* * *
Станислав натянул свитер, черную кожаную куртку и отправился
на Белорусский вокзал. Там он нашел нужную электричку и около часа
ехал в жуткой толчее, болезненно морщась, когда мимо него протискивались толстые тетки с баулами и бесчисленные продавцы всевозможной бесполезной ерунды.
От станции вела утоптанная тропинка к клинике. Станислав
быстро нашел тот самый старинный особняк и вскоре вошел в административное крыло здания.
- Ну что же, молодой человек, очень похвальное стремление, прокомментировал пожилой благообразный главный врач желание Станислава поработать санитаром.
- Дело в том, - скромно произнес молодой человек,
что я учусь на втором курсе медицинского института и мечтаю стать психиатром. Я понимаю, что этому нельзя научиться только по книгам.
Нужно увидеть больных, чтобы сравнить описание симптомов с реальной клинической картиной. Поэтому я и решил поработать в больнице.
- Вы совершенно правы, молодой человек. - Главврач
был определенно впечатлен благородным стремлением юноши.
Насколько я понимаю, днем вы учитесь. Значит, поставим вас в ночной график. Идите оформляйтесь в отдел кадров.
О том, что это была психиатрическая больница, напоминало
только отсутствие дверных ручек да кованые решетки на всех окнах.
В коридорах стояли мягкие кресла и диваны, на стенах висели картины с умиротворяющими пейзажами, пушистые ковровые покрытия заглушали шаги. Двери некоторых кабинетов были приоткрыты, и оттуда слышались голоса. Похоже, шли занятия групповой психотерапией. Станислав немного постоял у одной из комнат. Из беседы психиатра и пятерых пациентов он почти ничего не понял. Зато проснулся его дружок и похвалил Станислава за то, что тот так ловко устроился на работу. Теперь они смогут осуществить все свои планы.
* * *
Приходя на какое-то время в сознание, Алена чувствовала только боль
и не могла пошевелить ни рукой, ни ногой. Пожилая добродушная нянечка кормила ее с ложечки и все время приговаривала: "Умница ты моя, красавица ты моя". Когда Алена забывала глотать еду, вкуса которой давно уже не чувствовала, нянечка вытирала ее подбородок и шею и все шептала: "Куколка ты моя". Алена плакала, не вытирая слез и не отворачиваясь от этого доброго, морщинистого лица.
От этой заботы Алена хотела умереть, она предпочитала лежать в постели, замерзая в мокрой ночной рубашке, истекая слюной и чувствуя, как в голове снова играет струнный оркестр, терзая каждую клеточку мозга, рвущуюся на свободу. Ее купали, расчесывали тусклые безжизненные волосы, делали массаж, одевали во все чистое, кормили, одним словом - ухаживали за ее телом. К ней были внимательны медсестры, врачи, профессор на еженедельном обходе называл ее Аленушка. Алена иногда плакала, узнавая в нем отца или Джонни, но она не могла ничего сказать.
Язык лежал во рту куском замерзшей глины и мешал ей выразить свои чувства.
Она уже ничего не хотела, только бы избавиться от этой постоянной мучительной боли, от роя мыслей, в котором невозможно было разобраться. Алена пыталась кричать, но изо рта доносилось только невнятное мычание.
Ей стали сниться странные сны. Кто-то приходил к ней по ночам. Что-то страшное, темное касалось, гладило ее тело, грудь, проводило по шее маленькими влажными руками, и она чувствовала, как эти руки дрожат от нетерпения и наслаждения. Она слышала сдавленный стон, но не видела ничего, кроме размытого белого пятна, мерцающего в темноте.
Она чувствовала запах. Чужой, отвратительный запах с сильным цитрусовым оттенком. Всякий раз, почувствовав этот запах, Алена в ужасе просыпалась. Ей казалось, что кто-то положил на кровать апельсин. Каждый новый вздох приносил ей мучительную боль, как будто мозг набил себе оскомину от постоянного присутствия этого запаха.
"Как странно, - думала Алена, постепенно проваливаясь в пучину своих ночных кошмаров, - я точно знаю, что это ко мне приходит моя смерть. Но почему она пахнет апельсинами?"
"Господи, избавь меня от этих кошмаров, пусть мне приснится Джонни,
а когда я проснусь, пусть все будет хорошо и мы с ним будем вместе..." - каждый день перед сном говорила себе Алена.
К ней уже давно никто не приходил, и сама она никого не ждала. Ей не к кому было возвращаться, у нее никого не осталось в этой жизни. Иногда Алена вспоминала о матери, но причудливая спираль мыслей сразу же уносила ее к Джонни, и она уже не могла вспомнить, по какому поводу думала о матери. Теперь она просто лежала на кровати и покорно ожидала своей участи. Добровольно отказавшись от жизни, она понимала, что этот отказ обоюден.
Неожиданно ей приснился хороший сон. Это было так странно, но все равно это было прекрасно!
Она видела себя совсем маленькой девочкой, гуляющей по парку с матерью и отцом. Ярко светило солнце, на асфальте блестели маленькие лужицы, видимо, только что прошел дождь. Алена крепко держала мать и отца за руки и перед каждой лужей громко визжала: "Оп-ля!", родители поднимали ее высоко в воздух, а она, поджимая маленькие ножки, обутые в красивые лакированные туфельки, захлебывалась от веселого смеха.
А потом, во время очередного прыжка, мама не рассчитала,
и Алена изо всех сил топнула по воде ногами. Они громко смеялись:
и мать, и отец, и Алена, все в капельках брызг на одежде и с ощущением полного счастья. Потом родители посадили ее в маленький паровозик, на котором ей очень хотелось покататься, и она стала махать им рукой из окна. Когда поезд тронулся, она увидела, что мать плачет, а отец, нежно поддерживая ее под руку, продолжал махать Алене. Он кричал ей: "Не бойся, зайчик!" Поезд тронулся, и родители пропали из вида. "Ну вот и попрощались", - мысленно сказала себе Алена и проснулась.
В нескольких сантиметрах от своего лица она увидела склонившегося над ней Станислава. Он был одет в белый врачебный халат и улыбался. Дрожащей рукой он пригладил ей волосы и прошептал сдавленным голосом:
- Я принес тебе гостинец. - Станислав положил на грудь
Алены большой оранжевый апельсин. - Если ты хочешь, я могу почистить.
Алена обреченно закрыла глаза.
* * *
Сима возвращалась из гостей. Спускаясь по эскалатору на станцию "Белорусская"-кольцевая, она развернула купленную в метро бульварную газетку "Мегаполис".
Внезапно взгляд ее уперся в смутно знакомую худую фигуру молодого человека, одетого во все черное. Она не сразу вспомнила его, но, когда мужчина обернулся, Сима узнала в нем Станислава. Похоже, тот никого вокруг себя не замечал, целеустремленно продвигаясь в сторону пригородных поездов. Повинуясь какому-то порыву, Сима двинулась следом. Она не упускала его из виду и одновременно старалась не быть обнаруженной. Поток пассажиров внес их в заполненную до отказа можайскую электричку. Оказавшись зажатой в тамбуре между двумя пьяными мужиками, Сима, недовольно морщась от исходившего от них аромата, осторожно выглянула из-за плеча одного из своих конвоиров. Станислав стоял в метрах трех от нее
и был погружен в свои мысли. Периодически он шевелил губами, и на
лице его отражались разные эмоции. Создавалось впечатление, что он
вел с кем-то диалог.
Поезд приближался к станции, где находилась та самая психиатрическая клиника, где работала ее мать. Станислав зашевелился, пытаясь протиснуться к выходу. "Он едет именно туда, это ясно. Но зачем? - недоумевала Сима. Из-за Алены?"
Перрон был пуст, и, хотя уже практически стемнело, Сима опасалась
следить за Станиславом дальше. Все равно кроме больницы здесь
больше ничего не было. Минут через пять она вышла из-за щита с
расписанием и отправилась по знакомой дорожке, стараясь не бояться
полной темноты и бесшумно двигающегося впереди Эвелининого помощника.
Она не видела, куда он вошел, и направилась к приемному отделению. Молоденький дежурный врач - один на всю небольшую клинику - флиртовал с хорошенькой медсестрой. Двое уже знакомых ей амбалов-санитаров курили в коридорчике, обсуждая достоинства какой-то машины.
- О, Сима, - поприветствовали они ее как старую знакомую. - А ты что здесь забыла?
- Привет, - поздоровалась Сима. - Мне нужно срочно
увидеть Алену, мать велела.
- Да ради бога. Только что на нее смотреть - слова не добьешься.
- Ничего, я попробую. Кстати, а что за парень вошел передо мной? как будто невзначай поинтересовалась Сима. - Посетитель? Поздновато, мне кажется.
- Да нет, не посетитель. Это Стас, наш новый санитар. Он студент мединститута. Ничего парень, только с прибабахом малость и хиловат для нашей работенки.
- Показывай Аленину палату, - с нетерпением произнесла Сима, выхватывая из рук одного из санитаров ключ, который тот протянул ей.
Санитар пожал плечами и неторопливо двинулся по коридору.
- Да скорее же, скорее, - подгоняла его Сима.
Услышав голоса, из кабинета выглянули врач и медсестра.
