Ознакомительная версия.
– Давайте обследуем юго-восточный склон, – скорее потребовал, чем предложил Чистяков, опуская на землю свою сумку. – Трещин и расщелин тут достаточно – самое удобное место. Только неплохо было бы подкрепиться, а то я с самого утра ничего не ел и налазился уже по самое не могу. Есть что пожрать-то?
– В самом деле, – согласился Гумер, осматривая из-под руки ближайшие склоны и скалы, – пора устроить небольшой привал.
Он кивнул своим молчаливым парням, и те полезли в рюкзаки. На камнях появились два термоса, консервы, хлеб, колбаса, сыр. В животе у Игоря сразу заурчало. Через пять минут он стоял с пластиковым стаканчиком и бутербродом и активно работал челюстями. Кофе в термос было налито еще утром, если не вчера. Он перепрел с сахаром, слишком сильно настоялся и потерял вкус и аромат. А ведь кофе был не дешевым.
Жуя и прихлебывая, Чистяков прикидывал не столько физический маршрут по склону, сколько психологическую составляющую предстоящей операции. А еще он стал догадываться о положении и внутреннем состоянии Сереги Воронина, который тащился все это время замыкающим, опустив голову. Допив кофе, Игорь с удовольствием закурил. Как солдат перед боем, почему-то представилось ему.
«Вот так и они, наверное, здесь курили перед броском или ожидая вражеской атаки. Курили и считали последние патроны. Или товарищей, оставшихся в живых. Удержат перевал или не удержат? Собьют фашистов с гряды или не собьют? Вот и я тоже стою, как перед боем, – думал Чистяков. – А ведь бой и есть, и даже немец есть. Пусть не настоящий, но ведь и во время войны были предатели и наемники. Тут главное – настрой, настрой на победу, уверенность. Без этого победы не бывает. Ну, держись, Гумер, – с веселой злостью подумал Игорь, – тут мои горы! Как там пел Высоцкий: «Ведь это наши горы, они помогут нам». Ну, давай, Гумер, потягаемся!»
– Так, а теперь действуем по правилам, – строго и серьезно сказал Чистяков, бросая окурок под ноги и наступая на него подошвой ботинка, обыкновенного военного берца, а не горного ботинка. – Склон тяжелый и ненадежный, ноги и шеи переломать можно в два счета. Кроме меня, тут опытный только Серега, ему и быть в запасе, на всякий неприятный случай. Вам всем толпой не стоять, особенно в линии моего подъема. Могут быть камнепады и оползни. А вам, я так понимаю, жить еще хочется.
Чистяков специально драматизировал ситуацию, надеясь, что Серега все поймет правильно. Главное, чтобы эти козлы остались внизу.
– Двое из ваших парней пойдут со мной, – продолжал Чистяков, обращаясь теперь непосредственно к Гумеру и радуясь, что не слышит от него возражений. – Я буду по ходу закреплять веревку, если что, то Воронин быстро ко мне поднимется на помощь. Но пока пусть в сторонке побудет и лишнего не рискует. Помните, что он один сможет вас отсюда вывести.
Этот «шар» был брошен умышленно, чтобы Гумер не забыл о ценностях жизни альпинистов, которых у него было только двое.
– Двое ваших ребят пойдут за мной и остановятся на разных отметках, – продолжал нести полную ахинею, которую раскусить мог только профессионал Воронин. – Один остановится и будет меня страховать вон у той скалы, второй на десять метров выше.
– Ты и ты, – коротко приказал Гумер двум самым здоровым парням.
Те молча подошли и с опаской поглядели на склон.
– А как страховать-то? – нерешительно спросил один из парней.
– Стоять и держать веревку, которую я буду закреплять по мере подъема, в натяг. Лучше перекинуть ее через плечо. Вот так, – показал Чистяков. Остальным отойти вон туда, чтобы камнями не зашибло. Всем понятно?
Чистяков подошел к стоявшему чуть в стороне рядом с лежавшим на камнях рюкзаком Воронину.
– Давай, Серега, мне веревку и внимательнее тут, – сказал Игорь, глядя альпинисту в глаза. – И сумку медицинскую береги. Если с ней что случится, то Оля Синицкая тебе этого не простит, ты ее знаешь. Тем более если со мной что случится. Тогда ведь некому будет перед Ольгой тебя обелить, что ты, мол, приложил все возможные усилия, чтобы сумку спасти.
Чистяков говорил иносказательно, надеясь, что Сергей поймет его правильно. Не Ольгу он имел в виду, а милицию. И намекал на то, что только он, Чистяков, если останется жив, сможет своими показаниями оправдать Воронина, представить его не соучастником Гумера, а заложником, которого привлекли к этому темному делу силой, обманом или шантажом. А дело было поганое, если уже человек из-за этого погиб. Чистяков говорил громко, насмешливо, чтобы это выглядело как обыкновенный треп. Боковым зрением он следил за поведением Гумера. Немец что-то негромко объяснял двум парням, которых отправлял страховать Чистякова.
– Сам понимаешь, Серега, что с Ольгой шутки плохи. Она все равно все узнает, кто виноват в гибели или утере ее драгоценной сумки. Так что держи ухо востро и следи за мной.
Чистяков быстро размотал веревку, сделав несколько колец у себя на груди и пристегнув один конец карабином к кольцу на страховочной обвязке. Он старался делать это быстро, стоя боком к Гумеру и его подручным. Никто из них не заметил, что из-под нагрудного клапана его куртки все еще виднеется рукоятка острого ножа, который он приготовил, когда приступал к подъему по стене.
Игорь шел медленно, тщательно выбирая путь. Абсолютно ненужная веревка волочилась следом за ним, а два парня добросовестно держали ее внизу на склоне. Гумер со своими подручными отошел чуть влево. Замечательно, подумал Чистяков, и оглянулся на Воронина. Тот пристально следил за ним, стоя один метрах в двадцати от Гумера. В точности «как доктор прописал».
Добросовестно обследовав глубокие трещины по ходу своего подъема, Чистяков для видимости покрутился и взял сильно влево. В нескольких местах он уже демонстративно набрасывал петли веревки на выступы скал, в нескольких местах забил несколько клиньев с кольцами для веревки. Все эти действия не имели никакого смысла, кроме как ввести Гумера в заблуждение. Наконец, на глаза Чистякову попалась глубокая, не совсем заметная ниша. Два выступа скалы закрывали ее от наблюдателей внизу. Еще один мощный скальный козырек нависал над ней сверху. Чистяков посмотрел вверх. Над ним в верхней части склона был неприятный, уже без всяких шуток, участок. Склон становился более крутым, с не очень большими, но наверняка неустойчивыми валунами.
Игорь поморщился, поняв, что рискует без всякого смысла, и заглянул в нишу. Она оказалась довольно глубокой, и в ней что-то было. Это было похоже на два ящика. В таких примерно ящиках перевозились и доставлялись патроны. Сердце спасателя забилось: нашел, все-таки нашел! Ну, что же, Гумер, как там, в «Бесприданнице»? «Так не доставайся же ты никому».
Равнодушно выпрямившись, спасатель двинулся с максимальной осторожностью по склону. Подъем занял минут пятнадцать. Потом он выбрал подходящий валун, прикинул объем камней и скальных обломков, который он соберет по пути вниз, и сильно толкнул его ногой. Одновременно Чистяков отстегнул карабин с веревкой от своей груди и лег плашмя на кромку гряды, чтобы возможный оползень не стянул его вниз вслед за камнепадом. Закрываясь воротником куртки от поднявшейся вверх столбом пыли, он подумал о кладе, который теперь завалит сотнями тонн камня. А так хотелось узнать, что же там было в этих ящиках?..
* * *Костер уже почти догорел, и в темноте виднелись только огоньки сигарет притихших туристов. Наконец, не выдержала одна из девушек, к сожалению, не та симпатичная подружка, чьего парня оперировала Синицкая и который лежал сейчас невдалеке в палатке.
– Так что же, клад тогда так и завалило камнями?
– Конечно, – ответил Чистяков. – Ваш инструктор вам не рассказывал, какое это мощное явление камнепад, когда каждый самый маленький камень вовлекает в неудержимое движение вниз еще десятки таких же камней, а что уж говорить о больших валунах. Тут тысячи кубометров камня, щебня!
– Так был клад или не был? – наконец спросила та девушка, чьей реакции Чистяков и ждал. Не зря же он лазал на склон и дарил ей букетик эдельвейсов.
– Конечно, был! И Гумера этого арестовали потом. А его помощнички, когда на них поднажали, рассказали, как погиб их товарищ, которого я нашел в расщелине. Его, как я и предполагал, бросили с перепугу, обрезав веревку.
– А профессор?
– Никита Савельевич, к сожалению, так и умер в больнице, – грустно сказал Чистяков.
В этот момент из палатки вышла Синицкая, зябко кутаясь в куртку. Она слышала весь рассказ Чистякова и вышла в самом его конце. Ольга посмотрела на Игоря и чуть заметно отрицательно покачала головой. Чистяков понял ее и кивнул в ответ.
– Серегу Воронина я тогда, конечно, отмазал своими показаниями в милиции, – снова стал рассказывать Игорь. – Так что парень отделался легким испугом, как свидетель, которого обманом и угрозами заставили идти в горы.
Ознакомительная версия.
