– Это манекены, – шепнула я себе. – Реалистичные. Реквизит для съемок фильмов.
Но мне было необходимо проверить. Я должна, просто обязана удостовериться в этом. В моей версии имеется внушительная логическая дыра, как бы сказал Дмитрий. Если эти манекены он принес сюда для устрашения, чтобы мне думалось лучше, то для чего их так глубоко прятать? Я могла вообще не заметить этого люка.
К сожалению, у меня нет ни фонарика, ни телефона, а отсюда невозможно разглядеть более тщательно.
– Придется лезть.
Преодолевая брезгливость и продолжая убеждать себя, что это киношный реквизит, я нащупала ступеньку лестницы ногой и начала спускаться. Когда я могла уже пригнуться и посмотреть, что это за помещение, я убедилась, что это та самая кладовая, о которой говорил Дмитрий. Небольшая комнатка два на три метра, по бокам полки с канистрами и консервными банками. А прямо возле лестницы – тела. Они лежали друг на друге, создавая подобие ужасающей пирамиды. Как только я приблизилась к ним, в ноздри мне ударил жуткий запах. Эту вонь разлагающейся плоти не спутаешь ни с чем… Вот зачем тут лед и вот почему вода. Они лежат тут довольно давно, и лед растаял.
– Это ароматизатор, – снова пыталась я придумать различные объяснения. Глупые и наивные. Но вы только представьте, в каком положении я оказалась. Я только поверила, что он выпустит меня! Все так логично складывалось, у меня было много аргументов, да он и сам их приводил еще в первый день… Как же так?! Этого не должно быть!
«Я их отпустил с небольшой компенсацией». И я ведь поверила!
Понимая, что поступаю ужасно глупо и опрометчиво, я присела на лестнице, держась одной рукой за перекладину, а второй потянулась к верхнему телу с куском льда на животе. Эта, похоже, свежая. Трупные пятна были на конечностях. Проступали страшные темно-фиолетовые вены. И все же я дотронулась до нее. Я надеялась, что почувствую пластик, просто хорошо разрисованный… Но нет. Ее убили прямо накануне моего появления здесь!
Только после этого я поднялась. Я не сразу поняла, отчего не получается нажать на кнопку. Это что, один из тех приколов данного бункера, когда есть вход, но нет выхода? Можешь открыть дверь, но не можешь закрыть? И только когда я поднесла руку к лицу, я заметила, как сильно она дрожит. Я просто не смогла попасть по кнопке… Но я должна. Соберись! Он сейчас пройдет по коридору и увидит тебя над трупами. И ты ляжешь сверху. На ту, что с кусочком льда на животе…
Крик подступал к моему горлу, но выпустить его сейчас – непозволительная роскошь. Я встала, пошатнувшись, и все-таки нажала на кнопку – пяткой. Так оказалось легче. Люк плавно и совсем беззвучно закрылся. Альбом и тетради так и валяются на полу. Мне теперь снова их собирать. Вот этими самыми руками.
– Не надо было ее трогать, – прошептала я и почувствовала, что теряю сознание.
* * *
Я успела присесть и прижаться головой и спиной к холодной стальной стене. Голова кружилась, но я все-таки оставалась в сознании. Если бы Дима увидел меня лежащую на полу, он бы точно стал искать источник моих неприятностей. На голодный обморок сослаться довольно трудно, когда тебя никто не ограничивает в еде и даже готовит для тебя плов. А рядом люк… С телами невинных девушек… Нет, нужно собраться, встать и добрести до своей комнаты. Там могу даже вырубиться, не доходя до дивана, это безопасно.
Безопасно?! Алло! Проснись и пой! Там трупов этак десять!
– О боже, маньяк… – вспомнила я, и очень некстати: я как раз пыталась встать, и затылок снова куда-то поехал, виски сдавило, а перед глазами стали появляться разнокалиберные черно-серые пятна.
Я села и закрыла глаза. Так! Соберись! Я пока еще жива. Я могу его перехитрить. Я… как? Я могу решить задачку!
Послушав себя будто со стороны, я зло рассмеялась. Все эти женщины… Юристы, психологи, судмедэксперты, следователи… Кто сказал, что они не нашли ответ? Я привыкла думать о себе, что я самая умная, но это не так. Другие ведь тоже могли разгадать. Может, не все. Но вроде бы Дима говорил о биологе… Биолог бы точно подумал о яде растительного происхождения. Ну или хотя бы о змеях. В яде многих змей содержатся нейролептики, которые оказывают примерно такой же эффект на организм – паралич при ясности сознания. Хотя о ясности сознания я доподлинно не знаю, это уже спекуляция, я лишь пыталась понять причины такой жестокой расправы и представить такое действие яда на организм, когда мучительная, но вместе с тем быстрая смерть покажется счастьем. Когда я читала статью о болиголове и его действии на организм, у меня в голове что-то щелкнуло.
– Но мотивы! – прошептала я. – Даже если биологи тоже догадались про яд, то мотивы остались неясны. А я смогу. Ведь именно за моей любимой тетей, единственной моей подругой, ухаживал убийца.
«Дура, беги оттуда! А не задачки решай!» – разорался внутренний голос в моей голове. А ведь и правда… Допустим, никто не понял мотивов преступника. Допустим, их пойму я. Что дальше? У него десяток трупов в подвале бункера. Даже если я решу его головоломку, вряд ли меня выпустят отсюда живой.
Думай, думай…
– Придумай тогда как! – рявкнула я внутреннему голосу в ответ. А то легко сказать – беги.
«Код!»
Точно… Раздвоение личности, по научному именуемое «диссоциативным расстройством», прогрессирует. Я, как и одна из своих героинь, общаюсь теперь с внутренним голосом и считаю его отдельной личностью, но это не важно. Он правильно подсказывает. Возможно, Дима не врал, когда говорил, что нет ключа от двери в бункер. Но код-то по-прежнему есть. Теперь я знаю, что расследование связано с его семьей, точнее с отцом. Вдруг я смогу подобрать код? Но для этого мне все равно нужны все эти бумаги.
Я потрясла головой, приказывая себе собраться немедленно, подняла фотоальбом и тетради с пола и медленно пошла в сторону игровой. Каждый шаг давался тяжело, я подумывала перейти на бег, чтобы быстрее покончить с этим. Если уж мне суждено завалиться, то, как я уже сказала, лучше это сделать в своей комнате, куда никто не зайдет. Тем не менее что-то мешало мне развить скорость. Вероятно, подсознательно я понимала, что резкие движения только усугубят ситуацию. А так – иду себе спокойно черепашьим шагом по стеночке и иду. Если что, успею снова сесть и облокотиться.
Однако моему плану тихо и незаметно проникнуть в игровую не суждено было сбыться: возле двери меня поджидал Дмитрий.
– Надо же, сколько материалов набрала! Давай помогу.
Увидев его, я остановилась и перестала дышать. Задорная светлая челка, голубые глаза, вечная улыбка до ушей… и он маньяк-убийца! И не простой… Хотя этих ребят вообще простыми сложно назвать. Но этот! Он превзошел всех своих сородичей. Когда я слышала, что женщины пропадают в нашем районе, я могла себе представить максимум, что их вывозили в лесок и насиловали, а потом душили, чтобы не оставлять свидетелей. Ну или, возможно, сразу убивали, если у маньяка проблемы с тем, чтобы «исполнить супружеский долг», и по этой причине он ненавидит всех женщин, особенно молодых и красивых. И я бы никогда не додумалась до того, что маньяк сперва дает жертве три дня на решение нерешаемых задач, а потом зачем-то отрубает им головы… Куда он их девает? А что, если этот плов…
Неудержимая волна поднялась из моего желудка, согнув мое тело пополам. Альбом и тетради снова попадали на пол.
– Э… э…
Дима сперва схватил меня и усадил на пол. Затем открыл дверь в игровую. После помог мне переместиться на диван. И уже потом принес все материалы в комнату, положил на стол.
– Ты не завтракала, так? – спросил он тоном строгой воспитательницы-няньки, которая при этом радеет за несмышленых чад.
– В кухне.
– Не ври мне. Чайник горячий, но он целый, налит до краев. Ты его просто вскипятила.
– Я хотела сперва поработать.
– Ценю твой трудоголизм, но, может, стоит что-нибудь поесть? На голодный желудок думается хуже, знаю по себе.
