– Вы не ошиблись, меня действительно зовут Ирина, – последовательно начала я, – а в доме вашем я на вполне законных основаниях. Вы что, совсем ничего не помните?
– Н-нет, – заикнулся он, – а что я должен помнить?
– Давайте-ка я сначала покормлю вас завтраком, а потом мы с вами будем вспоминать все вместе, – расплылась я в доброй улыбке.
– Ну, – неопределенно согласился он.
Завтракал он с завидным для упившегося накануне до бессознательного состояния человека аппетитом. Только изредка морщился и всхлипывал – давали себя знать разбитые губы и ссадины на лице.
– Изувечили меня, сволочи, – пожаловался он, – я на них в суд подам!
– Не советую, – не поддержала его я, – из серьезных травм у тебя – только выбитый зуб, нагуляли вы вчера на космическую сумму, даже если тебе удастся отсудить у них компенсацию за протезирование зуба, ты все равно останешься в накладе. Не забывай, они подадут ответный иск, и ты должен будешь возместить стоимость неоплаченного ужина. А так – вы квиты. Ссадины заживут, зубы подремонтируешь и забудешь эту ночь, как страшный сон.
– Тебе легко говорить, – заныл он, совсем забыв, что мы еще незнакомы, – а где я деньги возьму? Вот вернулась бы Иришка, все бы встало на свои места, а так…
– Деньги будут, – уверенно пообещала я. – На разгульную жизнь, конечно, не хватит, но на лечение и пропитание – вполне. Ты совсем не помнишь, о чем мы вчера договорились?
Он отрицательно помотал головой:
– У меня болезнь редкая, раздвоение личности называется. Из-за нее я и попадаю во всякие неприятные ситуации, а потом ничего не помню.
– Псих, что ли? – решила поддеть его я.
– Еще чего! Этой болезнью страдают только аристократические и высокоинтеллектуальные личности.
– И ты к таковым себя относишь?
– А что, не видно? Это сейчас у меня морда заплывшая, а как синяки сойдут, сама посмотришь. Меня, между прочим, в молодости в модели звали. Не веришь? Хочешь, портфолио покажу?
– Верю, потом покажешь, – отмахнулась я, – мы теперь много времени будем проводить вместе.
– Эй, – испугался он, – я, случаем, не женился на тебе? Если женился, то я тут ни при чем, это все мое второе «я».
– Не дрейфь, моряк, – усмехнулась я, – не женился. Да я бы за такого квазимодо и не пошла. Вот подлечишься, зуб поставишь, тогда посмотрим.
Мне надоело томить его в неведении, и я наконец-то открыла свои карты:
– Ты мне вчера комнату сдал. Тебя из ресторана прямо мне под колеса выкинули, я тебя пожалела, довезла до дома, ты рассказал все о своем бедственном положении, и мы договорились, что я за разумную плату поживу пока у тебя. Понимаешь, у меня тоже проблемы, живу с предками, надоели своими вечными замечаниями, вот я и решила от них съехать.
– А чего квартиру не сняла? – задал он резонный вопрос. – Зачем тебе комната? Может, я тоже не сахар, тоже запилю тебя своими нравоучениями?
– А у меня, как и у тебя, психическое заболевание, – нашлась я, – до паники боюсь темноты и одиночества. Меня предки с детства одну не могут ночевать оставить, обязательно надо, чтобы в квартире был кто-то еще. Иначе мне голоса чудиться начинают, шаги, скрипы, тени всякие. Веришь, всю ночь уснуть не могу. Хотела комнату у бабуськи какой подыскать, а здесь тебя к моим ногам бросили. Чем не подарок! Квартира мне понравилась, условия мы вчера обговорили, так что давай знакомиться ближе, сожитель.
– Кто? – разинул он рот.
– В хорошем смысле слова, – успокоила я его.
– Погоди, не части, – схватился он руками за голову, – я ничегошеньки не помню. Ты там что-то про условия говорила?
– Солидная сумма раз в месяц, уборка квартиры за мной, стирка, глажка, затаривание продуктами холодильника – тоже. Интим предварительно исключен, при более тесном знакомстве – посмотрим. Готовлю отвратно, если рискнешь – тебе же хуже.
– А чего? Бутерброды вкусные, – отвалился в кресле он.
Кажется, неожиданно свалившаяся ему на голову жиличка пришлась к месту. Проблема с наличными и пропитанием решилась сама собой. А то, что соответственно созданному мною образу я была не красавица, так красоту на хлеб не намажешь.
* * *
Первые дни мы жили душа в душу, то есть практически не обращали друг на друга внимания. Получив от меня плату за месяц, Сергей с удвоенным рвением принялся приводить себя в порядок. Солярий, массаж, тренажеры. Кажется, он не понимал, что неприятности не могут рассосаться сами собой и исчезновение Ирины в конце концов приведет к новым. Пройдет время, ее признают пропавшей без вести, квартира и все имущество отойдет ее родственникам, и он окажется на улице. Теперь я начинала догадываться, что вся идея с отравлением Ирины и перечислением денег на его счет принадлежала не Сергею, для этого он был слишком ленив, а Яковцеву. Вероятно, нотариус продумал всю комбинацию и запросил за помощь немалый процент, а Сергей, не особо задумываясь о последствиях, согласился и взял на себя роль отравителя.
Эти выводы напрашивались сами собой: будь Сергей порасторопнее, он уже начал бы подыскивать себе адвоката для процесса по отчуждению в его пользу наследства. Так как он все-таки являлся законным мужем Ирины, небольшие шансы на победу у него были. Седых же вел образ жизни беззаботного мотылька, радующегося сегодняшнему дню и не догадывающегося, что когда-нибудь наступит завтра.
Для воплощения в жизнь моего плана отсутствие дома Сергея было мне на руку. Пока его где-то носило, я делала соответствующие приготовления. На мое счастье, Ирина совсем недавно собралась заняться семейным фотоархивом, все фотографии, освещающие их счастливую семейную жизнь с Сергеем, она собрала в одном новеньком толстом альбоме. В первом же фотоателье я нашла точно такой же.
Витя Шилов, который обычно выручал меня в подобных ситуациях, умотал в столицу на какую-то конференцию компьютерных гениев, поэтому мне пришлось воспользоваться помощью человека непосвященного.
Утром, когда хозяин убежал на очередную процедуру реставрации пошатнувшейся красоты, я затолкала альбом Ирины в пакет и поехала в уже знакомую мне фотомастерскую. Приемщик и мастер в одном лице не узнал в невзрачной девице, стоящей перед ним, ту авантюристку, которая недавно купила у него копии файлов с кладбищенских овалов. Он выслушал мою просьбу, недоверчиво хмыкнул и заявил:
– А зачем тебе?
– Надо. Сделай без вопросов, а?
– Ничего себе, без вопросов. А вдруг ты чего незаконное задумала?
– Да ты на меня посмотри, – предложила я. – Какая из меня уголовница? И вообще, можно подумать, что к тебе никогда с необычными просьбами не обращались.
– Ну, обращались. А я все равно должен знать. Ты же понимаешь, работа стоит немало, одеваешься ты явно не в бутике, скажи, будет нормальная тетка отваливать такие бабки просто так?
Я понимала, что парня просто гложет любопытство, фотоателье находилось не в престижном районе, работы было явно мало: сколько раз я уже заходила, а еще ни разу не заставала ни одного посетителя. Ладно, удовлетворим его потребность в общении. Я накуксилась, выдавила из себя скупую слезу и плаксивым голоском объяснила:
– Да люблю я его, гада, люблю! С детского садика. Как влюбилась еще тогда, так и жить без него не могу. А он, как все мужики, внешнюю красоту видит, а внутреннюю – фигушки. Видишь, пришлось даже с его женой подружиться, в доверие втереться. Как я его только не соблазняла! Сколько раз подходящие ситуации возникали! А он даже смотреть на меня не хочет.
– Да плюнь ты на него, – проявил неожиданное сочувствие парень, – смотри, сколько мужиков вокруг ходит, это твой такой упертый, а другие податливее будут. Вот я, например, с тобой бы лег, – добавил он после непродолжительной паузы и поднял голову от осознания собственного благородства. – Ты смотри, обращайся, если что.
– Обращусь, – всхлипнула я, – только альбом ты мне все равно сделай. Посмотрю, помечтаю, может, и перегорит. Это вы издалека все милые, а в браке, говорят, каждый первый – гад.
– Сделаю, – согласился он, – идем, надо тебя в разных ракурсах нащелкать. Не могу же я на всех снимках одну физиономию ставить. Только учти, я не профессионал, человек знающий сразу поймет, что перед ним фотомонтаж.
– Ничего, – согласилась я, – это же только для меня. Только ты все равно постарайся, я не хочу на фотках с вывернутой шеей стоять. И прическу ее оставь.
– Зачем? У тебя светлые прямые волосы, это гораздо красивее, чем ее темные.
– Хочу.
Мастер в течение суток отцифровал семейную хронику и с помощью фотошопа заменил лицо Ирины на мою непрезентабельную мордашку. Старый альбом я положила на место, а новый, почти полностью его дублирующий, спрятала до наступления нужного момента.
Кроме того, я произвела еще ряд манипуляций с некоторыми предметами, принадлежащими Ирине. Все это время я была предельно ласкова и предупредительна с Сергеем. Моей целью было поселить в его душе покой и приручить к своей персоне. Он должен был привыкнуть, что дома его ждет тихая, незаметная, совершенно безопасная и очень удобная домработница, которая к тому же платит за счастье делать ему бутерброды по утрам и закидывать в стиральную машинку его несвежие шмотки.
