лист бумаги и ручку, она подошла к столу, и переписала адрес электронной почты лже-Валентины Кисилевой.
— неудобно как получилось — посетовала Настя, садясь в машину.
— все правильно — Кирилл завел двигатель и вырулил со двора издательства. — все дороги вели в издательство, теперь мы знаем, что это не так. Вернее не туда. Кто-то специально подставил Валентину. Давай начнем заново.
— я не хочу, Кирилл.
— чего это?
— того. Мне и так теперь не комфортно. Валентину обвинили зря, обидели человека не за что, не про что. Мне так стыдно перед ней. Кого теперь будем подозревать? Мужа моего? Татьяну Сергеевну? Кого? Кого еще будем своими подозрениями обвинять? Я не хочу.
Кирилл внимательно посмотрел на нее и раздраженно сказал:
— я смотрю у тебя очень короткая память.
— нормальная у меня память. Не жалуюсь — огрызнулась она.
— но ты уже забыла, что было в «Подснежнике», забыла, что тебя туда специально выманили, чтоб отравить и поджечь.
Настя поежилась, но не сдалась
— это еще вилами по воде писано. Я уже сомневаюсь, что на меня покушались. Может это Михаила с его Цветиком хотели отравить и поджечь.
— я думал, мы с тобой вчера пришли к выводу, что это тебя хотели убить. Хорошо. Давай думать. Кто у нас Михаил?
— не знаю.
— а я знаю. Бизнесмен. Таких взрывают в машинах или стреляют в подъездах. Кто у нас Цветик? Моделька. Ты же ее видела. Таких моделей сейчас пять штук на квадратный метр подиума, так что она не конкурент. Если же она мешает в модельном бизнесе, то убирать с дороги ее будут проще — перед ней просто бусы на пол насыплют и она убьется, падая с высоты каблуков.
Настя промолчала. Все его доводы были правдоподобны, но сильно ей не нравились. Она никак не могла себе простить, что позволила привезти ее в издательство и обидеть Валентину. В душе грызли мыши совести и ползали червяки сомнения.
Кирилл понял, что сейчас с Настей тяжело будет о чем — либо договориться и не стал строить с ней планы и рассуждать по поводу следующего подозреваемого. Он только спросил:
— ты с мужем в разводе?
Она глубоко вздохнула, набралась сил и быстро ответила, повернувшись к нему в кресле
— я хотела тебе сказать. Извини.
— за что — удивился он.
— за то, что сразу не сказала тебе.
Он посмотрел на нее растерянную, она продолжила:
— мы не живем вместе. Уже год. Но мы до сих пор не развелись. Ты извини меня. Я хотела тебе сказать, там, в «Подснежнике», но ты как раз увидел пожар, побежал его тушить и я опять забыла. Как-то вылетело из головы.
Он улыбнулся
— Настя, ты что думаешь, меня мог остановить твой штамп в паспорте?
— нет?
— нет. Я же вижу что вы не живете вместе. Это раз, а во-вторых, ты мне очень нравишься. Почему я должен смотреть на твоего бывшего— не бывшего мужа.
Она с нежностью смотрела на него и удивлялась сама себе. Ей очень легко с ним. Он сам по себе легкий в общении мужчина. И ее он понимает легко и просто. А она все никак не знала, как он отреагирует на то, что она не в разводе. Просто. Отреагирует просто.
— а я переживала.
Он мило улыбнулся ей. Кириллу вообще показалось, что она очень мнительна и принимает все очень близко к сердцу. Но это ему тоже нравится. Это качество ее душевности. Поэтому он не стал сейчас вслух предполагать о выгоде ее мужа в ее смерти.
— тебе куда еще сегодня нужно ехать?
— никуда.
— дома будешь?
— да. тебе нужно уехать? — догадалась она. У него же есть семья, с которой он не виделся уже две недели, с того дня как стал у нее работать, еще ни разу не ходил на выходные, все время отказывался.
— да. К другу. Повидаться нужно.
— конечно езжай. Можешь даже на этой машине.
— хорошо. Спасибо — не стал отказываться он, хотя хотел ехать на своей, которая, уже две недели, стоит на стоянке не далеко от поселка.
Дома их ждал очередной сюрприз.
Не очень приятный сюрприз, зато очень неожиданный.
Николай сидел на кухне в полном одиночестве, пил гостеприимно предложенный и заваренный Татьяной Сергеевной чай. Татьяну Сергеевну он сильно недолюбливал, что, кстати, было взаимно, поэтому она оставила незваного гостя одного, а сама ретировалась на диван к телевизору.
Настя его сразу не увидела, она прошла в дом и услышала его недовольный тон
— Настюха, ты где лазаешь?
— Коля? — удивилась он — Здравствуй. Ты чего приехал?
— поговорить.
Он вышел из кухни, увидел Кирилла, махнул ему в знак приветствия, но руку не подал. Кирилл тоже не подал, они у него были заняты Настиным портфелем с компьютером.
— твой новый водитель? — спросил Николай, окидывая его взглядом.
— да, Кирилл, — представила Настя мужчин — это Николай.
— очень приятно — убедительно соврал Кирилл.
Николай врать не стал, а заявил, злорадно заметив:
— ну, конечно, — не чета Лехе. Настя, мне надо с тобой поговорить. Очень серьезно. Пошли в кабинет.
Настя спорить не стала, чем быстрее она «серьезно поговорит» с Николаем, тем быстрее закончится этот его «серьезный разговор». Она на ходу в кабинет помахала Татьяне Сергеевне, которая отклеилась от дивана и просмотров политических ток шоу по первому каналу и, со вздохами и переживаниями из-за очередных санкции Америки против родной России, пошла разогревать ужин для Кирилла и Настюши.
— Настюха, — жарко говорил Николай, устроившись в Настино рабочее место, — мы давно не живем вместе. Пора бы нам это узаконить.
Настя устало села в мягкое глубокое и не совсем удобное кресло.
— что узаконить?
Николай чуть нервничал, поэтому ездил на стуле на колесиках по полу то в одну, то в другую сторону. Иногда останавливался, потом начинал снова, раскачиваясь вперед назад.
— если люди живут вместе, то они должны узаконить брак. А если не живут вместе, должны узаконить развод. Правильно?
— Правильно. — согласилась Настя — я тебе давно говорю, давай разведемся.
— вот я и подумал. Пора уже. Ирину жалко.
— конечно. Ирину жальче всего.
— я серьезно. Я же с ней живу.
— да и это нужно узаконить — хмыкнула Настя.
— правильно.
— Я ведь не против. Подавай на развод.
— может ты?
— почему я?
— да потому, что я подам на развод, женюсь, а ты мне с детьми запретишь видеться.
— что за глупости? — удивилась Настя.
— ничего и не глупости. Это ведь серьезно. Я ведь у вас «изменник».
— и что?
— и то, что есть заковырки в законах, в которых ты найдешь лазейку
