– В какую сторону? – спросил Билли. Никто не ответил. Тони заметил людей, сидящих у стены дома неподалеку и открыл дверцу.
– Спрошу у них.
Подавив желание сорваться на бег, Тони вынудил себя двинуться вперед неспешной походкой, лопатками чувствуя буравящие, прожигающие взгляды. Но торопиться просто нельзя; в Мексике события развиваются в ином темпе. Подходя, он увидел, что женщина и дети отступают под защиту глинобитных стен домика. С места не тронулся только мужчина, прислонившийся к жерди, подпирающей кровлю. Во мраке лицо его, вдобавок затененное широкими полями шляпы, казалось лишь неясным пятном.
– Добрый вечер, – начал Тони.
– Добрый вечер.
– Ночь будет приятная.
– Как всегда.
– Сигарету?
– С удовольствием.
Они закурили, и Тони указал в направлении, откуда они приехали.
– У нас случилась небольшая авария, и возле арены порвали проволочную изгородь. Если я дам вам деньги на ремонт, не будете ли вы добры передать их по назначению?
– Почему бы и нет.
Заплатив, Тони двинулся прочь, – чтобы тут же окликнуть через плечо:
– Минут пять назад тут проехала другая машина. Вы случаем не видели, в какую сторону?
– Видел. Вон туда, на юг.
– Adios.[33]
– Adios.
– Ну? – Задержка повлияла на настроение Соунза отнюдь не лучшим образом.
– На юг.
– Вы уверены?
– Есть только один способ выяснить.
Они помчались сквозь ночь, обметая путь единственным тускло-желтым лучом света фары, среди обступивших дорогу темных силуэтов кактусов. Впереди мелькнула фигура одинокого пешехода, обернувшегося и поднявшего руку в надежде остановить попутку. Билли резко объехал его, даже не притормозив.
– Стой! – крикнул Тони, и Билли инстинктивно ударил по тормозам, машина под визг шин пошла юзом и остановилась поперек дороги.
– Я жду объяснений, Хоукин, и без дураков.
– Тот человек – он их шофер.
Все ринулись из машины очертя голову, размахивая пистолетами, а Стокер даже приготовил гранату со слезоточивым газом. Обступили пленника со всех сторон, тыча в него пистолетами, а он лишь стоял, вытянув руки по швам.
– Я простой шофер, – неспешно выговорил он. – Нанятый, наверное, за немецкую нацию, чтобы водить машину. Делаю, как велено. Мне велено выйти из машины и пешком возвращаться в город. Я выхожу из машины и возвращаюсь в город.
– Говори правду, а то!..
– Дайте мне его на десять минут!
– В сумке есть пентотал натрия.
Тони потянул Соунза в сторонку. Тот нехотя, но последовал за ним.
– Я могу разговорить его, – сообщил Тони.
– Как?
– Довольно просто, если вам надо знать. Видите ли, он, ну, связной между мной и израильтянами. Выяснив что-нибудь о Робле, я должен был передать весточку Генриху.
– Kraut![34]
– Он еврей, химик. Позвольте мне отвести его в сторонку, чтобы другие не слышали.
– Вы ему доверяете?
– А разве у нас есть выбор? Не забывайте о миллионе…
– Давайте побыстрей, давайте же, – скрипнул Соунз зубами.
В сопровождении лучей фонариков и явственно поблескивающих под ними пистолетов Тони отвел Генриха на обочину.
– Пожалуйста, расскажите мне, что произошло.
– В точности то, что я рассказал, кроме того, что вдобавок я проголосовал вашей машине. Мне велели сойти с дороги. Они ударились в бега. Заплатили мне и сбыли с рук.
– Вам известно, куда они направляются?
– Нет. На сей счет они были весьма немногословны. Быть может, мне удастся вам помочь, но сперва я должен телефонировать Якову Гольдштейну. Не спрашивайте! – Он загородился открытыми ладонями. – Больше ничего я вам сказать не могу, пока не переговорю с Яковом.
Тони взмахом руки подозвал Соунза.
– Быть может, этот человек сумеет нам помочь, но сначала ему надо позвонить.
– Не нравится мне это, Хоукин.
– У вас идея получше? Что еще мы можем сделать – разве что подвергнуть его пытке?
Всю дорогу до Куэрнаваки Соунз упорно раздумывал о чем-то, а Генрих невозмутимо сидел между агентами, не обращая внимания на пистолеты, упирающиеся ему в ребра с обеих сторон. Как только впереди замаячили городские огни, Соунз выпрямился и огляделся, затем постучал Билли Шульца по плечу, указав на знак «TALLER MECANICO».
– Поезжайте туда, надо починить машину, прежде чем двигаться дальше. – И бросил последний испепеляющий взгляд на Генриха. – Вы, ступайте к телефону, но мы все время будем рядом.
– Не нравится мне это, – уныло пророкотал Стокер, лаская пистолет.
– А мне нравится. Это моя операция. Если хотите вернуть груз в казначейство, делайте, как я сказал.
Тони набрал номер собственноручно, а остальные обступили Генриха плотным кольцом. На звонок ответил знакомый голос.
– У нас неприятности. Генрих здесь, хочет поговорить с вами.
– У всех неприятности. Давайте его.
Разговор проходил на гортанном, невнятном иврите, что пришлось Соунзу совсем не по вкусу. Тони отправился поговорить со старшим механиком, качавшим головой при виде обширных повреждений, и дал ему стимул к быстрому и безупречному ремонту. Елизавета Злотникова сидела на заднем сиденье с поддельным полотном, изучая его и бормоча под нос.
– Его еще можно было бы восстановить. – У нее в глазах стояли слезы. – Если только удастся получить остальную часть полотна. Зачем они пустились на подобное?!
– Даже не представляю. Может, хотят провернуть этот номер еще три раза в трех других уголках мира с тремя остальными уголками картины. – При этой мысли оба содрогнулись. – А может, кроме уголка, у них ничего и не было.
– Но это же бессмысленно!
– Да во всем случившемся за последнее время особого смысла не просматривается.
Тут Соунз окликнул его, и Тони присоединился к группе, сгрудившейся в тесной конторе мастерской. Настенный календарь годичной давности расхваливал достоинства шин «Генерал Попо», подкрепляя свои утверждения фотографией самого генерала с туловищем из покрышек. Ему категорически возражал календарь текущего года, где добродетели шин «Эскади» сопровождал снимок девушки, одетой только в ацтекский головной убор. Высморкавшись в большой красный платок и осмотрев результат, Генрих остался им доволен и заговорил:
– У меня сообщение от Гольдштейна. Он говорит, что с радостью поможет ФБР и министерству финансов США выследить машину и ее пассажиров. Он будет здесь не позже чем через час.
– И что же эдакое он может сделать? – спросил Соунз, не снимая пальца со спускового крючка спрятанного в карман пистолета.
– Много чего. Согласно его указаниям я установил под днищем автомобиля устройство, подключенное к радио. Насколько я понимаю, это мощный передатчик, дающий очень сильный сигнал.
– Длину волны знаете?
– Тут мои сведения исчерпываются. Мне известно лишь, что он включен. Об остальном поинтересуйтесь у Гольдштейна.
Все прямо извелись от ожидания, кроме Генриха, преспокойно уснувшего на заднем сиденье. У Тони от голода засосало под ложечкой; в Мексике он стал ужасно много есть, должно быть, из-за горного климата, так что, сходив в ближайший ресторанчик, он вернулся с пакетом сандвичей. Остальные отнеслись к еде без энтузиазма, но отказываться не стали. Закончили ремонт, подробнейшим образом обсудили счет, уплатили, Генрих все спал, тихонько похрапывая; по улице подкатил автофургон, перегородив выезд с автостоянки. Фургон был украшен колоритным портретом орла, несущего в когтях краюху хлеба, будто ягненка. Из кабины выбрался Гольдштейн.
– Итак, джентльмены, – он оглядел медленно обступивших его обладателей стальных взоров, – полагаю, не мешало бы представиться, но сперва позвольте мне догадаться самому. Тони я знаю, славный паренек. Вы, должно быть, Соунз, руководитель операции. А вы, наверное, Стокер из казначейства. Вы славно обработали тех двух господ во время либерийского обмена.
– Выбора не было, коротышка хватанулся за пистолет.
– Довольно об этом, – оборвал Соунз. – Вы отслеживаете упомянутый автомобиль?
– А с какой стати мне вам признаваться? – Руки метнулись к спрятанным пистолетам. – Только поймите меня правильно, я не ищу неприятностей. На самом деле мне нужна правда, редкий товар в нашем с вами ремесле. А уж тогда будем сотрудничать. Мы заинтересованы в одних и тех же личностях, но по разным поводам. Работая вместе, мы выиграем обоюдно. Если вы поведаете мне обо всем случившемся до сих пор, только будьте откровенны, мне ведь и без того известно немало, то я с радостью открою вам все, что знаю, и помогу вам найти машину вместе с ее пассажирами.
Все посмотрели на Соунза, снова заскрипевшего зубами, взвешивая все факторы.
– Миллион долларов, – мягко напомнил Тони.
– Ладно. Расскажем.
– Мудрое решение. Радиоаппаратура в грузовике. Мы триангулируем из Мехико и отсюда. Машина находится южнее, на расстоянии не менее шестидесяти миль, и все еще движется. Либо по шоссе 95-Д, либо по старой дороге на Таско.
