– Угадали.
– Я заметил, что Алина следила за мной, и ждал вашего визита. После того как вы выяснили мой материальный статус, ваша подруга исчезла. Впрочем, я с самого начала не питал на ее счет иллюзий. Гораздо более интересной персоной для меня были вы.
Я не особенно вслушивалась в его слова, разгадал так разгадал, эка невидаль. Не так уж и сложно было вычислить намерения моей открытой подруги. А вот то, что он является дипломированным психологом, мне на руку.
– Вы сказали, что действительно увлекались психологией? – перебила я его.
– И сейчас увлекаюсь, – подтвердил он. – Знаете, эта наука развивается семимильными шагами. Конечно, в современной прессе много псевдонаучной шелухи, но иногда попадаются потрясающие факты, подтверждающие или опровергающие теории. Вот, например, недавно купил какую-то сомнительного вида брошюрку, и вдруг натыкаюсь на…
– А раздвоение личности? Что вы знаете про раздвоение личности? – крайне невоспитанно оборвала его я.
– Забавно, что вы об этом заговорили. Ученые до сих пор спорят по поводу данного психического заболевания, а в официальной психологии оно вообще является лженаучным.
– И у вас есть материалы по этому вопросу?
– Конечно.
– Можете дать почитать?
– Буду рад. Более того, если располагаете временем, могу хоть сейчас прочитать вам целую лекцию. Как-то давно я готовил для одного журнала серию статей по этой тематике, да только журнал закрыли, статьи так и не опубликовали. Начнем прямо сейчас?
– Валяйте, – позволила я.
Александр засиделся у меня допоздна, проводила я его уже ближе к полуночи, расстались мы, страшно довольные друг другом. Конечно, я понимала, что заявился он ко мне не просто ради дружеской беседы, но надеялась, что смогу держать его на расстоянии. Как мужчина он меня не волновал, а вот как приятель и профессионал, мог принести немало пользы. Так что Алине в конечном счете я была благодарна.
Пару дней я провела в подготовке, а потом позвонила Ирине и попросила ее дать знать в милицию, что с ней все в порядке. В тот же день Сергея отпустили. Хотела бы я видеть физиономию Конева и тех ребят, которые под его руководством вскопали гектар земли и исследовали зловонную свалку! Как я и ожидала, злющий на весь белый свет Конев не счел нужным объяснить экс-подозреваемому причину его освобождения, он просто сухо извинился и выставил его за дверь. Сергей вышел на свободу в полном неведении относительно того, на каком свете находится его супруга и что, собственно говоря, произошло.
Вернувшись домой, он пару дней отсиживался в квартире, отмываясь, отъедаясь и соображая, как ему жить дальше. Я заблаговременно установила камеры видеонаблюдения в Ирининой квартире, поэтому могла беспрепятственно наблюдать за всеми его действиями. Кроме того, я подстраховалась и подколола за воротник его кожаной куртки жучок. Теперь я могла не только наблюдать за ним в его квартире, но и слышать его, когда он находится на улице. На третий день Сергей пришел в себя и начал обзванивать своих подельщиков. Мобильные всех троих, по понятной причине, были заблокированы, поэтому ему пришлось набирать домашние номера. Забавно было наблюдать за сменой выражения лица Сергея, когда раз за разом на его просьбу подозвать к телефону известных товарищей, ему отвечали: «Здесь такие не проживают».
Муж Ирины был обескуражен. Как же так? Люди, с которыми он затеял такое выгодное дело, исчезли, не оставив никаких следов? А существовали ли они вообще? «А был ли мальчик-то? „Пометавшись по квартире, он оделся и поехал к офису госпожи Серафимы. Помотался немного рядом с подъездом, потом, решившись, поднялся по лестнице и уперся глазами в табличку: „Студия дошкольного развития детей „Белочка“. Какая «Белочка“? Куда подевался салон «Хрустальный шар“? Сергей следил за своим здоровьем, спиртным не увлекался, поэтому приписать происходящее с ним белой горячке никак не мог. Какое-то время он сидел дома и тупо набирал номера жены, друга, гадалки – все тщетно.
Радовало одно: в доме остались фотографии Ирины и принадлежащие лично ей вещи, значит, все происходящее не было полным бредом, и исчезнувшие люди находились где-то рядом. Спустя еще день Сергей начал разговаривать сам с собой:
– Если я ее убил, то куда спрятал? А если не убил, то куда спряталась она? А Яковцев? Серафима? Катька? Их я тоже убил? Зачем? Может, просто у нас все получилось: Ирка давно в Сибири у поселенцев, а деньги перечислены на мой счет?
Бедняга бросился к шкафам, начал вытряхивать все их содержимое, внимательно перебирать бумаги. Ничего, указывающего на удачный исход дела, ему не попадалось. Наконец, он нашел спрятанную им же новенькую сберкнижку. Как был, в старом спортивном костюме, Сергей побежал в банк. Увы, счет оказался пуст. Ирина так и не перечислила не него деньги. Более того, карточка самого Сергея, на которую Ирина клала ему деньги на карманные расходы, оказалась заблокирована.
После повторного тщательного обыска Сергей понял, что все гораздо хуже, чем ему казалось вначале. Кроме бесполезной пустой сберкнижки, в доме не имелось ровным счетом ничего, указывающего на деньги: ни наличных, ни бумаг. Даже золото, которого у Ирины, как у любой обеспеченной женщины было немало, исчезло самым обидным образом. Катастрофа! Содержимое холодильника стремительно улетучивалось: Сергею начал угрожать элементарный и пошлый голод.
Как всегда в трудные минуты, этот мужчина поспешил взвалить все свои проблемы на женщину. Деньги надо было экономить, поэтому он наломал на общественной клумбе несколько веточек поздних, из рано засохших мелких кустовых хризантем и отправился к подруге. Девица встретила его слезами:
– Сереженька, представляешь, все унесли, все! И шубку, которую ты покупал, и жемчужный гарнитур, и колечко с бриллиантиком. Я вторую неделю реву, а ты как в воду канул. Я уж думала, что ты меня бросил. Грымза не пускала? Она догадалась? Я давно говорила, тебе построже с ней надо. Накажи ее, раскрути мне на новую шубку. Смотри, скоро зима, а я голая. Совсем голая. Совсем-совсем.
– Совсем-совсем? – мурлыкнул изголодавшийся по женской ласке экс-узник, и какое-то время мне не поступало никакой новой информации.
– Козлик, я голодный, как верблюд после долгого перехода, покорми меня чем-нибудь вкусненьким, – попросил исполнивший свой долг Сергей.
– Конечно, милый. Ты сегодня с пустыми руками, поэтому могу сделать только глазунью.
– Извини, милая, у меня проблемы.
– Проблемы? Грымза достает?
– Грымза пропала. Представляешь, исчезла, сука, меня из-за нее все это время в тюрьме держали. Поэтому, откровенно говоря, я тебе и не звонил.
– И как ты теперь? – В голосе его подруги послышался легкий холодок.
– Отвратительно, киска. Денег нет, веришь, сегодня заправиться не на что было, пришлось на общественном транспорте добираться. И главное, я даже не знаю, на что рассчитывать. Думал, смогу провернуть одно дельце и стать свободным и богатым, а теперь даже не знаю, свободен ли я, что уж говорить о богатстве. Пожалей меня. Мне так одиноко.
– Так, погоди, получается, ты освободился от грымзы?
– Получается. Теперь ничто не помешает нам любить друг друга, – вдохновенно пообещал он.
– И денег у тебя тоже нет?
– Увы. Но я что-нибудь придумаю. Можно пойти работать, например.
– И квартира, по сути, не твоя, и машина?
– Зато у меня есть твоя любовь, – постарался увести разговор в сторону от неприятной темы Сергей, – знаешь, там, за решеткой, в этой грязи и вони, мне помогла выжить только надежда на то, что на свободе ждешь меня ты. Ты не представляешь, как быстро происходит переосмысление ценностей, когда человек находится в преисподней. Не беспокойся. Мы будем работать, сначала нам будет тяжело, а потом…
– Убирайся.
– Не понял.
– Убирайся, я сказала!
В голосе девушки теперь звучал металл.
– Я и так всего лишилась, а тут еще ты: «Подайте, Христа ради». Ты совсем глупый? Не понимаешь, что теперь наши отношения невозможны?
– А любовь? Влечение? Нам было так хорошо вместе.
– Не спорю. Только ты забыл добавить самое главное. Любовь тоже хочет кушать, а влечение бывает не только сексуальное. Что ты собой представляешь без денег своей грымзы? Ноль! Очень симпатичный, гладкий, но ноль.
– Масик, – продолжал унижаться Седых, – понимаешь, я сейчас действительно в кошмарном положении. Дай мне в долг на первое время или хотя бы пусти к себе пожить. Дома так пусто и мрачно, я не привык быть совсем один.
– Без жены ему пусто, – уже совсем по-базарному закричала девушка, – ко мне прибежал. А ты думал, каково мне? Меня ограбили, унизили, чуть не убили, ты пропал, деньги кончились. А ты знаешь, какую записку мне подбросили? Знаешь, что кто-то считает, что я сплю с убийцей? Хочешь, чтобы меня тоже в тюрьму отправили? Мне и так не по себе, а тут еще и нищие на пороге клянчат. Самой жрать нечего! Пошел вон!
