Ознакомительная версия.
– Но ты бы никогда, – выговорила Сесилия. – Ты бы не стал. Ты бы не смог.
– Я не могу это объяснить.
– Ты даже не знал Джейни Кроули, – выпалила она, но исправилась: – Я даже не догадывалась, что ты ее знал. Ты никогда о ней не говорил.
При упоминании Джейни Джона Пола заметно затрясло. Он вцепился в края дверной рамы. Вид его дрожи поразил ее даже сильнее, чем написанные им слова.
– Если бы ты умер, – начала она. – Если бы ты умер и я нашла это письмо…
Она осеклась. Гнев мешал ей дышать.
– Как ты мог попросту взвалить это на меня? Поручить мне такое? Ожидать, что я объявлюсь на пороге у Рейчел Кроули и расскажу ей о… об… этом?
Сесилия встала, закрыла лицо ладонями и закружила по комнате. Без особого интереса она отметила, что обнажена: ее футболка осталась где-то в ногах постели после того, как они занимались сексом, и она не потрудилась ее найти.
– Я сегодня подвозила Рейчел домой! Я подвозила ее домой! И разговаривала с ней о Джейни! Я так гордилась тем, что поделилась с ней воспоминанием, которое у меня осталось о Джейни, а все это время здесь лежало это письмо. – Она убрала руки от лица и посмотрела на мужа. – Джон Пол, а что, если бы его нашел кто-то из девочек? – Эта мысль только сейчас пришла ей в голову. И оказалась такой весомой, такой чудовищной, что Сесилия не смогла не повторить этих слов. – Что, если бы его нашел кто-то из девочек?
– Я понимаю, – прошептал Джон Пол, зашел в кабинет, встал спиной к стене и поднял на жену такой взгляд, словно видел перед собой расстрельную команду. – Прости.
На ее глазах его ноги подкосились, он соскользнул по стене и сел на ковер.
– Зачем тебе понадобилось это писать? – спросила она, приподняв письмо за уголок и снова уронив его. – Как ты мог перенести нечто подобное на бумагу?
– Я слишком много выпил, а потом на следующий день пытался его найти, чтобы порвать, – объяснил он, взглянув на нее полными слез глазами. – Но я потерял его. Я едва не рехнулся, пока искал. Должно быть, как раз заполнял налоговую декларацию и оно затесалось среди документов. Мне казалось, я посмотрел…
– Хватит! – крикнула Сесилия.
Она не могла вынести звучавшего в его голосе привычного безысходного удивления из-за того, как вещи склонны теряться, а потом находиться снова. Как будто это письмо было чем-то совершенно обыденным, вроде неоплаченного счета за автомобильную страховку.
Джон Пол прижал палец к губам.
– Ты разбудишь девочек, – робко напомнил он.
Ее мутило от его волнения.
«Будь мужиком! – хотелось завизжать ей. – Прогони это. Избавь меня от этой пакости!»
Это была омерзительная, уродливая, жуткая тварь, которую он должен был уничтожить. Невероятно тяжелый ящик, который он должен был забрать из ее рук. А он не делал ничегошеньки.
– Папочка! – разнесся по коридору тоненький голосок.
Это была Полли, ей всегда спалось хуже всех в семье. И она постоянно звала отца. Сесилия ей не годилась. Только отец мог прогнать чудовищ. Только ее отец. Ее отец, убивший семнадцатилетнюю девочку. Ее отец, который сам был чудовищем. Ее отец, который все эти годы хранил в душе гибельный, неописуемый секрет. Сесилия как будто не вполне осознавала все это до самого нынешнего мгновения.
От потрясения у нее перехватило дыхание. Она рухнула в черное кожаное кресло.
– Папочка!
– Иду, Полли!
Джон Пол медленно поднялся на ноги, тяжело опираясь на стену. Бросил на Сесилию отчаянный взгляд и направился по коридору к комнате дочери.
Сесилия сосредоточилась на дыхании. Вдох через нос. Она видела лицо двенадцатилетней Джейни Кроули. «Это всего лишь дурацкая маршировка». Выдох через рот. Она видела зернистую черно-белую фотографию Джейни, появившуюся на первых полосах газет, с длинным хвостом белокурых волос, переброшенным через плечо. Все жертвы убийств выглядели точь-в-точь как жертвы убийств: красивыми, невинными и обреченными, как будто все было предопределено заранее. Вдох через нос. Она видела Рейчел Кроули, которая стукалась лбом в окно машины. Выдох через рот. Что же делать, Сесилия? Что делать? Как это исправить? Как все уладить? Она все исправляла. Все улаживала. Все упорядочивала. Только-то и нужно: взять трубку телефона, выйти в Интернет, заполнить нужные бланки, поговорить с нужными людьми, договориться о возмещении, о замене, о лучшей модели.
Вот только ничто на свете не вернет Джейни. Мысли Сесилии упорно возвращались к единственному холодному, неколебимому, ужасному факту, словно к огромной стене, которую невозможно преодолеть.
Она принялась рвать письмо на мелкие клочки.
Признаться. Джон Пол должен признаться. Это очевидно. Он должен сказать правду. Очистить все до блеска. Соскрести грязь. Подчиниться правилам. Закону. Ему придется сесть в тюрьму. Его приговорят. Приговор. Отправят за решетку. Но он не может сидеть взаперти. Он сойдет с ума. Значит, медикаменты, лечение. Она поговорит с людьми. Проведет исследование. Не станет же он первым заключенным, страдающим клаустрофобией. И разве эти камеры на самом деле не достаточно просторны? И у них есть прогулочные дворы, ведь так же?
Клаустрофобия не убивает по-настоящему. Ты просто чувствуешь себя так, будто не можешь дышать.
А вот две руки, сжатые на горле, могут убить на самом деле.
Он задушил Джейни Кроули. Он действительно взялся руками за ее тонкую девичью шею и сжал. Не делает ли это его злодеем? Да. Ответ должен быть «да». Джон Пол – злодей.
Сесилия продолжала рвать письмо на все более и более мелкие клочки, которые можно было пальцами скатать в комочки.
Ее муж – злодей. И следовательно, он должен отправиться в тюрьму. Сесилия станет женой заключенного. Есть ли какой-нибудь клуб для таких жен? Если нет, она его учредит. Она истерически захихикала, словно сумасшедшая. Ну разумеется, учредит! Она же Сесилия. Она станет председателем Общества жен заключенных и организует сбор средств на установку кондиционеров в камеры их несчастных мужей. В тюрьмах вообще есть кондиционеры? Или их только в начальных школах не хватает? Она представила, как будет болтать с другими женами в очереди к металлоискателю. «За что сидит ваш муж? О, ограбление банка? Правда? А мой за убийство. Ну да, задушил девушку. Сходим потом в спортзал, как вам эта идея?»
– Она уснула, – сообщил Джон Пол, вернувшись в кабинет. Он стоял перед ней, круговыми движениями потирая щеки под скулами так, как обычно делал в минуты крайней усталости.
Он не выглядел злодеем. Он выглядел совсем как ее муж: небритый, взлохмаченный, с кругами под глазами. Ее муж. Отец ее детей.
Если он однажды кого-то убил, что помешает ему поступить так снова? Она только что позволила ему зайти в комнату к Полли. Она только что позволила убийце зайти в комнату ее дочери.
Но это же Джон Пол! Их отец. Папочка.
Как они расскажут девочкам о том, что сделал Джон Пол?
«Папочка сядет в тюрьму».
На миг ее мысли полностью замерли.
Они никогда не смогут рассказать это девочкам.
– Прости, – пробормотал Джон Пол.
Он бестолково протянул вперед руки, как будто хотел ее обнять, но их разделяло слишком большое расстояние. Непреодолимое.
– Милая, я так сожалею.
Сесилия обхватила руками собственное нагое тело. Она отчаянно дрожала. Ее зубы стучали.
«У меня нервный срыв, – с облегчением подумала она. – Я вот-вот сойду с ума, и тем лучше, поскольку исправить это невозможно. Это попросту непоправимо».
Вот! Видите!
Рейчел нажала кнопку паузы, так что сердитое лицо Коннора Уитби замерло на экране. Это было лицо чудовища: глаза – злобные черные дыры, губы растягивал бешеный оскал. Рейчел просмотрела эту пленку уже четырежды, и с каждым разом ее уверенность крепла. Это же потрясающе убедительно! Покажите любому судье, и он сразу вынесет приговор.
Она оглянулась на отставного сержанта Родни Беллаха: тот сидел у нее на диване, подавшись вперед и опираясь локтями на колени, и как раз в этот момент прикрывал рот ладонью в попытке подавить зевок.
Что ж, была середина ночи. Сержант Беллах, который всегда говорил ей: «Могли бы уже попросту звать меня Родни», – очевидно, крепко спал, когда она позвонила. Трубку взяла его жена, и Рейчел слышала, как она пыталась его добудиться.
– Родни. Ро-од-ни. Это тебя!
Когда он наконец-то подошел к телефону, его голос со сна звучал сипло и невнятно.
– Я сейчас же подъеду, миссис Кроули, – наконец пообещал он, когда она все ему объяснила.
– Куда, Родни? – расслышала Рейчел вопрос его жены, пока он еще не повесил трубку. – Куда подъедешь? Почему это не может подождать до утра?
Голос у нее был как у настоящей старой карги.
Вероятно, это вполне могло подождать до утра, подумала Рейчел, увидев, как Родни доблестно пытается подавить очередной мощный зевок и трет костяшками пальцев затуманенные глаза. По крайней мере тогда бы он был повнимательнее. Он и впрямь не слишком хорошо выглядел. Как выяснилось, недавно у него выявили диабет второго типа. Ему пришлось сесть на серьезную диету. Он упомянул об этом, пока они готовились смотреть запись. «Совершенно исключен весь сахар, – печально заметил он. – Больше никакого мороженого на десерт».
Ознакомительная версия.
