– Не будь в России этого переворота, она могла бы пойти совсем по другому пути развития.
– Скорее всего, твой прадед просто перестраховался, он вряд ли мог предположить, что события примут именно такой оборот, – усомнилась я.
– Да, но в таком случае он просто уехал бы на время из Питера. А он сменил фамилию, собрал и вывез все ценные вещи, заметь, заранее. И в провинцию семья выехала, основательно подготовившись, не торопясь. Нет, прадед именно предвидел революцию и первые шаги мятежников от погромов до расстрелов знати.
– В этом вопросе нам не разобраться, поскольку прошли десятилетия и исходных данных никаких, только устный рассказ, что передавался от отца к сыну. Значит, спорить можно до бесконечности, но я останусь при своем мнении: думаю, что твоему прадеду оказалась доступна некая информация, из которой он сделал правильные выводы. Плюс грамотно проработал возможные варианты развития событий. Нас учили подобному, поверь, я знаю, о чем говорю.
В этот момент у Никиты зазвонил телефон. Он взял трубку, по кратким репликам я поняла, что звонил его дядя Артем. Значит, его самолет уже приземлился и нам пора.
– Дядя приехал, – порадовал мальчишка, едва я стала приподниматься.
– Да уж поняла. Скажи, Никита, а твой дядя тоже получил свою долю наследства прадеда? – продолжили мы разговор по пути к зданию аэропорта.
Мальчишка притормозил, сбившись с шага, и уставился на меня во все глаза:
– Женя, вот только не надо моего дядю подозревать ни в чем! Его и в стране-то не было…
– Я не подозреваю никого, – пришлось немного покривить душой, – вернее, подозревать – это моя работа, но пока что лично к твоему дяде претензий нет, а вот вопросы есть. Не только к нему лично, но и про него. Ведь ты сам не хотел мне рассказывать вашу семейную тайну, не только из-за данного отцу слова, просто не видел никакой опасности с этой стороны, так ведь?
– Ты права, не видел плюс не мог нарушить данного слова, не поговорив с папой. Отец продал всего три яйца Фаберже. Два в девяностых, на начало бизнеса, одно не так давно, когда понадобились серьезные вливания наличности на расширение. И каждый раз он был крайне осторожен, продавал через подставных лиц, не только не афишируя, а скрывая имя собственника.
– Чтобы не привлекать к себе внимания?
– Ну да, ведь неизбежно последуют вопросы. Появление никому не известных произведений знаменитого Дома Фаберже произвело бы настоящий фурор. А прадед строжайше завещал беречь семейную тайну. Поэтому отец был очень осторожен, например, последнее яйцо продавалось под названием «Яйцо Ротшильдов».
* * *
Бодрым шагом мы зашли в здание аэропорта и огляделись. Еще на подходе я заметила, что громадное стекло, разбитое пулей, предназначавшейся Никите по прибытии в город, заново вставили. Следов того происшествия нигде не наблюдалось. Кругом чистота и, как всегда, потоки спешащих в разные стороны людей. Мы заняли удобную наблюдательную позицию чуть в стороне от толпы встречающих и продолжили разговор:
– А зачем он вообще продавал? Мог ведь просто воспользоваться деньгами с вклада.
– Решил, пусть это будет своего рода неприкосновенный запас, и сумма, вырученная только за первое яйцо, значительно превышала немалую сумму вклада, так что тех денег все равно не хватило бы, – усмехнулся Никита.
Я удивленно присвистнула:
– Да, действительно, только узкий специалист в этой области может предположить стоимость подобного шедевра.
– И то примерно, ведь торги сами по себе могут дать неожиданный результат. Понятно только, что вещи эти очень дорогие. И прадед был опять-таки прав, когда требовал от потомков строгого соблюдения тайны.
– Никита, а ты давно знаешь про деньги и ценности?
Мальчишка усмехнулся:
– Лет с десяти примерно. Отец всегда посвящал меня в свои дела, так уж повелось. Так что в данном случае он нарушил распоряжение прадеда. Тот завещал, что информация о кладе вместе с реквизитами счетов передается отцом сыну в день совершеннолетия последнего.
– А мама знала? Прости…
– Узнала сразу после свадьбы с отцом, – поник мальчишка после неосторожного упоминания мною матери.
– Ты мне так и не сказал о дяде…
– Имеешь в виду наследство?
Я молча кивнула.
– Дядя Артем ничего не получил в наследство.
– Как же так? – несказанно удивилась я.
– Ну, дело в том, что по завещанию прадеда все должно перейти во владение старшего сына в роду Алмазовых.
– А как же остальные дети? Их ведь в семье могло быть много.
– Прадедушка, очевидно, был старых патриархальных взглядов. Только старший сын – наследник и распорядитель всего имущества, то есть он решает, делиться ли наследством с остальными детьми, сколько бы их ни было. Правда, на старшего сына возлагалась обязанность заботиться о младших братьях – дать им образование и о сестрах – пристроить их замуж или обеспечивать материально.
– Что ж, действительно патриархально, хотя в мудрости не откажешь. Но дядя Артем ничего не получил? – вернулась я к животрепещущей теме. – Мог ли он чувствовать себя обделенным?
– Это, Женя, ты у него сама спросишь. Лично я думаю, что дядя не мог затаить обиду. У него нет права претендовать на деньги нашей семьи. Дело в том, что мы Алмазовы, а дядя Баринов. Они с отцом братья только по матери, не по отцу, так что к деньгам прадеда дядя Артем не имеет никакого отношения.
– Но он знал о наследстве?
– Честно говоря, не знаю, – замялся Никита, продолжая высматривать родственника на терминале среди прибывающих пассажиров. – А вот и дядя Артем. Через пару минут у него и спросим.
Нам навстречу спешил приятный мужчина в светлом костюме. Сразу видно – адвокат. Лично я предпочитаю для путешествий более удобную одежду – менее официального стиля. Никита замахал руками, вопя что-то приветственное, чтобы Артем нас заметил. Тот помахал в ответ и подошел поближе.
Очевидно, Никита не только забыл спросить у дяди номер его рейса, но и предупредить о моей скромной особе тоже не соизволил. На изящном, с правильными чертами лице Артема отразилось недоумение.
– Здравствуйте, – он поправил прядь модно подстриженных волос. – Привет, племянничек!
– Привет! – Никита радостно бросился на шею дяде.
– Здравствуйте. Давайте знакомиться?
– Ой, это я виноват, – залился краской мальчишка, – не предупредил. Это Евгения Охотникова, она частный детектив и мой телохранитель.
Несмотря на профессиональную выдержку, Артем опять не справился с удивлением:
– Я думал, ты приедешь с тетей Машей. Хотя, – тут же поправился он, – очень приятно познакомиться. Хоть и удивлен.
– Мне тоже приятно, – я протянула руку.
– Я же тебе почти ничего не рассказывал, времени не было, так только, в общих чертах…
– Думаю, времени для разговоров еще много будет. Артем, у вас багаж или налегке? – кивнула я на портфель, больше смахивающий на папку.
– Что? А, нет, это рабочие документы, у меня есть несколько выходных, но с работы никто не отпускал. Так что я взял все с собой. А сумку с вещами сдал в багаж.
– Тогда пошли, – повернулась я в сторону терминала выдачи багажа.
Пока мы стояли в очереди, Никита торопливым речитативом посвящал дядю в подробности наших приключений. Наверстывал упущенное. Я скромно помалкивала, внимательно приглядываясь к дядюшке.
В девятнадцатом веке в Англии жил один доктор, который вывел любопытную теорию. Суть ее в том, что склонность личности к преступлению можно определить по чертам лица. Например: узкий лоб, глубоко посаженные глаза, выступающие надбровные дуги считались признаками низкого уровня интеллекта и склонности к насилию. Или тонкие губы – признак злого характера, пухлые – признак добродушия. Одно время теория пользовалась большой популярностью, но со временем была доказана ее полная несостоятельность. У меня на этот счет есть свое мнение: теория создавалась в тот век, когда были четкие классовые разграничения. Браки между сословиями были моветоном и большой редкостью, значит, и генотипы практически не смешивались между собой. Дальше все просто: красивые, с правильными чертами лица люди чаще всего рождались в дворянских сословиях, а среди простых людей доминировали более резкие, грубые черты. Если представить статистику того времени, то выходцы из какой среды чаще всего становились преступниками? В наше время, когда все перемешалось, и сословия в том числе, можно встретить хорошего доброго человека, наделенного внешностью питекантропа, и кровавого убийцу с лицом ангела. Хотя я бы не стала совсем сбрасывать со счетов физиогномику. Все-таки в некоторых чертах лица отдельно взятых личностей можно почерпнуть много полезной информации.
Поэтому я так внимательно приглядывалась к Артему Баринову. Натуральный блондин, черты лица правильные, приятные, следит за внешностью, как и положено адвокату. На первый взгляд производит вполне благоприятное впечатление, вот только адвокаты крайне редко бывают наивными. Это качество истребляется в них еще на начальных стадиях обучения. Значит, он вполне может быть сообщником своей жены Ники.
