Тем не менее женщина проникла в дом буквально с голыми руками, не имея при себе никакого оружия.
При этом она знала, что собаку на ночь выпускают из вольера, знала, где проходит кабель сигнализации, и сумела быстро и без накладок решить обе проблемы.
Следовательно, тщательно готовилась, следила за домом и хозяйкой. Возможно, имела с ней личные счеты.
Хотя очень сомнительно, что они могли быть знакомы.
Женщине, напавшей на Юлию, с виду было около сорока, но с выводами насчет подлинного возраста Петриковский обычно не спешил. Длинное простое платье с капюшоном и глухим воротом болталось на тощем теле, под ним – несвежее белье. Серая от грязи, потрескавшаяся и покрытая болячками кожа на руках и лице, несколько шелушащихся пятен на теле, запущенные зубы. Если их и лечили, то очень давно: эксперты обнаружили остатки пломб и две металлические коронки – то, что раньше у уголовных называлось «фиксами». В сочетании с характерными татуировками это безошибочно свидетельствовало: женщина побывала на зоне или в тюрьме. Следовательно, запрос по дактилоскопической базе даст результат.
Левое плечо мертвой украшал цветок мака – один из символов греха, которым пользуются шприцевые наркоманы. Анализы состава ее крови и тканей позднее выявили: женщина действительно принимала опиаты, достаточно регулярно, а в последний раз – незадолго до смерти. Правда, то, чем она пользовалась, было довольно сомнительного качества – «ширка», то есть ацетилированный экстракт маковой соломки, сильно разбодяженный. Ниже пупка располагалось изображение бабочки с расправленными крыльями – символ свободы. Такие рисунки чаще всего накалывают на зоне неисправимые «отказницы». Да и зубы ей вполне мог лечить лагерный стоматолог.
Капитан Петриковский согласился с выводом своих оперативников: Юлия Гаранина столкнулась с законченной рецидивисткой и наркоманкой, готовой на все ради достижения цели. А цель выглядела вполне очевидной: преступница проникла в дом состоятельного лица с целью ограбления, а когда хозяйка проснулась и обнаружила ее, решила во что бы то ни стало довести дело до конца. Наркотик притупил страх.
Как только личность погибшей злоумышленницы была установлена – а это заняло не больше двух часов, – все встало на свои места и Петриковский с Костюком смогли детально восстановить картину преступления.
Звали «призрака» Жанна Черная.
И фамилии своей она вполне соответствовала. Биография ее была вполне типична для людей подобного сорта. Родилась тридцать два года назад в Фастове в семье хронических алкоголиков. Отец, как водится, рано оставил семью, мать перебивалась то уборщицей, то разнорабочей, дочь рано начала воровать. Был у Жанны особый дефект, который выделял ее в воровской среде: она от рождения была глухонемой – еще одна причина, из-за чего ее избегали ровесники и недолюбливала мать. На самом деле мать Жанны вряд ли кого-нибудь любила по-настоящему, и это свойство передалось Жанне в полной мере.
Когда ее в возрасте пяти лет отправили в специнтернат для детей с такими же изъянами развития, девочка вскоре стала грозой для воспитанников, головной болью для персонала и… лучшим другом животных. Глухонемая, обиженная людьми и природой с самого рождения, она обладала феноменальным талантом, который служил ей своеобразной компенсацией за ущербность. Это были некие гипнотические способности, которые она при желании могла бы применять к сверстникам и взрослым, но охотнее испытывала на собаках и кошках. Самые свирепые псы, в том числе бродячие, при встрече с ней мгновенно становились покорными, начинали ластиться и готовы были выполнять все молчаливые приказы Жанны, которая так же, как четвероногие, не владела человеческой речью. Но стоило любому постороннему в это время приблизиться к девочке, как животное начинало проявлять усиленную агрессию. Собаки скалили зубы и пытались атаковать чужака, коты выгибали спины и яростно шипели.
Несколько раз в феномене Жанны Черной пытались разобраться психологи и психиатры, какое-то время ею интересовались досужие журналисты. Но девочка с удивительными способностями относилась враждебно практически ко всем, лишь изредка делая исключения. Позже, став подростком, она начала регулярно сбегать из интерната, и мало-помалу интерес к этой неуправляемой глухонемой угас.
Петриковский не удержался – набрал номер коллеги из Фастова, готовившего справку, расспросил кое о чем, и ответ подтвердил его собственные соображения: с Жанной Черной невозможно было найти общий язык – в том смысле, как мы это понимаем, – но ее можно было довольно легко приручить. Стоило пожалеть ее, как любое бродячее животное, и Жанна становилась верной и преданной, готовой перегрызть горло кому угодно за «хозяина».
Так можно было использовать ее огромный разрушительный потенциал в любых целях, в том числе и криминальных.
Очевидно, кое-кто догадался об этом и сумел воспользоваться ее даром: впервые несовершеннолетнюю Жанну осудили за кражу, которую ее толкнул совершить один неисправимый рецидивист. Сначала он сделал девушку любовницей, а потом с помощью языка жестов и ручки с бумагой – в интернате девушку все же научили читать и писать! – вынудил проникнуть в зажиточный дом одного сельчанина, который охранял свирепый пес, не знавший цепи. Жанну приговорили к трем годам за соучастие. Срок до конца она не отбыла – попала под амнистию как инвалид.
Выйдя на волю, она не имела постоянного места проживания, перебивалась случайными заработками, торгуя с лотка всякой чепухой, продавала наркоту, слегка подворовывала, а со временем сама подсела на дурь и спиртное и в результате начала воровать гораздо активнее – денег на то, от чего она была теперь зависима, постоянно не хватало. Старалась не задерживаться на одном месте: украв ночью, на следующее утро могла сесть в электричку и двинуться в первом попавшемся направлении, выйти на любой платформе и присоединиться к группе себе подобных. Маргиналов такого типа можно найти практически везде – от Чернигова до Джанкоя и обратно.
Так Жанна и скиталась по всей Украине. Дома у нее не было, поэтому она не была привязана ни к одному из городов. И пытаться объяснить ее появление в Жашкове начальник уголовного розыска даже не пытался. Мало ли куда ее заносило, эту Черную?
Оперативники уже отправились прочесывать местные шалманы и злачные места: искать подтверждение, что глухонемую видели в Жашкове в течение нескольких дней. Возможно, на нее удастся «повесить» несколько нераскрытых краж и заодно закрыть кое-какие дела.
Что касается ночного побоища в доме Юлии Гараниной… Итоговая картинка, по мнению Петриковского, вырисовывалась примерно следующая.
Рецидивистка Жанна Черная искала очередную жертву ограбления. Богатый дом Гараниной давно был у нее на примете. Стеклорез – ее основной воровской инструмент, умение находить общий язык с животными – тоже в своем роде отмычка. Накануне ей удалось кое-что украсть по мелочи, и она разжилась дозой «ширки». Перебралась через забор, усыпила Барона, вырезала кусок стекла, безжалостно убила пса и проникла в дом. Намерения убивать хозяйку поначалу она не имела, иначе прихватила бы с собой либо садовые ножницы, которыми перерезала кабель, отключив сигнализацию, либо нож из кухни. Вела себя неосторожно, так как из-за глухоты не слышала производимого ее передвижениями по дому шума. Гаранина проснулась, и Жанне ничего не оставалось, как наброситься на нее.
Из справки следует: она агрессивна, крайне жестока, имеет психические отклонения. В спокойном состоянии они не проявляются. Но стоит ей почувствовать адреналин в крови, как все это вылезает наружу.
Юлии еще посчастливилось – ее вполне могли убить. Жанне нечего было терять.
Подполковник Костюк, выслушав доклад Петриковского, обнаружил единственный прокол: Жанна Черная совершенно точно знала о сигнализации. Допустим, перерезая кабель, она считала, что отключает свет в доме. Но у нее, как у профессиональной домушницы, не было в этом потребности – она могла просто отключить предохранители на общем щитке в прихожей. К тому же «послужной список» Черной свидетельствовал: ни в одном из эпизодов с ее участием такой проблемы, как нейтрализация системы сигнализации, вообще не возникало.
Естественно, она готовилась к визиту в дом Гараниной. Но от кого она могла узнать о сигнализации? С кем глухонемой домушнице надо было пообщаться и найти общий язык, чтобы узнать об особенностях охраны именно этого дома?
В остальном история выглядела более-менее ясной, оставалось получить показания самой Юлии и благополучно закрывать дело.
Но тут, словно чертик из табакерки, перед начальником горотдела возник Антон Сахновский – и все на фиг испортил.
– Я готов все написать, – проговорил Антон.
