— Я с этим никогда не сживусь, — ответила Джилли.
— Ты хочешь, чтобы кто-то говорил от нашего имени? — спросил Эдуард. — Или поручишь это мне?
— А ты сможешь?
— Могу попробовать. Но ты поступай так, как считаешь нужным. Все-таки поженились мы не так уж и давно. Но я знаю, как говорить с прессой, баскетбольному тренеру нужно это уметь.
Эдуард повернулся к столику, чтобы поставить на него стакан: он хотел взять кусочек сыра.
Но не обнаружил на привычном месте подставки. Наклонился над столом, чтобы пододвинуть к себе подставку.
Под ней обнаружился сложенный лист бумаги.
Придвинув подставку и поставив на нее стакан, Эдуард взял сложенный лист.
Джилли что-то говорила, когда Эдуард развернул его. И прочитал написанное.
«Дорогой мистер Эдуард Нэнс!
Спешу сообщить Вам, что дневник Луиз у меня. Вы не подозревали, что Луиз вела дневник? Печально. Только я знала, где она его хранила.
В дневнике Луиз подробно описала каждый случай, когда Вы сексуально домогались ее, включая и те, когда Вы совокуплялись с ней, днем и ночью, за все те месяцы, что прошли с Вашей женитьбы на миссис Оглторп.
Из-за того, что миссис Оглторп — инвалид, Луиз оказалась в невероятно сложном положении. Она не хотела, да и не знала, как сказать матери о том, что Вы проделывали с ней. До, лгое время ей не оставалось ничего другого, как сжимать зубы и терпеть. Сжимать зубы и терпеть. Луиз также отметила в дневнике, с какой заботой Вы относитесь к миссис Оглторп (за исключением того, что трахали ее тринадцатилетнюю дочь).
Привела она и Ваши слова. Вы же постоянно твердили Луиз, что «просто играете с ней», или «учите ее тому, что она должна знать о сексе», или «что это очень приятно и она должна разрешить вам показать, как это делается», или «что вы ее любите так же, как и мама», и что все это должно остаться «милым маленьким секретом» между Вами и Луиз.
Луиза просила Вас остановиться, если Вы ее любите, пообещать никогда больше этого не делать, но Вы отвечали: «Перестань. Мы же забавляемся. Разве тебе не нравится забавляться, Луиз?»
Вы узнаете Ваши собственные слова?
Нет. Ей Ваши забавы не нравились.
А теперь позвольте сказать Вам, мистер… Луиз не видела в этом ничего «милого». Вы долгие месяцы держали ее в западне. Из-за Вас она страдала и мучилась.
Так вот, я жду неподалеку, пока сюда не придет одна из женщин-полицейских. Думаю, произойдет это завтра, и я смогу показать ей дневник Луиз, передать его полиции как вещественную улику.
А письмо я пишу только для того, чтобы ты знал, мерзавец, — выкрутиться тебе не удастся.
Вирджиния Уитфилд.
P. S. Я также видела, что произошло в лесу в субботу ночью. Вы удивились, обнаружив у Луиз пистолет. Вы забрали его и убили ее выстрелом в лицо.
Хотите доказательства того, что я все это видела?
Именно я перенесла Луиз под большое дерево. Хотела принести ее поближе к дому, где ее обязательно нашли бы. Вас не удивил тот факт, что тело Луиз оказалось совсем не в том месте, где Вы застрелили ее? А должен бы… Или вы подумали, что Луиз смогла доползти до этого дерева после Вашего выстрела?»
— …В общем-то, мне без разницы, — продолжала говорить Джилли. — Я только хочу, чтобы меня изолировали от прессы. Изолировали от всех. Никаких заявлений я делать не могу. Пусть даже самых коротких. Я этого не вынесу. Боюсь, скоро я вообще не смогу об этом говорить. Даже с тобой, Эдуард. — Она заметила, как он складывает лист бумаги и засовывает в нагрудный карман. — Что это?
— Список, — ответил Эдуард Нэнс. — Список садовых инструментов, которые я собирался купить. Я забыл его на столе.
* * *
Джилли и Эдуард вдвоем сидели за обеденным столом. Когда служанка подала им холодную ветчину и ананас, Джилли взглянула на тарелку и вздохнула.
— Я Даже не помню, был ли у Луиз любимый цветок. А ты, Эдуард?
— Гвоздика.
Джилли взглянула на мужа:
— Откуда ты это знаешь?
Он пожал плечами:
— Наверное, она как-то сказала об этом.
Еще полчаса Нэнсы провели за столом, прикидываясь, что едят, прикидываясь, что разговаривают.
В ночь на понедельник Джилли не сомкнула глаз. И теперь, кроме горя, на нее навалилась и усталость.
А Эдуард пребывал в полной прострации. Дневник. Черт побери, дневник! Если Луиз и вела дневник, она никогда не говорила ему об этом. А у него и в мыслях не было, что такое возможно. Хотя он мог бы предусмотреть такую возможность. У тринадцатилетних девочек принято вести дневник, не так ли? Обычно в нем упоминают о взглядах, брошенных мальчиками, мечтах о кинозвездах, собственных взглядах, брошенных на мальчиков. И обычно самые близкие подруги знают, где хранится этот дневник. Самые близкие тринадцатилетние подруги заключают договор о том, чтобы не читать дневник друг друга. Вела ли Луиз дневник сознательно, чтобы потом использовать против него? Разумеется, написан он почерком Луиз. Он, конечно, будет отрицать все факты, упомянутые в дневнике. Он скажет, что все это — сексуальные фантазии, которые рисовала себе тринадцатилетняя девочка-подросток, выбрав в качестве объекта вожделения мужчину, за которого вышла замуж ее мать. Да. Пожалуй, при завтрашнем разговоре с прессой и полицией ему стоит упомянуть о том, что Луиз по-детски влюбилась в него.
Это будет удачный ход. Нейтрализует появление дневника. До того как люди узнают о его существовании.
Вирджиния Уитфилд.
Джинни.
Чертова маленькая засранка!
Неужели она действительно видела то, что произошло в лесу в субботнюю ночь?
Действительно, тело кто-то переместил.
Эдуарда это тревожило (кто? зачем?) со вчерашнего дня.
Объяснения он найти так и не смог. Только предположил, что Джинни имеет к этому какое-то отношение, поскольку она пропала.
Чертова засранка!
После субботней вечеринки в «Пэкстон лендинг», уложив жену в постель, Эдуард отправился на поиски Луиз. Ему хотелось позабавляться.
В коротком бархатном платье, в котором Луиз была на вечеринке, залитая лунным светом, она стояла на лужайке «Пэкстон лендинг». Поначалу он подумал, что она ждет его.
Эдуард Нэнс знал, что Луиз нравилось кое-что из того, что они проделывали вместе. Иногда она реагировала, сексуально, на его ласки.
Эдуард знал, что люди говорили, будто он женился на Джилли ради денег.
Они ошибались.
Он женился из-за любви.
Любви к Луиз.
Увидела ли она его в темноте?
При приближении Эдуарда Луиз растворилась среди деревьев.
Она и Джинни придумали эту игру. Прятались от него в лесу, что рос у реки. Хотя обычно играли они днем, а не в темноте, ему никогда не удавалось найти девчонок. Они разбегались. Они сзади бросали в него камешками, они шумели, показывая, где их искать. Больше он ничего не знал. Иной раз ему казалось, что они одновременно находятся справа и слева, впереди и позади.
Ему нравилось участвовать в этой игре. Она его раздражала и возбуждала.
Потому что он знал, что рано или поздно он все равно будет с Луиз. Будет смеяться, называть ее «моя маленькая лесная нимфа».
Если Джинни видела, что произошло в лесу субботней ночью, почему она не вызвала полицию?
Вероятно, пистолет принесла Джинни, взяла его из ящика столика у кровати матери, как и сказал ему лейтенант Форрест. Джинни и Луиз часто ссорились, едва ли не каждый день кричали друг на друга, обзывались последними словами. Все это видели, слышали, знали.
Если она расскажет эту историю, ей не поверят.
Эдуард Нэнс — уважаемый человек. Отчим Луиз. Предлагал удочерить ее.
Правильно. Завтра, с грустью, душевной болью говоря о трагедии, он должен упомянуть о той скрытой, подспудной ненависти, что длительное время питала Джинни к Луиз. И это подтвердят многие.
Почему Джинни оставила для него это письмо?
Потому что Джинни знала, что ей не поверят, если она скажет, что стала свидетельницей убийства. Она хотела, чтобы он знал, что с дневником…
— Я поднимусь в нашу комнату, Эдуард. — Джилли откатилась от стола. — Хочется немного побыть одной. Но через час ты придешь, чтобы уложить меня в постель?
— Разумеется.
— Ты тоже ужасно выглядишь. Даже если мы не сможем заснуть, надо хотя бы лечь пораньше. Доктор говорит, что отдых в постели ничуть не хуже сна. Чертов болван, вот кто он!
Эдуард остался за столом, пока Джилли на лифте поднималась на второй этаж.
Потом поднялся, подошел к бару, налил себе бренди. Выпил залпом.
Вернулся на террасу.
Начало смеркаться.
Бренди сразу ударило в голову. От напряжения, решил Эдуард.
Он посмотрел на реку.
