– Кажется, ты многим на него похож, – не выдержала я.
– Будь это на самом деле так, я бы гордился, – серьезно ответил мальчишка. – Ну, продолжу. В России революционные идеи витали в воздухе задолго до семнадцатого года. Но всем почему-то казалось, что это так и останется на уровне болтовни, митингов и не дойдет ни до чего серьезного. Когда в Питере начались революционные погромы, грабежи и массовые убийства дворян, нашей семьи уже не было там. Прадед заранее сменил фамилию и уехал в глубокую провинцию. Работал всю оставшуюся жизнь ювелиром, хобби стало профессией, тщательно скрывал свое происхождение. Имения и дом были национализированы, разграблены. С собой прадед увез только немного наличности, которую держал в серебряных и золотых монетах, и столовое серебро. Серебро он расплавил, подальше припрятал и использовал по мере надобности для производства украшений. Богато семья больше не жила, но и не бедствовали, благодаря таланту и прибыльному ремеслу ее главы. Когда мой дедушка подрос, прадед и его начал обучать профессии ювелира, а потом ювелиром стал и мой отец, Николай.
– Интересная история, только какое отношение она имеет к событиям, происходящим сейчас?
– Ты спрашивала, где папа взял начальный капитал, чтобы начать свое дело…
– Да, и ты ничего внятного не ответил.
– Потому что не мог, был связан данным словом. Деньги всегда были в нашей семье, только воспользоваться ими никто не имел возможности, даже прозорливый прадед не мог предположить, что новая власть наглухо закроет границы. И перемещения туда-обратно будут сродни фантастике на долгие десятилетия.
– Если прадед все так здорово просчитал, да еще успел перевезти деньги, почему он не вывез семью за границу накануне революции или сразу после нее?
– Не знаю, об этом семейная легенда ничего не говорит. Может, даже он не предполагал, что переворот этот произойдет всерьез и надолго. Может, категорически не захотел покидать родину. Может, сначала не успел, а потом побоялся рисковать семьей. В любом случае прадед прожил долгую трудовую жизнь и никогда ничем не выдал своего происхождения. Жена-дворянка безропотно вела хозяйство, как простая крестьянка.
– И тот банк существует в наше время? Пережил мировую войну и различные кризисы?
– Да. Прадед положил деньги не в какой-нибудь, а в швейцарский банк. Как известно, эта страна умудрилась сохранить нейтралитет во всех войнах. Ее экономика по сей день самая стабильная в мире, так что вклад сохранился до наших дней. Даже увеличился в размерах, так как многие десятилетия насчитывались проценты. Да и ценности значительно подорожали за эти годы. Вот отец и решился воспользоваться ими, чтобы открыть ювелирное производство и магазины. Ведь сейчас никого не интересует происхождение денег. Да и частыми поездками за границу никого не удивишь.
– Ценности? Какие, если не секрет?
– Секрет для всех, кроме тебя, – улыбнулся мальчишка. – Егор Алмазов арендовал банковскую ячейку, в которой хранились практически все драгоценности прабабушки. Она очень любила различные камни, полудрагоценные, что не очень соответствовало моде того времени, а также драгоценные. Прадед всегда баловал любимую жену оригинальными подарками. Собственного исполнения из лучших материалов, заказывал у заграничных мастеров и, конечно же, в знаменитой фирме «Фаберже». Чего там только нет! Год назад мы с отцом выпустили по мотивам одного гарнитура прабабушки целых две коллекции с янтарем и бирюзой. Пользуется бешеной популярностью в Европе.
– Ничего себе!
– Это еще не все. Так же там был золотой портсигар фирмы «Фаберже», великолепная шкатулка из горного хрусталя, инкрустированная золотом и уральскими самоцветами, черепаховый гребень, усыпанный жемчугом золотистого отлива. Такие, знаешь, носили знатные дамы в Средние века в Европе. Новодел – для девятнадцатого века, но в наше время настоящая старинная драгоценность.
– Тоже производства Фаберже? – присвистнула я.
– Конечно! Но и это не главное: настоящим бриллиантом клада прадеда является коллекция неизвестных пасхальных яиц производства фирмы «Фаберже», которая в наши дни стоит баснословных денег.
– Прости, не совсем тебя понимаю. Как это неизвестная?
– Ну, вот что ты знаешь вообще об этом?
– Изготовление пасхальных яиц принесло Дому Фаберже настоящую всемирную славу. Яйца изготавливались в разных художественных стилях, преимущественно в неоклассицизме, рококо и модерне. Основными заказчиками были члены Императорского дома России, знатные дворяне, а также богатые иностранцы. Самым распространенным материалом для производства являлось золото и различные драгоценные камни. Но основной ценностью пасхальных яиц была тонкая работа и неповторимость каждого конкретного изделия. Внутри золотого яйца, как правило, находился сюрприз, который просто ошарашивал своей неожиданностью и превосходил по красоте «скорлупу». Часто это были эмалевые миниатюры с портретами тех, кому яйцо посвящалось. Яйца изготавливались с заводными часами внутри, петухами, кукушками, змеями, диковинными птицами. Самым знаменитым считается яйцо Фаберже «Коронационное». Внутри искусно изготовленной золотой пысанки точная копия кареты, которая использовалась при коронации Николая Второго. Изготовлено ювелирами Михаилом Перхиным и Георгом Штейном, – вытащила я из глубин памяти почти всю имеющуюся у меня информацию на эту тему.
– Молодец, – похвалил меня мальчишка, – обычно народ только плечами пожимает. Но я, как ты понимаешь, очень увлечен данной темой. Так вот: по документам, на фирме «Фаберже» было изготовлено семьдесят одно яйцо, до наших дней дошло шестьдесят два. Почти все они хранятся в государственных музеях. Из императорской коллекции сохранилось сорок шесть, а об остальных известно только по описаниям и фотографиям.
– Ты хочешь сказать, – насторожилась я, – что у коллекции прадеда сомнительное прошлое? Поэтому твой отец так осторожничает? Хранит все в тайне?
– Ни в коем случае, – энергично замахал головой мальчишка, – далеко не всем известно, что для частных лиц Карл Фаберже тайно выполнял заказы на пасхальные яйца, которые никогда не заносились в расходные книги или не документировались иным способом. Мой прадед был одним из почитателей таланта Карла Фаберже. Будучи довольно обеспеченным человеком, он делал много заказов на различные изделия задолго до того, как Дом Фаберже приобрел всемирную славу. И, конечно же, после.
Тарелки и стаканы на наших с Никитой подносах давно опустели, но мы продолжали сидеть за столиком. Правда, народу в кафе было совсем немного, так что мы явно никому не мешали и продолжали болтать.
– Только стоимость коллекции драгоценностей и ювелирных изделий представляет собой баснословную сумму плюс вклад. Могли бы жить безбедно и не работать…
– Не могли бы. И я, и отец любим свою работу. Любой труд должен вознаграждаться, но наше дело для нас не только способ заработать, скорее выразить себя, реализовать. Что до стоимости коллекции, то ты даже не представляешь, какие это деньги. И дело даже не в золоте и драгоценностях. Вещицы из ювелирного Дома Фаберже, особенно неизвестные доселе, могут стоить непредсказуемо дорого. Например, недавно в Россию вернулось деревянное яйцо без намека на роскошь, проданное в тысяча девятьсот семнадцатом году за двенадцать тысяч рублей, сегодня оно стоит несколько миллионов долларов.
Я кое-что прикинула.
– А почему ваша семья живет именно в Тарасове? Обычно обеспеченные люди предпочитают столицу, Питер или заграницу.
Никита пожал плечами:
– За границей мы бываем часто, отдыхаем, я учусь. Но жить отец, да и я тоже предпочитаем на родине. А что касается больших городов, – мальчишка ухмыльнулся, – это тоже часть завещания прадеда.
– В каком смысле? – не поняла я.
– Из соображений безопасности. В случае революций или, например, войн жители больших городов первыми попадают под удар. А пока волна до провинции докатится, можно сообразить, что происходит, и меры принять.
Я ухмыльнулась:
– Похоже, что твой прадед был действительно выдающегося ума человек.
– Можешь даже не сомневаться в этом. Я подробно изучал документы и хроники того времени: есть версия, и она имеет под собой твердую почву, что Ленин устроил большевистский переворот с наскока, так сказать, толком даже не готовясь.
– Да, есть такое мнение: когда он, будучи за границей, услышал о первой революции, о том, что самодержец отстранен от власти и назначено Временное правительство, то сразу понял, что удачнее момента не придумать для захвата власти в свои руки.
– Не будь в России этого переворота, она могла бы пойти совсем по другому пути развития.
– Скорее всего, твой прадед просто перестраховался, он вряд ли мог предположить, что события примут именно такой оборот, – усомнилась я.
