Я обрисовала Кругловой мнимую заинтересованность Бартвелла и просветила ее относительно собственной занимаемой при нем должности.
– Я могу переговорить с директором? – спросила я, проявляя максимум вежливости, одновременно продолжала рассматривать девушку, пытаясь определить фирму, которой она отдавала предпочтение в одежде. Попутно заметила, что у Анны чересчур высокие скулы, но это не бросалось в глаза – искусством макияжа она владела практически в совершенстве.
– Чуть позже, – корректно ответила Круглова, не обмолвившись ни словом о том, заезжал ли шеф в офис с утра и куда направился.
– Может быть, тогда вы введете меня в курс дела? – попробовала я направить разговор в нужное русло. – Расскажите поподробнее, что собой представляет датская реликвия…
Я ожидала услышать как минимум «охи» и «ахи» по поводу кражи, а если повезет, то и версию Анны по поводу случившегося. Но она проигнорировала мой вопрос, коротко предложив кофе.
Я согласно кивнула головой, сдерживая эмоции. Терпение – один из главных козырей детектива. Но мысленно разозлилась: «С Аскольдовым ты почему-то была более откровенна!» Наконец я определила фирменную принадлежность костюма секретарши – «Freemans of London». Это же мое хобби – изучать каталоги! Так что теперь напрашивался сам собой вывод, что работу своих сотрудников Марусич оплачивает не слабо. Или, может, Сергей Владимирович Аскольдов единовременно раскошелился?
– Какой предпочитаете: по-ирландски или по-мексикански? – осведомилась Анна. – Хотите со льдом?
– Мне нравится «Борджия», – заявила я тоном великосветской дамы. Знай наших!
– Как скажете, – референт нисколечко не смутилась. По-моему, она вообще не имела такой привычки. – Только придется чуть-чуть подождать.
Аня вышла из приемной и вернулась минут через пять с парой чашек в руках. За это время я успела обдумать свое дальнейшее поведение. Правда, к утешительным выводам не пришла и решила попробовать пообщаться с ней по-приятельски. «Ага, – тут же усмехнулся внутренний голос. – К примеру, поинтересоваться, на какие доходы она обновляет свой гардероб!»
От чашек исходил восхитительный запах, который никогда не перестает приводить меня в восторг. Благоухание кофе смешивалось с ароматом корицы и мускатного ореха. Я сделала глоток, ощутила на языке вкус взбитых сливок с шоколадом и отдала дань Аниному таланту:
– Божественно!
– Так что вас интересует? – первой нарушила Анна затянувшееся молчание, когда обе фарфоровые чашки оказались опустошенными. Жаль, нельзя было погадать на кофейной гуще!
– Рецепт напитка, – пошутила я. Однако Аня восприняла мои слова абсолютно серьезно и занялась перечислением ингредиентов, а заодно и пропорций. Я вежливо ей поддакивала, надеясь, что в скором времени разговор перейдет на другую, более интересную для меня тему. Наконец поток ее красноречия иссяк, но мои ожидания не оправдались.
– И все-таки, если не возражаете, – начала я осторожно, – мне хотелось бы знать, как скоро появится господин Марусич.
– Сегодня он, может, и не появится, – пожала плечами Анна и неожиданно отступила от правил: – У него какие-то проблемы с бывшей женой.
– Надо же! – изобразила я удивление. – А как вы считаете, у меня есть шанс получить его согласие на продажу?
Аня бросила на меня взгляд исподлобья, скрестила ноги в черных туфлях на шпильках и спокойно спросила, словно знала что-то, что должно было поставить меня на место.
– Как долго вы собираетесь мне голову морочить?
– Что вы имеете в виду? – еле проговорила я, испытывая некоторый дискомфорт.
– Андрей недавно звонил и оповестил всех сотрудников фирмы, что с минуты на минуту к нам может нагрянуть женщина – частный детектив, высокая блондинка с зелеными глазами, и что мы должны оказывать ей всяческую поддержку в расследовании. К чему этот маскарад? – все негодовала секретарша. – Вам же прекрасно известно, что герб исчез прямо из сейфа! И при чем здесь Тадеуш Бартвелл?
Анна Круглова больше не выглядела невозмутимой, у нее дрожал подбородок. Если бы я не пребывала в нокауте после ее заявления, то непременно задалась бы вопросом, что так взволновало соседку Аскольдова. А я действительно была в нокауте. Нечто подобное, помню, испытала, когда Мишка Ефремов преподнес мне однажды в подарок… баллонный ключ. Да-да, тот самый, которым откручивают колеса.
Я сидела как оглушенная и думала, что сейчас с удовольствием убила бы Андрея собственноручно. Разумеется, я допустила непростительную ошибку, уповая на благоразумие и здравый смысл своего клиента, и не предупредила его о необходимости держать язык за зубами. Часом позже я, конечно же, высказала Марусичу по мобильнику все, что думала по этому поводу, и получила ответную отповедь на предмет того, что, оказывается, не умею ладить с людьми. Но это будет потом, а сейчас надо было быстро переориентироваться.
– Отлично! – воскликнула я, как только пришла в себя. – Если вы с самого начала знали, кто я такая, то зачем мне подыгрывали?
– Хотелось увидеть, как далеко вы сможете зайти!
– Я же действовала в интересах вашего шефа! – возразила я, но тут же приказала себе: «Стоп! Оправдываться нельзя!»
– Ну да, – согласилась Круглова почти миролюбиво.
– Тогда начнем разговор по существу, – предложила я, взяла сигарету и закурила.
Анна смерила меня взглядом царицы Савской, но промолчала. Впрочем, я не собиралась спрашивать ее разрешения – она меня порядком достала. Несмотря на приятную прохладу, Анна демонстративно открыла форточку. С грустью я осознала, что и в этот раз доверительной беседы не выйдет.
– Почему вы сказали Аскольдову про герб? – спросила я, выпустив в потолок струю сизоватого дыма.
– Потому что Андрей не делал из этого секрета, а Аскольдов всегда интересуется чем-нибудь эдаким. Я просто хотела помочь им обоим. Кстати, вам должно быть известно, что Марусич давно мечтал где-нибудь продемонстрировать свое сокровище. Вот я и подала ему идею. Между прочим, еще до того, как состоялся разговор с Сергеем Владимировичем, – сообщила Круглова многозначительно.
К стыду своему, я ничего об этом не знала. Теперь выходило, что Андрей сам выступал инициатором показа в музее. Надо бы все же выяснить, не подтолкнул ли его кто-нибудь к этой мысли.
– Кто, по-вашему, мог покуситься на герб?
– Я не ясновидящая, – отрезала Анна.
Тогда я задала новый вопрос:
– Вы знакомы с Мариной?
– Видела пару раз, – ответила Анна равнодушно.
– А со Светланой?
– С бывшей женой Андрея? – переспросила Круглова. – Конечно. Она здесь бывает едва ли не каждый день. А с телефона и вовсе не слезает!
– И что собой представляет эта особа? – обрадованно осведомилась я, посчитав за хороший признак, что блондинка разговорилась. Но Анна вновь впала в состояние апатии и потеряла к общению всякий интерес.
– Ничего собой не представляет, – резюмировала она, пододвинув мне пепельницу. – Образно говоря, «камень на шее».
– А если точнее?
– Спросили бы лучше у Марины, – усмехнулась Аня. – Они ведь как-никак в прошлом подружки.
М-да-а, гадание сбывается, будто по волшебству. Неизвестные факты посыпались один за другим, словно из рога изобилия.
Я вышла на улицу как раз в тот момент, когда на запыленный асфальт упали первые капли дождя. Небо выглядело довольно грозно, сплошь обложенное свинцовыми тучами. Пришлось ускорить шаг – вымокнуть до нитки совсем не хотелось, в конце концов на сегодня назначено еще несколько дел, самым важным из которых почему-то представлялась поездка к Светлане Марусич. Но ее я решила оставить на «сладкое», а в первую очередь пообщаться с Алексеем Васильевым, который вполне мог поддаться искушению и воспользоваться дружбой с моим клиентом в корыстных целях. Ведь остро нуждался в деньгах, как о нем сообщил Марусич.
Когда я закрыла за собой дверцу машины, на город обрушился самый настоящий ливень. Достав из бардачка список подозреваемых, чтобы уточнить адресок Васильева, снова убедилась, что могла бы обойтись и без этого – память меня, как обычно, не подвела. Спрятав исписанный листок бумаги обратно и поворачивая ключ зажигания, я поймала себя на мысли, что, к сожалению, невозможно объять необъятное: со всеми, кого перечислил Марусич, я просто физически не смогу познакомиться!
* * *
До чего же Лаки ненавидела паникеров! «Волков бояться – в лес не ходить!» – всегда считала она. А сейчас сидела с телефонной трубкой в руке и терпеливо выслушивала жалобы.
– Милая, мне все это совсем не нравится! – в его голосе она уловила металлические нотки, которые больно резали слух. От нервного напряжения акцент собеседника усилился. – Надо принимать какие-то меры! – продолжал он возмущаться, в его голосе появились истерические интонации. Аскольдов звонил, весь на взводе. Эта ищейка и до него добралась!
