— Мужчины здесь перестают быть мужчинами. Джон-Тан, угроза, что такое может случиться со мной, даже мысль об этом, портит мне настроение.
Джон наблюдал, как Скайлар укладывает вещи в чемодан.
— Ты думаешь, я не мужчина? Ты думаешь, мы все обабились?
— Нет.
— Тогда что же ты думаешь?
— Я думаю, что не хочу превращаться из мужчины в кого-то еще. Ни в каком смысле. Меня это никак не устраивает. А здесь от мужчин ждут именно этого.
Лишь после того, как Скайлар застегнул чемодан, Джон нарушил затянувшуюся паузу:
— Скайлар, я приехал, чтобы спросить: вдруг, каким-то чудом, ты знаешь, где может быть Джинни?
Скайлар взялся за ручку чемодана:
— Есть у меня на этот счет одна мысль. Да, сэр, есть.
* * *
В «Пэкстон лендинг» Лейси отдавала себе отчет, что бесцельно слоняется по дому.
Ей надоели совещания, которые плавно перетекали одно в другое. Вэнс, Рэндолл Хастингс, его помощники, специалист по контактам с прессой Койн Робертс… Приходили, уходили, появлялись вновь. Она слушала их, сколько могла. Разговоры, разговоры, одни разговоры, потому что никто ничего не знал.
Лейси забрела в комнату Джинни. Сюда она не заходила с тех пор, как забрала личную телефонную книжку Джинни.
Изменения она заметила мгновенно.
Дверь в стенной шкаф приоткрыта. Такой ее оставила полиция?
Рюкзак Джинни пропал. Вместе с радиоприемником, который всегда стоял на столе.
Один из ящиков комода не задвинут до конца.
Лейси просмотрела все ящики. В каждом, похоже, чего-то недоставало. Трусиков, футболок, шортов, носок.
Если Джинни побывала здесь, переоделась, взяла с собой какую-то одежду, тогда где розовое платье? Лейси не нашла его ни в шкафу, ни в корзине для грязной одежды.
Однако на полу шкафа пустовало то место, где стояла пара кроссовок.
Лейси помнила, что в среднем ящике лежали восемьдесят пять долларов наличными (она заглядывала в него, когда искала телефонную книжку). Она их не тронула.
Лейси выдвинула ящик.
Деньги исчезли.
Должна ли она сообщать полиции, что Джинни сумела-таки проникнуть в свою комнату, забрала одежду, радиоприемник, взяла деньги и опять ушла? Куда?
Куда ушла Джинни?
Нет, полиции знать об этом незачем.
Лейси сняла трубку с телефонного аппарата, что стоял на столике у кровати Джинни, и переговорила с мужем.
— Уэйн, боюсь, это означает, что Джинни заранее планировала свое исчезновение, — заключила она.
* * *
— Это вас, Скайлар Уитфилд. — В холле пансиона на Марли-стрит миссис Фиц протянула Скайлару телефонную трубку. — По крайней мере, я думаю, что вас. Я не очень хорошо понимаю, что говорят на другом конце провода.
— Алл!
— Хэй, Скайлар? Как поживаешь?
— Хэй, Дуфус.
В другом конце холла миссис Фиц рассказывала Джону и Алексу, что ее муж играл на саксофоне. Скайлар услышал, как она упомянула Бенни Гудмана.[13]
— Как все эти люди, что живут в Янкиленде?
— Не спрашивай.
— Колдер?
— Не спрашивай.
— Она по-прежнему так высоко задирает нос, что может наткнуться на дерево?
— Ты попал в точку, Дуфус.
— А Джинни? По крайней мере, она пыталась скрасить мне жизнь. Ты не видел этого синего «Доджа», который в прошлом июне обещал купить мне твой дядя Уэйн?
— Нет, сэр, не видел. — По возвращению в Теннесси Дуфус рассказал Скайлару, что Уэйн обещал купить ему синий пикап «Додж-Рам». Поначалу Дуфус не мог говорить ни о чем другом. Но неделя проходила за неделей, а пикап так и не появлялся. И Уэйн не давал о себе знать. Поэтому, собирая автомобиль для дерби на выживание, Дуфус и Скайлар вдоволь нашутились над этим синим «Доджем». — Может, я смогу тебе что-нибудь сказать, когда вернусь домой. А чего ты звонишь, Дуфус?
— Скайлар, как по-твоему, что мы можем сделать с двадцатью восемью тысячами автомобильных приборных щитков?
— У тебя есть двадцать восемь тысяч автомобильных приборных щитков?
— Да, сэр. У нас есть.
— Поставить их на двадцать восемь тысяч автомобилей!
— У нас нет двадцати восьми тысяч автомобилей, Скайлар.
— Дуфус, откуда у тебя взялись двадцать восемь тысяч приборных щитков?
— Они в восемнадцатиколеснике Джимми Боба, так написано в накладной.
— Восемнадцатиколесник Джимми Боба у тебя?
— Да, сэр.
— Где? Почему?
— В данный момент он надежно спрятан в каменоломне. Скайлар, ты и представить себе не сможешь, как трудно спрятать восемнадцатиколесник, пока не столкнешься с этим сам.
— Полагаю, ты прав, Дуфус. Но как восемнадцатиколесник оказался у тебя?
— Видишь ли, Джимми Боб собирался выехать на нем за пределы штата. Это бы все здорово осложнило.
— Но у него такая работа, не так ли? Водить грузовики по дальним маршрутам?
— Была. Какое-то время Джимми Боб не сможет работать, Скайлар.
— Почему нет? Дуфус, где Джимми Боб?
— В канаве по ту сторону границы штата, Скайлар. Ему очень плохо.
— Попал в аварию?
— Можно сказать. Наткнулся на кулаки и сапоги. И не один раз. Мы его крепко отделали. И оставили в канаве. Взяли его восемнадцатиколесник. Знаешь, водить его не так уж и трудно, хотя оказалось, что число передач у него больше, чем на обычном пикапе.
— Дуфус! Почему вы избили Джимми Боба?
— Потому что сегодня, перед тем как пойти на терминал и уехать в рейс, Джимми Боб избил Тэнди, Скайлар. Мы решили, что он должен за это ответить.
— НЕТ!
— Да. Сначала мы отвезли ее в больницу. Потом довольно долго гнались за Джимми Бобом. Полагаю, он не очень-то удивился, увидев нас в зеркале заднего обзора.
— Тэнди сильно досталось?
— «Фонари» под глазами, рваная рана на верхней губе, ее пришлось зашивать, царапина на лбу, несколько сломанных ребер, сломанная рука. Жить будет. Только не звони ей в больницу, Скайлар. С этими швами на губе ей нельзя говорить. И они могут разойтись, потому что ты обязательно рассмешишь ее. Это ты умеешь.
— Сукин сын!
— Именно так мы и подумали! Но ему досталось куда больше, чем Тэнди, мы растоптали его, как змею. Он даже не сможет переползти границу. И в больнице пробудет гораздо дольше, чем Тэнди. А потом и в тюрьме, после того как твой отец узнает об этом. Мы сказали копам, где его найти. Но не сказали, где спрятали восемнадцатиколесник. Так что мы сможем сделать с двадцатью восемью тысячами приборных щитков, Скайлар?
— Дуфус, когда стемнеет, подгони восемнадцатиколесник к терминалу. И оставь там. Обязательно сотри все отпечатки пальцев, как в кабине, так и снаружи. Тщательно сотри. И не оставляй в кабине ни окурков, ни пачек из-под сигарет, ни пивных банок.
— Понял тебя.
— И скажи Тэнди, что я вернусь домой еще на этой неделе.
— Правда?
— Правда.
— Совсем?
— Да.
— Эй, Скайлар! — Дуфус рассмеялся. — Видать, в Янкиленде тебя встретили ничуть не лучше, чем меня!
Оглторпы, мистер и миссис Эдуард Нэнс, как их нынче должно было называть, но не называли, особенно в Пэкстоне, обсудили ситуацию и решили, что лучше всего придерживаться заведенного порядка.
В шесть часов Эдуард Нэнс распахнул стеклянные двери гостиной, и Джилли выкатилась в инвалидном кресле на террасу.
Потом он наполнил стаканы, взял со стола тарелку с крекерами и сыром и вынес их на террасу.
Сначала обслужил жену.
Затем сел в свое кресло у столика со стеклянным верхом, тарелку с закуской поставил на него.
Делать они все равно ничего не могли.
— Коронер еще не отдал им тело Луиз.
Несмотря на праздник, Эдуард сумел переговорить с владельцем местного похоронного бюро. Он привез платье, которое Джилли выбрала из висевших в шкафу, подобрал ребенку гроб. Разумеется, хоронить Луиз решили с закрытой крышкой. На местном кладбище у Оглторпов был свой участок. Эдуард договорился о том, что там выроют могилу.
А вот время мемориальной службы они назначить не могли: полиция еще не дала согласия на похороны.
— Есть новости о дочке Уитфилдов? — спросил Эдуард. — Она до сих пор не нашлась?
— Насколько я знаю, нет. Меня не удивляет, что Джинни где-то спряталась после убийства Луиз. Может, она что-то видела, что-то знает. Может, она думает, что тот, кто убил Луиз, хочет убить и ее. Может, они вместе что-то видели на последней вечеринке или где-то еще.
— Досужие рассуждения тут не помогут. — Эдуард пригубил джин с тоником. — Полагаю, завтра этим займется пресса.
— Похоже на то. — Джилли смотрела на реку. Красными, опухшими от слез глазами. Она всю жизнь видела перед собой этот участок реки. Сегодня она его не узнавала.
— В одном нам, конечно, повезло, — продолжил Эдуард, — если можно так говорить. Если б не праздник и не лейтенант Хеллман Форрест, репортеры набросились бы на нас сразу. А так нам дали время хоть немного сжиться с тем, что произошло.
