине, лавочкой с обломанной спинкой. На этой лавочке сидела, двумя руками оперевшись на палку, старуха, не сводившая глаз с ребенка, возившегося за бортиком песочницы. Палисадники перед подъездами, отгороженные от тротуара худым заборчиком, заросли сорной травой и кустами боярышника. В ближнем палисаднике две разномастные собаки, видно, бродячие, справляли свадьбу.
Он вошел в сырой, пропахший мышами подъезд, и, дважды оступившись на разбитых ступеньках, поднялся на пятый этаж. Здесь, перед обитой черным дерматином дверью с нацарапанным на ней мелом номером, он перевел дух, нажал утопленную в стене кнопку, но звонка не услышал. Постояв минуту в раздумье и продолжая давить большим пальцем бесполезную кнопку, он, наконец, решил постучать в дверь кулаком. Толстый поролон поглощал все звуки. Ребром ладони Мельников стукнул несколько раз по врезному замку, звук вышел громкий. Дверь распахнулась на длину цепочки, снова с грохотом захлопнулась и, наконец, отворилась настежь. Поздоровавшись, Мельников переступил порог и постарался разглядеть в полумраке лицо женщины.
– Проходите в комнату, – сказала она, приглаживая ладонью гладкие волосы какого-то неопределенного сивого цвета. – Вон туда по коридору.
Мельников прошел в комнату, вдыхая запах нежилого помещения, решив, что в этой квартире пищу не готовили, по крайней мере, месяц. Комната оказалась большой и светлой. Не дожидаясь хозяйки, он нашел себе место за круглым столом, застеленным вытертой клеенкой, оглянулся по сторонам. Косенький сервант, вплотную придвинутый к платяному шкафу, высокая металлическая кровать, задвинутая в нишу стены, радио на стене. Видимо, хозяйка квартиры Маргарита Владимировна Агафонова, бывшая актриса, подруга Ледневой, давно оставила все попытки скрыть беспросветную бедность своего быта.
– Ну, как, нравится? – неслышно войдя в комнату, Агафонова перехватила взгляд Мельникова. – Нравится обстановочка? Как в казенном приюте, – вздохнула Агафонова, присаживаясь к столу и поправляя задравшийся кверху угол клеенки.
Чем– то судьба Ледневой и судьба Агафоновой похожи одна на другую, решил Мельников. Хотя нет, не совсем похожи. Агафонова старше Ледневой лет на семь, какое-то время они играли в одном театре, обе разведены, дружили, правда, в последнее время виделись редко. Леднева после развода сохранила за собой прекрасную дачу, однокомнатную квартиру в Москве, бывший муж давал ей денег на жизнь. Агафоновой после развода не осталось ничего, кроме этой, даже летом сырой, квартирки в шлакоблочном рассыпающемся доме. И денег ей давать некому. В послужном списке Агафоновой аж три развода.
– Хотел задать пару вопросов, – Мельников жалел, что приехал сюда. Вряд ли Агафонова продвинет его поиски хоть на сантиметр. – Хотел вот спросить, когда вы последний раз встречались с Еленой Викторовной?
– Встретились мы, конечно же, на даче, – Агафонова прикурила сигарету. – Сами видите, тут у меня для дружеских встреч условий не имеется. Наша последняя встреча была в самом конце мая, числа не помню. Погода стояла изумительная. Мы весь день пробыли на воздухе, даже пробовали загорать. Вечером зашли в дом, камин растопили. Лена оставила меня ночевать.
– Она боялась ночевать одна?
– Вряд ли, иначе не стала бы жить на даче. А осталась я потому, что засиделась за разговорами до темноты. А на электричку идти полем, дорога плохая. Так себе и запишите: подруги провели время на воздухе, с пользой для здоровья, – Агафонова кивнула на закрытый блокнот. – М-да, кто же мог знать…
– А в эту вашу последнюю встречу поведение Ледневой было таким, как обычно? Может, вас что-то удивило, какие-то её слова, например? Она начала разговор на финансовую тему или вы видели у Елены Викторовны крупную сумму денег?
Агафонова удивилась. В этом удивлении Мельников не заметил никакой театральности.
– Откуда же у Лены деньги?
– Об этом я и хотел узнать от вас, – Мельников внимательно посмотрел на хозяйку. С близкого расстояния стали отчетливо видны тонкие склеротические прожилки на щеках и кончике носа Агафоновой. – Все-таки вы близкие подруги.
– Мне надо вспомнить наш последний разговор. Что-то она говорила такое, вскользь, между прочим. Но забылось. Я ведь не старалась запомнить её слова. Кроме того, мы выпили. Конечно, не до поросячьего визга напились. Просто для настроения и за встречу. А после выпивки у меня слабеет память. Но я постараюсь вспомнить.
– Да, вы уж постарайтесь.
– Это, собственно, и не разговор. Лена сказала, что сама станет теперь заниматься коммерцией. Дескать, больше она не хочет зависеть в материальном отношении от Леднева. Она сказала, ему фильм поставить не на что, он ищет и не может найти спонсоров, а ей стыдно жить с протянутой рукой. Я говорю, мол, если бы хоть один из моих бывших мужей подбрасывал мне копейку на жизнь, я бы не возражала. Правильно? – в ожидании подтверждения своих слов Агафонова уставилась на Мельникова.
– Значит, Леднева решила заниматься коммерцией? А чем именно, какого рода деятельностью?
– Я в этой коммерции разбираюсь, как свинья в апельсинах. А Лена, она ведь ни воровать, ни торговать не умела. Поэтому я вам так скажу, все эти разговоры о бизнесе – пустой звон.
– Маргарита Владимировна, фамилия Лучников вам ни о чем не говорит? Знакомый Ледневой, работает в автосалоне.
– Этого я знаю. Симпатичный такой мужчина, с манерами. Терся возле Лены. Только она не дура. Она дала отставку этому Лучникову. Отправила его на запасные пути.
– А почему произошел этот разрыв?
– Никакого, как вы говорите, разрыва не было, потому что и связи прочной не было. Этот Лучников думал, у Лены денег куры не клюют, как же, жена известного режиссера, сама актриса – и вдруг без денег. Он долго не мог в это поверить, в его куриной башке это не укладывалось.
– Почему вы думаете, что Лучников связывал с Ледневой какие-то корыстные планы? Разве не мог Лучников просто по-мужски увлечься Еленой Викторовной? Она ведь была интересной женщиной.
– Да, Лена осталась интересной женщиной. Но Лучников… У него на первом месте деньги. И на втором и на третьем – деньги. Так вот, он занял у Лены, точно не знаю какую, сумму, но, думаю, не малую. Лене пришлось крутиться, перезанимать, продавать какие-то вещи. Долг Лучников, разумеется, не отдал. Мол, позже, позже. Однажды Лучников снова попросил у неё взаймы. Сказал, потом сразу все отдаст. Лена ответила, что денег нет. Тогда Лучников стал просить занять для него у знакомых. Сказал, что крупно проиграл в карты, а карточные долги священны. Он ходил по знакомым бабам с протянутой рукой, клянчил деньги: меня порежут, если не верну деньги. У должников одинаковая тактика: как можно реже показываться на глаза кредитору. Так и Лучников поступил. А если и приезжал, то всегда был не в духе, отвечал резко, словно провоцировал Лену на ссору, на выяснение отношений. И Лена сказала ему резкие слова, которых, он, видимо, и ждал от нее. Лучников сделал вид, что он обижен, уязвлен, хлопнул дверью и смотался.
– Когда это произошло?
– Где-то в самом начале весны. Да, вот и верь после этого людям, как говорится. Я бы этому Лучникову и десятку не заняла, – очевидно, тут Агафонова вспомнила, что сама совершала ради мужчин ещё и не такие безрассудства, и замолчала. – Думаете, это он Лену? Или его дружки?
– Нет, не думаю. Но надо проверить все варианты.
* * *К автосалону «Прима-Текс» Мельников подъехал, когда часовая стрелка приблизилась к четырем. Припарковав машину, он выбрался из салона и, опустив в карман связку ключей, сделал несколько круговых движений плечами. Шатров, очутившись на воздухе, сразу закурил и уперся взглядом в витрину, увешанную рекламными плакатами.
– Толкаешь меня на всякие авантюры, – сказал он, не оборачиваясь к Мельникову. – Меня же за такие фокусы с работы выпрут и «спасибо» не скажут за безупречную службу.
– Я тебя к себе на работу устрою. Когда сообщишь старым друзьям, сколько ты заколачиваешь, они ночами спать не будут.
– Это я ночами спать не буду после посещения этого автосалона, – сказал Шатров. – Тут такие тачки, Боже мой! А мы с женой два года копили на подержанные «Жигули», а теперь ездим на них только по праздникам. Ходить в автосалон, нет, это слишком вредно для моей неустойчивой психики. Кстати, неужели ты думаешь, что нас здесь всерьез могут принять за покупателей? Ты ещё так сяк одет. Но я… В этом костюме…
– У тебя развивается комплекс неполноценности, – Мельников тоже решил выкурить сигарету за компанию. – Тебе просто необходимо самоутвердиться. А для этого начни брать взятки. Закрой пару дел и приходи сюда выбирать машину.
