Эдвард Айронс - Тигровая луна

— Где мы? — шепотом спросила она.

— В саду Искандера. Согласно легенде, дворец и крепость построены Александром. Хотя это больше похоже на работу древних персов.

— Почему же никто не обнаружил его раньше?

— Большую часть Дашт-и-Кавир никогда не исследовали. Думаю, что когда-нибудь, возможно достаточно скоро, тут организуют аэрофотосъемку и ликвидируют все белые пятна. Но пока этого нет, для штаба мятежа здесь отличное место.

— Но я никого не вижу.

— Будем надеяться, что так пока и будет продолжаться.

Дюрелл захватил с собой железную полосу, которой пользовался словно рычагом, ломая крышу водоема, и сейчас оценивающе взвесил её в руке. Слабовато оружие против тех, кого можно тут встретить. Разочарованный тигр в пещере на минуту умолк, но потом взревел с новыми силами. Зверь проводил их до первой ямы и теперь метался по кругу глубоко внизу.

На востоке появились розоватые отблески будущего рассвета. Дул холодный ветер, оплакивая разрушенный храм, среди обломков которого они оказались. В бледном утреннем свете Дюрелл разглядел тропинку, протоптанную Махмудом за то время, пока тот регулярно таскал воду и еду тигру и им самим. Она исчезала из виду за развалинами невысокой стены. В отблесках зари Дюрелл стал рассматривать скалу, вздымавшуюся над широким основанием их треугольной террасы. Таня взяла его за руку. Ее пальцы были холодны как лед.

— Мы сможем спуститься вниз?

— Нет. Во всяком случае, не сейчас.

Он повел её по тропинке, уводившей в сторону от ямы. Тигриный рев провожал их, понемногу слабея. Похоже, зверь чувствовал себя одиноко. Когда тропа свернула за край стены, Дюрелл остановился.

В каменном склоне виднелись древние ворота, украшенные крылатыми быками, очертания которых за века сгладил ветер. Здесь могли производить захоронения, и тогда должна была существовать дорога вниз с плато. Возможно, она проходила через долину и через хорошо ему знакомые ворота в пещеру. Но такой дороги было явно недостаточно для крепости, где когда-то размещались тысячи вооруженных людей, жрецы, полководцы и знать.

Дюрелл уже собрался было повернуть за крепостную стену, когда услышал шаркающие шаги, приближавшиеся от ворот в скале. Жестом он велел Тане отойти назад. Шаги явно принадлежали одному человеку. Послышалось бормотание на фарси — недовольство утренним ознобом. Миг спустя из-за руин показалась фигура, шагавшая к яме.

— Махмуд! — негромко окликнул Дюрелл.

Человек в испуге остановился. Поначалу он не заметил Дюрелла с девушкой и вертел головой и так, и этак. На нем была застиранная рубашка, старые брюки и пара отличных армейских ботинок. Дюреллу понравились ботинки. Он все ещё оставался босым, к тому же нужно было завершить экипировку. Дюрелл решил недостающую часть позаимствовать у Махмуда.

— Махмуд! — опять позвал он.

И нанес удар.

Махмуд отлетел назад и попытался уползти, извиваясь как змея. Дюрелл, подскочив к нему, увидел брызжущий слюной разинутый гнилозубый рот, готовый поднять тревогу. Дюрелл схватил железную полосу, приставил её к горлу Махмуда и нажал, сильно, но не всем весом, надеясь заставить его молчать; правда и этого оказалось достаточно, чтобы Махмуд забился в конвульсиях. При этом ему едва не удалось высвободиться. Тогда Дюрелл опять надавил на железку и прижал корчащееся тело. Хриплое дыхание Махмуда резало ухо, вскоре начались позывы на рвоту. Дюрелл немного ослабил нажим.

— Ты хочешь умереть? — шепотом спросил он.

Глаза Махмуда вылезли на лоб, в них читалась мольба.

— Тогда молчи, — велел Дюрелл.

Он ещё немного отпустил железку. Махмуд всосал полные легкие воздуха. От него несло потом, протухшим жиром и луком. Худое лицо с раздутыми ноздрями было покрыто шрамами.

— Как вы… опять выбрались? — прохрипел он.

Дюрелл достаточно знал язык, чтобы понять.

— Аллах помогает правому делу. Где солдаты?

— Солдаты?

— Здесь находятся войска, вооружение и техника, готовые к мятежу.

Махмуд вздохнул.

— Да.

— Где они?

— Внутри горы.

— За этими воротами?

— Да.

— А Хар-Бюри?

— Не знаю.

— Китайцы здесь? Та-По с женой?

— Не знаю.

— А русский профессор?

— Не…

Дюрелл опять приставил железную полосу к горлу Махмуда. Разгорался рассвет; горизонт на востоке окрасился цветом пламени. Высоко в небе, над вершиной горы, кружили грифы.

— Мне бы не хотелось отправлять на тот свет человека, пребывающего в подобном неведении, — спокойно произнес Дюрелл. — У тебя остается последний шанс рассказать правду.

Он опять надавил Махмуду на горло. Тот почти не сопротивлялся. Его тело дергалось во все стороны, руки рассекали холодный утренний воздух. Ноги его свело судорогой. Таня что-то пробормотала, но Дюрелла это не смягчило. Когда глаза Махмуда вылезли из орбит, а язык вывалился изо рта, он перестал давить. Махмуд ухватился за горло. Казалось, он не в состоянии дышать. Дюрелл отодвинулся немного и стал ждать.

— Генерал…Хар-Бюри…казнит меня, — хрипел Махмуд.

— Так он уже генерал?

— Он возглавляет Национальную Освободительную Армию…

— Он здесь?

— Да.

— Уже лучше. А остальные?

— Да, да!

— Расскажи мне, как к ним пробраться.

Махмуд отхаркивался, быстро приходя в себя.

— Они вас разрежут на мелкие куски и скормят грифам. Вас обоих. Вам туда путь заказан.

— Нет, не заказан. Снимай ботинки, Махмуд. Мне они нужны. И поднимайся.

Махмуд повиновался, и Дюрелл с опасением втиснул голые ступни в армейские ботинки. Когда Махмуд с трудом поднялся на ноги, Дюрелл подтолкнул его к воротам.

— Иди первым и показывай дорогу. Если нас остановят или окликнут, я полковник Авази, получивший приказ генерала Хар-Бюри доставить к нему девушку.

Лицо Махмуда исказилось от ужаса.

— Так не пройдет! Они поймут, что это ложь!

— Это уже твое дело. Если не соврешь убедительно — умрем вместе. Так что старайся вовсю, Махмуд.

Дюрелл похлопал по грязным лохмотьям Махмуда в поисках оружия и извлек нож с длинным лезвием. Солнце уже всплыло над горизонтом, красное и зловещее. Ветер стих. Колонны, возвышавшиеся на плато, отбрасывали длинные утренние тени. К грифам, парившим в небе, присоединились новые.

Когда они приблизились к проходу в скале, тот оказался больше, чем предполагал Дюрелл. В массивную кирпичную кладку были вделаны новые железные ворота. Для прохода была открыта только одна створка. Подойдя ближе, Дюрелл ещё раз предостерег Махмуда, и тот, облизнув губы, кивнул покрытой струпьями головой.

Они вошли в большое сводчатое помещение, освещенное голыми электрическими лампочками на проводах, наскоро протянутых по колоннам и потолку. Наверное, здесь когда-то находились археологические ценности, но их давно убрали. Теперь здесь была казарма, полная солдат.

Махмуд остановился, Дюрелл с Таней стали сбоку от него. Дюрелл незаметно кольнул Махмуда острием ножа в левый бок. Большинство солдат спали на многоярусных койках, тянувшихся вдоль каменных стен. Они были в форме, а у стен стояли стеллажи с винтовками, ПТУРСами, пулеметами и минометами. Человек с широкими нашивками сержанта на рубашке, сидевший за столом в дальнем углу зала, сонно зевнул.

— Не останавливайся, — тихо приказал Дюрелл на фарси.

— Я…я боюсь.

— Вперед!

Они пересекли помещение под пристальными взглядами тех немногих солдат, которые бодрствовали на своих койках. Сержант протер глаза, прикрыл ладонью рот и в конце концов небрежно отдал честь полковничьим звездочкам Дюрелла. Его внимание привлекла Таня.

— Доброе утро, полковник… Махмуд, идиот, что ты собрался делать с этой женщиной?

— Г-генерал Хар-Бюри послал за ней, сержант.

Дюрелл с готовностью пояснил:

— Я — полковник Авази, сержант, из египетской армии, союзник генерала.

— Девчонка опасна. К ней нужно приставить охранника.

Дюрелл, решив, что разъяснил происхождение своего акцента, улыбнулся.

— Куда же она может деться? Со скалы?

Сержант ухмыльнулся, показав плохие зубы.

— Я слышал, что она сидит вместе с американским шпионом. Оба они шпионы.

— Времена меняются, сержант, — небрежно отмахнулся Дюрелл. — И это многое для нас усложняет. Не так просто стравить кого-нибудь в своих интересах, так ведь? Но генерал уже, наверное, заждался. Он задержек не терпит.

— Не знаю, не знаю. Я вас раньше не видел, полковник. — Сержант с деланной небрежностью вытащил из стола пистолет. — А что случилось с Махмудом? Он, конечно, только жалкий дурак, но трясется, как перепуганная дворняжка.

На мгновение Дюреллу показалось, что Махмуд сейчас во всем сознается. Он незаметно ткнул Махмуда кончиком ножа. Тот даже подпрыгнул.