Я потянулась к досье. Первым в руки попался Борисенко. Я открыла его записи и перечитала стих, поразивший меня до глубины души. Монстр…
Чувствуя непонятное волнение, я открыла следом папку Максима Папина. Его странные рисунки… За пару дней до смерти он начал изображать обезглавленных обнаженных девушек. С чего вдруг? Не слишком ли много безголовых в этом истории? Опять же вспомнился Родион Юрьевич, велевший мне следить за совпадениями. Их или не должно быть вовсе, или они связаны между собой – и тогда это не совпадения, а следствие. Значит, коллеги Дроздова каким-то образом узнали, что его сын убил одноклассницу и отрубил ей голову. Вот он, мотив! Я справилась?
М-да, только как я ему скажу ему об этом, когда выйдет время? Я представила себе разговор. «Да, Дима, я все выяснила! Мотивом для твоего отца послужило то, что коллеги узнали, что ты маньяк-убийца, и он должен был заставить их замолчать!» Ну-ну. Что же делать? Официальным, так сказать, путем мне отсюда не выйти, это ясно как божий день (которого я давно уже не видела). Значит, мне нужен код.
Я пропустила обед. Вместо этого я с маниакальным увлечением изучала все, что было написано рукой Дроздова в этих тетрадях, а также все фотографии в последнем фотоальбоме и даже изданные им книги по растениям. Примечательно, что Дмитрий был на этих фотографиях вместе с каким-то парнем, который немного на него похож, только еще выше и еще крепче. Видимо, это брат. Интересно, Дмитрий открыл мне доступ к личным фото, потому что я уже разгадала, что исчезнувший со всех радаров Дроздов его отец, или он в принципе не собирался скрывать эту информацию от меня? Так или иначе, но как раз за разглядыванием их семейных снимков меня и застал Дима.
– Тебя не учили стучаться? – хмуро молвила я, едва ли на него оборачиваясь.
Он высокомерно хмыкнул, дескать, не забывайся, это все-таки мой бункер, а ты тут – пленница, но ничего по этому поводу не сказал. Напротив, снова напомнил мне, что я голодаю.
– Спасибо за заботу, конечно, но мне некогда.
– Тебе принести обед сюда? Плов остался. Или будешь его на ужин?
Я наконец на него посмотрела. Стоит надо мной, как коршун, в голубом облегающем пуловере под цвет глаз. Надо же, переоделся. У него тут целый гардероб, поди. Но меня уже не тревожит его внешний вид, его красивое лицо, его идеальная фигура с накачанными мышцами. Я уже знаю, кто он. Точнее я знаю, что он. Он монстр.
– Я рассчитываю, если честно, до ужина успеть отгадать загадку. Я уже почти справилась. Мне нужно еще немного времени.
– Ну хорошо, как скажешь. – Он вдруг потер ладони друг об друга с воодушевленным лицом. – Знаешь, не думал, что скажу это когда-нибудь кому-нибудь, но… спасибо тебе! Ты дала мне надежду. Я уже три дня хожу как пьяный. Я верю, что ты сможешь!
И он ушел. А я схватилась за голову. Боже мой, как пьяный он ходит… Точно ломка. Предвкушает мое убийство с последующим расчленением. Господи, только бы успеть… Мне нужно сразу несколько вариантов. Возможно, если он увидит меня наверху на этот раз, он уже не будет так спокоен. Ведь выйдет, что я обманула, я же сказала, что готовлю для него ответ, а тут хлоп – подбираю стою код. Нехорошо, очень нехорошо… Тут или пан, или пропал. И лучше бы, конечно, пан!
Так, он сейчас будет обедать, верно? Он же, наверно, ждал меня и не ел. Значит, мне все равно нужно побыть в игровой еще минут пятнадцать-двадцать. Или он без меня в столовой ест? Бог его знает, лучше не рисковать. После еды он обычно уходит в свою комнату, я уже выучила его распорядок. Вот тогда нужно рвануть.
Я вернулась к записям, вырвала лист бумаги. В библиотеке стоял органайзер с ручками, я позаимствовала одну еще в первый день, предполагая, что придется делать заметки на полях. На этом листе я выписала все даты рождения – Дроздова, Димы и его брата. Там четыре цифры, так что это может быть и год, и дата. И дата с годом – в некоторых случаях. Так же я себе записала еще одно число – 2024. Дима – тот еще шутник, мог поставить год, памятуя о том, какой конкретно праздник он позвал меня отмечать. «А остальные девушки?» – подумала я. Что ж, быть может, он меняет код каждый раз? Может, он всегда дату ставит – ту, когда похитил очередную барышню. Заманил жертву в ловушку.
– Тогда стоит добавить «3112», – сказала я вслух и дописала еще и этот вариант.
Все? Я могу идти?
Я поднялась с дивана, но не сделала ни шагу. Ноги словно приросли к полу. Интуиция (теперь-то я знаю, что она существует! и она давала мне знаки, она кричала и молила: «Не надо ехать!») бунтовала у меня внутри. Дело в том, что Дмитрий очень умен, что он неоднократно доказывал. И он как-то предугадывает все мои мысли. Тут дело не только в интеллекте, можно быть умным, но не разбираться в психологии и социологии. А он будто у меня в голове, будто читает мысли. Соответственно, код должен быть сложным. И если он так просто дает доступ к семейным фотоальбомам и дневникам своего пропавшего убийцы отца…
– О боже мой… – пробормотала я, приложив ладони к щекам и плюхнувшись обратно на диван. Отчаяние поглотило все клеточки моего организма. Я понимала, что все бесполезно, я не выберусь. Скорее всего, код не имеет вообще никакого смысла. Просто набор цифр. Он его запомнил, выучил, нигде не записал. Поэтому ходит такой довольный и смеется, видя мои тщетные попытки его угадать. «Десять тысяч комбинаций!» – заявил он мне снизу. Даже будучи внизу, он умудряться смотреть свысока.
– На то есть причины, он реально умен, он реально стратег. Обыграть его будет очень и очень сложно.
Значит, мне нужен план «Б». Если ни один код не подойдет, я вооружусь кухонным ножом и, как Молчанов Папина, зарежу его. Я теперь знаю, где хранятся запасы питьевой воды и еды (вспомнив кладовку, я вздрогнула), я продержусь довольно долго даже с трупом в соседнем помещении. В теории я смогу перепробовать все комбинации.
Я провела в уме нехитрые вычисления. Ввести четыре цифры – это примерно четыре секунды. Панель сразу сбрасывается, не нужно ждать обновления циферблата, и я могу повторно вводить новый код (не проверено, но будем считать, что это так). За минуту я смогу сделать пятнадцать попыток. За час – девятьсот. Чтобы проверить все десять тысяч возможных комбинаций, у меня уйдет всего лишь одиннадцать часов! Да, палец гораздо быстрее онемеет и, вероятно, отвалится вовсе… Заменю его другим. Да, все десять пальцев тоже выйдут из строя на какой-то период. Но время-то теперь у меня есть в запасе, я просто подожду, когда кисти рук отдохнут, и продолжу подбирать код. Главное – выбраться отсюда. Пусть у меня даже обе ладони опухнут и я не смогу еще долго печатать, плевать! Приложу дома лед.
Дома… А не в полицию ли надо идти?
Стойте. Я же убила человека… Лучше стереть все свои опечатки и просто вернуться домой. И сделать вид, что ничего не произошло. Димины предосторожности сыграют мне на руку. Мы никак не связаны. Телефон мой выключен. У таксиста неправильный адрес, и угрюмую, нагрубившую ему клиентку он не свяжет с таинственным убийцей, побывавшем в другом доме, с виду сгоревшем. И это при условии, что труп быстро найдут. Но Дима сам сказал, что позаботился об этом. Значит, в ближайшее время здесь никто не появится. С братом они, возможно, вообще не в ладах. Иначе почему он один расследует исчезновение отца? Он настолько одинок, что даже место поклонения сделал, где «общается» со своим батей. Так что его тело еще очень нескоро найдут. Я просто закрою стальную дверь, а входную прихлопну. Даже если она откроется от ветра (я сейчас припоминаю, что она очень хлипкая), в самом доме никто ничего не найдет. К тому же можно будет поискать запасные ключи и запереть ее.
Я снова поднялась и посмеялась над собой. Я спланировала идеальное преступление, точнее идеальное избегание тюрьмы, только вот я не подумала над тем, что я вряд ли смогу его убить. И дело не только в том, что я слабее физически. Дмитрий прав, я просто не такой человек. Я не могу его даже пытать.
