— Спасибо, капитан. — Петелина положила трубку, перехватила ревниво-вопрошающий взгляд Валеева. — И тебе спасибо, капитан.
— Рад стараться, товарищ майор, — проворчал оперативник.
— Я запрос по Антону Мальцеву делала в колонию, когда у меня были сомнения, — решила объяснить Елена. — Но сейчас доказательства против Инны Мальцевой неоспоримые. Даже не знаю, приобщать ли к делу новую информацию?
— Сплетни сокамерников? Не парься, Лена. Они такого наговорят…
— Ты прав. Париться в бане надо, а я там сто лет не была.
— Слушай, — подался вперед Марат, — есть приличный дом отдыха в Подмосковье. Можно на выходные туда заехать. Там ароматическая сауна…
— Ты меня приглашаешь?
— Ну да.
— И часто ты туда девиц возил?
— Лена, мы возьмем разные номера. Будем считать это встречей одноклассников.
— Ты не оригинален. Мне уже предложили провести такую встречу. В Таиланде.
Валеев опустил голову, полыхнул глазами исподлобья.
— Он? И зачем тебе это? Отрезала, так отрезала! Ничего хорошего и во второй раз не получится.
— Умник нашелся, — обиделась Елена. — Откуда тебе знать, что у меня было хорошего, что плохого? У меня дочь хорошая получилась! Этого мало?
Петелина отодвинула кресло, отошла к окну. За спиной Марат продолжал убеждать ее:
— Я тоже жил с нелюбимым человеком и знаю, что это такое. Ты страдала с Сергеем.
— С чего это мне страдать? У меня благоустроенная жизнь, интересная работа, любимая дочь, умная мать. Только некоторые чудаки этого не понимают и пишут на асфальте всякую ерунду!
— Лена, я хотел…
— Хватит, Марат! Уйми свои хотелки! — Елена вернулась к столу, ее глаза смотрели только вниз. Она рывком выдвинула ящик, бросила туда письмо, тут же вернула ящик на место и прихлопнула ладонью. — Мы с тобой профессионалы, делаем одно дело. А личная жизнь — это личная жизнь. Она за пределами рабочего кабинета, и нечего о ней рассуждать.
— Я думал…
— Так! У тебя все? Вот и прекрасно. Когда потребуется, вызову.
Петелина уперлась холодным взглядом в лицо Валеева. Далось ей это нелегко.
— Лена, извини… Я тогда выпил, приперся к тебе… Ничего не соображал и учудил такое…
Петелина вздрогнула, услышав телефонный звонок, и, испытывая облегчение, схватила трубку. Ей сообщили, что арестованная Мальцева доставлена на допрос. Прибыл по вызову также Аркадий Красин. Елена отдала распоряжения и положила трубку. В голове у нее вертелось обидное «не соображал». Значит, Марат действовал спьяну. Так она и думала! Слова на асфальте ничего не значат. «Ну и хорошо», — успокоила себя Елена. Но почему-то в груди у нее разрасталась боль.
— Мне нужно работать, Валеев, — глядя на крышку стола, произнесла следователь. — А то, что ты написал, когда ничего не соображал, уже замазали. Дворник, наверное.
Жалобно скрипнули колесики офисного кресла. По звуку удаляющихся шагов можно было подумать, что кабинет покидает смертельно больной человек. Следователь подняла взгляд и увидела в проеме двери ссутулившуюся фигуру. Невыносимая тоска гнула к земле их обоих.
— Подожди! — крикнула Елена.
Она не знала, что произнесет дальше, но была убеждена: так им расставаться нельзя.
Марат обернулся. В его глазах Петелина увидела недоверчивое ожидание подсудимого, уверенного в жестоком приговоре, но надеющегося на чудо.
— Там психиатр Красин пришел. Побудь с ним в соседнем кабинете, пока я допрошу Мальцеву.
Перед Петелиной сидела Инна Мальцева. Осунувшееся лицо, потухший взгляд, свалявшиеся волосы, безвольные руки на коленях и приторный запах лекарств. Эта ослабевшая женщина выглядела бы естественно на больничной койке в качестве жертвы, а не в кабинете следователя по обвинению в двух убийствах. Но внешний вид преступников не всегда соответствует кинематографическим штампам.
Петелина раскрыла папку с делом, заметно потолстевшую за последние двое суток.
— Мальцева, позавчера в вашем присутствии мы изъяли из мусорного бака серое женское пальто.
— Я этого не помню, — пролепетала Инна.
— Присутствовали понятые, имеются их подписи. Кроме того, ваша соседка Брошина опознала это пальто как принадлежащее вам. Вот фотография пальто.
Инна посмотрела снимок.
— Мы недавно его купили. Вместе с мужем.
— Узнали, замечательно. Экспертиза показала, что на пальто имеется кровь и частицы органических тканей Антона Мальцева. Вкупе с остальными доказательствами это подтверждает вашу вину в его убийстве.
— Это не я. Я не убивала!
— Опять двадцать пять! Мальцева, отрицать свою вину бессмысленно. Следствие располагает убедительными доказательствами.
— Я не убивала его.
— Вместо того чтобы объяснить мотив, попытаться найти смягчающие обстоятельства, вы упорствуете. Глупо. Впрочем, это ваше право. — Следователь взяла другой листок. — Перейдем ко второму эпизоду. На правом рукаве пальто имеются следы пороховых газов. Они соответствуют патрону, найденному на месте убийства Оксаны Дроздовой. В этом случае вы расскажете, как было дело?
— Дроздова… Это та женщина на красной машине?
— Да. Она проживала в Апрелевке.
— Ну, я же уже говорила, — сказала подследственная как о чем-то надоевшем и протарахтела скороговоркой: — Я подошла, выстрелила ей в голову, бросила пистолет и уехала.
— Мальцева, я помню наш разговор недельной давности. Но убийство Дроздовой произошло позавчера!
— Позавчера? — Мальцева пыталась осознать услышанное. — Вы сказали позавчера?
— Вы находились в клинике у доктора Красина. Помните?
— Да.
— Вы ударили его по голове, забрали ключи от машины и уехали.
— Я не била его.
— Вас видели за рулем его машины.
— Я села в машину, а потом…
— Потом вы поехали в Апрелевку.
— Я ничего не помню.
— Хватит разыгрывать спектакль! У меня имеются ваши фотографии за рулем. Вы приехали к дому Дроздовой, подкараулили ее, подошли сзади, когда она открывала ворота, и выстрелили ей в голову!
— Да, я рассказывала об этом.
— Значит, вы признаетесь?
— Но это произошло раньше.
— Я лично ехала по вашим следам, на место преступления опоздала буквально на несколько минут, а настигла вас в Москве во дворе вашего дома возле мусорных баков! Там вы избавились от пальто и перчаток.
— Так и было. Я рассказывала вам об этом неделю назад.
— Неделю назад?! Дроздова убита позавчера!
— Я ничего не помню, — пролепетала Мальцева.
— В этом и заключался ваш план. Вернувшись во двор, вы вкололи себе препарат, чтобы выглядеть невменяемой. Будто стоите там несколько часов. Но машину зафиксировала камера на Киевском шоссе, во дворе ее сразу заметил ваш муж, а я трогала капот. Он был теплым! Мальцева, вы убили Оксану Дроздову по заранее намеченному плану. Вы зациклились на мести. Убийство любовницы мужа так крепко засело у вас в голове, что вы сначала его придумали, потом перепутали вымысел с реальностью, но в конце концов осуществили убийство!
— О какой любовнице идет речь?
— Оксана Дроздова встречалась с вашим мужем.
— Мне наплевать, с кем встречается мой муж! Я уйду от него! — взвизгнула Мальцева.
— Ну и уходили бы. Зачем же убивать?
— А почему Дроздова? Это ее девичья фамилия?
— Можно сказать и так.
— А что говорит ее муж?
— У Дроздовой не было мужа.
— Бывший муж. Она в разводе.
Петелина пролистала материалы дела, покачала головой:
— Официально Оксана Дроздова никогда не была замужем.
— Вы обманываете меня! Это жена Красина!
— Что за чушь, — поморщилась Елена.
— Они в разводе! Теперь с ним буду жить я!
— С Красиным?
— Да!
— Вы бредите, Мальцева! — вырвалось у следователя.
Елене тут же стало стыдно. Перед ней была больная женщина. Да, она совершила два жестоких убийства, но не отдавала отчета своим действиям. Какой диагноз поставил ей Красин? Параноидная шизофрения? Мальцеву снова надо отправить на психиатрическую экспертизу, только на этот раз обеспечить особый режим и охрану.
— Это бывшая жена Красина, — настаивала Мальцева, — спросите у него.
— Обязательно спрошу, прямо сейчас, — сказала Петелина.
«Кроме официального брака бывает гражданский, — подумала она. — Если подследственная делает заявление, его необходимо проверить».
— Я сейчас выйду, а вы успокойтесь, попейте воды. Скоро мы продолжим.
Петелина вызвала Валеева, оставила его с Мальцевой, а сама перешла в соседний кабинет.
Ей навстречу поднялся Красин.
— Как Инна? — обеспокоенно спросил психиатр.
— Опять печетесь о ней, Аркадий Борисович? А ведь недавно отреклись.
— У меня был стресс. Врач не имеет права бросать пациента. Даже буйного.
