и умер. Он был пьян, – опередил супругу Михай.
– Ясно. Мои соболезнования его семье, – удовлетворенная ответом Анна, вновь занялась салатом, который намеревалась накрутить на вилку и съесть. Вдаваться в подробности Констанца и Михай явно не желали. Что же пусть и дальше играют в секретных агентов, Анна все равно докопается до истины.
Послышалось, как отворилась входная дверь. Кто-то вошел в прихожую и твердыми шагами направился на второй этаж. Михай прекратил разделывать утку и прислушался. Констанца и Анна переглянулись. Вновь зазвучали шаги. В дверях кухни показался Виржилиу, он явно был не в настроение.
– Добрый вечер.
– И тебе добрый вечер. Что-то случилось?
Михай выжидающе взглянул на сына. Констанца присела за стол. Она с первого взгляда поняла, что Виржилиу чем-то расстроен. Предчувствие ее не обмануло. Своенравная девчонка все-таки, что-то натворила!
– Ничего сверхъестественного не произошло. Где Кристи? Мне нужно с ней поговорить.
– Моя сестра вновь испортила вам литургию, святой отец?
Вопрос Анны был риторический. Она прекрасно понимала, что если Кристи пропала на весь день, то не упустит возможность позлить священника. Виржилиу попытался выдавить из себя улыбку, но это у него не особо вышло. Странная гримаса исказила его лицо, вызвав у родных еще больше беспокойства.
– Присядь, отужинай с нами и расскажи все по порядку, – Михай отодвинул стул, приглашая сына, присоединиться к ним.
– Спасибо, но я поем позже, когда найду Кристи. Извините меня, – с этими словами, Виржилиу вышел из кухни. Через минуту домочадцы услышали, как машина выехала со двора.
– Час от часу не легче. Что на этот раз натворила эта девочка, – вздохнула Констанца, покачав головой.
– Кругом одни тайны и загадки, – иронично произнесла Анна и запихнула в рот кусочек картофеля.
Михай недоуменно взглянул на падчерицу, затем на жену. Констанца растеряно улыбнулась. В данной ситуации, молчание было самым верным ответом.
Кристи большими глотками пила воду, словно она несколько дней бродила по пустыни, умирая от жажды. Ливиу сделал ей два бутерброда с колбасой, аккуратно поставив тарелку на стул перед девушкой. Если бы он знал, что она придет, то приготовил бы ужин.
– Поешь. Ты с каждым днем таешь на глазах. Скоро мне придется тебя госпитализировать, чтобы ты не умерла от анорексии.
Кристи молча взяла бутерброд и жадно откусила.
– Я выпью с твоего позволения?
Девушка молча кивнула, тщательно пережевывая хлеб с колбасой. Ливиу открыл банку пива, которую держал в руках и сделал глоток. Он изучающе взглянул на Кристи стараясь понять, как в этом хрупком теле теплится душа, пропитанная, словно губка, гневом и ненавистью к окружающим. Существовала вероятность, что именно агрессия и внутренняя боль были той искрой, которая поддерживала жизнь в этой слабой тощей девчушке.
– Поговори со мной – тихо произнес доктор, словно вымаливая подаяние.
Кристи собрала пальцем с тарелки хлебные крошки и отправила в рот. Ливиу ждал. Она не может вечно копить ярость в себе. Однажды дикая стихия выплеснется наружу, подобно лаве из жерла вулкана. И когда извержение произойдет, гибель ждет всякого, кто встанет на пути раскаленного потока магмы.
– Поговори со мной, – повторил он снова.
Кристи подняла глаза. Ливиу заметил, за три дня, что он ее не видел, щеки девочки еще сильнее впали и круги под глазами стали темнее. Это своенравное существо не убьют алкоголь и наркотики, ее погубят – сигареты и голод.
– Что ты хочешь услышать? – наконец, она соизволила заговорить с ним.
Ливиу взял тонкие кисти девушки в свои теплые ладони. Она попыталась их вырвать, но он крепко сжал ее руки. Психиатр смотрел на Кристи с такой тоской и преданностью, что ей стало немного не по себе. Она чувствовала, что он ей не враг, вот только признать свою неправоту – не позволяла гордость.
– Я хочу знать все. Все что произошло с тобой. Обо всем, что происходит в этом безумном городке. Я чужак здесь, но не идиот. Я замечаю многие вещи, которые не дают мне покоя. В моей голове рождается миллион вопросов, на которые я не в силах отыскать ответ. Помоги мне разобраться в ситуации, чтобы я смог исцелить твою боль.
Ливиу заметил, как губы Кристи задрожали. Она отвела взгляд. Она была готова разрыдаться. Еще немного и возможно доктору удастся достучаться до нее. Он был хорошим мозгоправом, единственной преградой на его пути к доверию пациента – было время. Правда, иногда, даже времени было недостаточно, чтобы спасти человека от беды.
– Ладно. Ты прав. Одна я не справлюсь. Мне нужна помощь, – с трудом выдавила из себя Кристи.
Ливиу улыбнулся. Она не лгала. Он ощущал это. Доктор, друг, союзник – она нуждалась в нем. И он готов был стать для нее всем, лишь бы Кристи открылась ему и обрела душевный покой.
Кристи помнила. Она часто в мыслях разбирала по деталям тот день, пытаясь отыскать зацепки, понять причины произошедшего. Но как бы она не старалась, не могла вспомнить ничего важного, что привело бы ее к истине.
В тот вечер Мария была не в настроении. Она вернулась из часовни на взводе. Видимо отец Илия, вновь пытался вразумить женщину, что ее фанатичное рвение контролировать всех и вся, не приведет ни к чему путному.
Кристи знала, что ложь – это грех! Каждый раз, отправляясь к Феличии, она лгала матери. Каждый раз, возвращаясь домой, она молилась, прося у Всевышнего прощение за свой неподобающий поступок. Возможно, останься она в тот день дома, выдержав негодование Марии и получив всего лишь несколько синяков, то трагедии не произошло бы. Мать непременно бы выместила свою злость на старшей дочери, она всегда так поступала. Кристи предпочла отправиться к Феличии, сказав Марии, что обещала помочь однокласснице с уроками, что частично было правдой. Мать приказала ей вернуться в девять часов, ни минутой позже. Девочка поклялась, что придет вовремя. Она знала: не явись она к положенному сроку – наказание будет суровым.
Сентябрьский вечер был по-летнему теплым. Воздух был душным и предвещал ночную грозу. Тучи темным войском собрались на горизонте и медленно приближались к городу. Через несколько часов стихия обрушится на округу, затопив улицы, сорвав листву с раскидистых крон, накрыв леса и горы водной пеленой.
Кристи, в легком льняном платье до колен, шла по тропинке к реке с маленьким рюкзаком на плече: в нем было всего несколько конспектов. Она полной грудью вдыхала аромат первых опавших листьев, которые мелодично шуршали под ногами, и радовалась маленькой свободе от давящих стен дома и деспотичного отношения Марии. Это были ее последние часы, когда она
