Такое в моей практике бывало нередко. Однако я за версту чую запах криминала и встаю в стойку, как заправская ищейка.
«Надо еще раз Игоря, музейного охранника, расспросить, – решила я. – Вдруг он узнает в Васильеве своего ночного противника».
Я усаживалась за руль, рассуждая о превратностях жизни. Неужели Светлана и Марина действительно были подругами? Значит, имел место банальный любовный треугольник? Я старалась припомнить, что там Марусич о своей вине говорил. Надо же, половину прослушала!
Пока все мои попытки выстроить логичную версию заканчивались полным провалом. Не хватало какого-то звена в цепи. Очень-очень важного звена, без которого цепь – не цепь. Я крутила известные факты так и сяк и ожидала озарения, которое выстроило бы все мои домыслы в стройный ряд. Но молния так и не сверкнула. Чтобы не терять драгоценного времени, я завела машину и отправилась в гости к Светлане Марусич.
Но бывшая жена Андрея моих предвкушений не оправдала. Вроде бы она и подходила под те голливудские стандарты, о которых я успела всласть порассуждать в приемной фирмы «Golden Market», но выглядела она вовсе не так ослепительно, как две другие «женщины Марусича». Свету словно под копирку свели с Марины, но забыли добавить красок.
Светлана растерянно хлопала светло-зелеными глазами под белесыми ресницами и неустанно твердила об Андрее: какой он хороший, умный, заботливый и обходительный, не забывая каждую минуту открывать в нем все новые достоинства. Она меня порядком утомила. Не часто в наше время встретишь такое отношение к бывшему мужу. Я не стала спрашивать ее об алиби, а решила поинтересоваться исключительно мнением о Марине:
– Вы считаете, она могла подставить Андрея? – рискнула я спросить напрямик.
– Нет, что вы! – возразила Светлана, то и дело теребя край халата. – Она его так любит!
– Я слышала, вы с Мариной были подругами…
– Мы и сейчас в хороших отношениях, – невозмутимо произнесла Светлана.
Я удивленно слушала и не знала, что бы сказать такое, чтобы подтолкнуть ее к нужной теме. Но неожиданно она разговорилась сама.
– Мы расстались с Андреем несколько лет назад, и он сошелся с Мариной. Вернее… – Светлана задумалась, слова давались ей явно с трудом. – Сначала он сошелся с Мариной. Но я на нее зла не держу, она такая красавица, – тут же сказала она чуть торопливо, но с восхищением. – И терпит меня. Я ведь, если говорить откровенно, Андрея просто замучила. Он мне и друг, и брат, и психоаналитик. Я совершенно к жизни не приспособлена, – вздохнула Светлана.
В воздухе повисла странная пауза. Бывшая жена Марусича явно хотела что-то еще сказать, но она не знала, как выразиться правильнее, точнее. Мне не хотелось мешать ее размышлениям, не хотелось помогать в поиске слов. Лучше подождать, решила я. И дождалась. Светлана думала-думала и наконец сказала:
– Непросто жить, ну… как бы втроем…
От такого заявления я и вовсе опешила. Она что, ангел?
Невольно мне вспомнилось высказывание Иммануила Канта: «Не следует верить всему, что говорят люди. Но не следует также думать, что они говорят это без причины».
За рулем я погрузилась в дедуктивные рассуждения, управляя машиной автоматически. Но пока ни одна из моих посылок к достоверным выводам не вела. Ведь, в сущности, какими фактами я располагала? Сузив круг подозреваемых до трех лиц, я в принципе немного облегчила себе задачу, но, с другой стороны, некоторым образом заслонила иные перспективы… Тут я поймала себя на том, что начала мыслить на сленге заказчика, и это меня встревожило в связи с тем, что в любых ситуациях я предпочитаю всегда оставаться сама собой.
Итак, Марина – подозреваемая номер один. Она с трудом терпит не в меру добросердечного мужа. «У которого к тому же язык без костей», – заметил внутренний голос.
Скорее всего ей известен и код сейфового замка. Продав датский герб, она бы до конца своих дней смогла жить безбедно, да еще и от Марусича не зависеть. Чем не блестящая будущность для эмансипированной дамы?
Однако для осуществления подобного замысла ей как минимум требовался сообщник, а как максимум – покупатель, заинтересованный в приобретении геральдического шедевра. На роль последнего вполне подходил Аскольдов, если на некоторое время представить его подпольным миллионером. «А почему бы и нет? – разыгралось мое воображение. – Для этого он достаточно скуп!»
Марина знакома с Анной, через нее она имела прекрасную возможность связаться с директором музея, который и подыскал подходящего исполнителя после того, как «русалка» уговорила Андрея предоставить герб в качестве экспоната. В данном случае слова Кругловой о давних мечтах Марусича продемонстрировать средневековый щит можно было проигнорировать. На детекторе лжи я ее не проверяла!
И потом – Аскольдов ведь мог выполнять и скромные функции посредника. У него наверняка широкий круг знакомств в сфере любителей антиквариата…
И все же я эту версию отвергла как слишком сложную. Отметив, однако, про себя необходимость вычислить покупателя, который в этой истории все равно так или иначе присутствовал. И кандидатура Аскольдова вполне могла подойти.
Далее я рассмотрела иной вариант развития событий, разыгранный теми же актерами. Марина и Аскольдов могли действовать независимо друг от друга. Просто попытка директора не удалась, а старания Марины улучшить свое материальное положение увенчались полным успехом. И если авантюра раскручивалась по данному сценарию, то покупателей могло оказаться двое. Разумеется, меня интересовал последний, с которым сговорилась Марина. И в том, и в другом случае здесь могли принимать участие люди из банды, о существовании которой я впервые услышала на выставке американского художника. Вот тут-то на сцене и появлялся Васильев, которого я интуитивно подозревала в криминальном прошлом.
Итак, его фотография, наглым образом выкраденная из семейного альбома, у меня на руках, и пора наводить о нем справки. Таким путем я собиралась убить двух зайцев. Во-первых, скупщик краденого, к которому я готовилась нагрянуть в ближайшие минут десять, мог просветить меня на счет Васильева, если мои предчувствия были верными. Ну а в том, что он осведомлен относительно банды, я и вовсе не сомневалась. Сие во-вторых. Поэтому-то и мчалась сейчас к нему на всех парах.
Вадика Незванова – так звали этого человека – я как-то вытащила из одной пренеприятнейшей переделки, и с тех пор он божился, что обязан мне по гроб жизни. Хотя типчик он был хитрый, насквозь лживый и всегда стремившийся уклониться от уплаты долгов. Я же, со своей стороны, никогда не прощала должникам, особенно если речь шла об интересах дела.
Я свернула во двор новенькой девятиэтажки, втиснула свою «девятку» между «Вольво» и «Жигулями» последней модели и нырнула в подъезд, подумав вскользь, что уголовникам в наши дни иной раз живется много лучше, чем детективам. Мне было известно, что черная «вольвушка» принадлежит именно Незванову, поэтому я рассчитывала застать его в домашней обстановке.
Я позвонила в дверь, насладившись приятной для слуха мелодией. Вадик открыл буквально через пять секунд – видимо, кого-то ждал. Явно не меня. Мое появление не произвело на него благоприятного впечатления – он едва не захлопнул дверь у меня перед носом. Хорошо, я успела натренированным жестом подставить в щель ногу.
– Ну, привет, – обреченно протянул Вадик. – Заходи!
– Здорово! – сказала я с усмешкой, переступая порог.
– Я тебя не узнал, – сообщил Вадик. – Ей-богу!
– Ага, – согласилась я, усаживаясь в кресло, обитое велюром цвета бордо, и бросая взгляд на недопитую бутылку на столе. – Коньячок потягиваем?
– А что, не имею права расслабиться? – взвился Незванов, убирая со лба темную прядь волос.
– После трудового дня? – уточнила я, очаровательно улыбаясь.
Вадик скромно потупил глазки, разглядывая свой блестящий халат, на черном фоне которого разлетались в разные стороны райские птицы абсолютно всех цветов радуги.
– Не стоит иронизировать, – промямлил он.
– А при чем здесь ирония? – удивилась я. – И где ты только таких умных слов понахватался?
– В чем дело? Ей-богу! – заныл Незванов. – Довольно издеваться! – взывал он к моей уснувшей совести.
– Мне требуются твои услуги, – наконец перешла я к делу.
– Какого рода? – осведомился он, подливая коньяк в свою рюмку. – Будешь?
– У меня принцип: никогда не пить на работе.
Он пожал плечами:
– Как знаешь.
Я достала фото из сумочки и положила его рядышком с рюмкой.
– Что за личность? – поинтересовался Вадик.
– Это я как раз и хотела выяснить, – заявила я.
– Впервые вижу, – ответил Вадик.
– А он мне про тебя много рассказывал, – заверила я.
Вадик скосился в мою сторону, явно не веря ни единому слову. «Раскалываться» он не собирался, вопреки своему «ей-богу».
