– К сожалению, я принесла вам не очень хорошее известие, – сказала я.
– Слушаю.
Она смотрела на меня слегка насмешливо.
– Ваня в больнице, – продолжила я.
– Вот как? – произнесла она, но даже не потрудилась удивиться. – И что же с ним случилось?
– Это длинная история. В него стреляли, но вы не волнуйтесь, он жив, и кажется, его жизнь вне опасности.
– Это радует, – сказала она с иронией, из чего следовало, что ей наплевать.
Я почувствовала себя неловко, так как совсем иначе представляла нашу встречу. Не зная, что говорить дальше, я огляделась. В комнате были разбросаны вещи, некоторые уже сложены стопкой, возле дивана стояла большая сумка, на журнальном столике лежали авиабилеты и паспорт.
– Вы уезжаете? – спросила я.
– Вроде того, – ответила Светлана.
– Но как же Ваня, он ведь в больнице?
– Ничего, переживет. Вижу, за ним есть кому присмотреть.
– Вы ничего не подумайте, мы с ним просто друзья.
– А я и не думаю, – безразлично сказала она.
– Вы не можете сейчас уехать, он любит вас и дочь, ему необходима ваша поддержка. Подождите немного, он поправится, тогда и выясните ваши отношения. Но только не сейчас, когда ему так плохо. Вы сделаете ему очень больно и усугубите его положение, – пыталась я ее образумить.
– Тебя это не касается, – зло сказала она, ее глаза потемнели.
– Я понимаю. Простите, но умоляю, вы не должны его бросать.
– Я все могу и сделаю так, как решила.
– Прошу вас хотя бы навестить его перед отъездом, – настаивала я.
– Это невозможно. Наш отъезд – дело решенное и никого я навещать не буду, – все также безразлично сказала она.
Я не могла понять, как можно так жестоко обойтись с Ваней. Нужно было во что бы то ни стало уговорить Светлану остаться.
– Задержитесь на пару часов. Давайте я съезжу и обменяю билеты на более поздний рейс, а потом сама отвезу вас в аэропорт, – предложила я.
– Ты одержимая! Оставь меня в покое, и вообще, тебе пора, мы только теряем время.
– Неужели вам его ни капельки не жаль? Он ведь ваш муж, отец вашего ребенка, откуда такое безразличие, что он такого сделал?
– Ой, только не надо давить на психику, со мной эти номера не проходят.
– Я уже поняла и просто не знаю, как вас уговорить и что делать.
– Я знаю. Займись чем-нибудь. Например, разберись со своим мужем. – Она опять насмехалась, глаза стали светлеть.
Мое терпение кончилось, и я взорвалась:
– Да как ты смеешь. В тебе есть хоть что-нибудь человеческое? Не смей вмешиваться в мою жизнь!
– А ты в мою! – парировала она. – Так, все. Тебе пора, надоела!
«Бог мой, вот это стерва. Нетрудно представить, каково Ване было с ней, она ведь абсолютно бездушная. Он говорил, что она его не любит, но похоже, она вообще не способна любить», – подумала я и, взяв себя в руки, вслух сказала:
– Я знаю, что ты его не любишь, но хотя бы ради дочери, он ведь ее отец.
– Ой, не смеши меня – «отец»! Таких отцов у нее могло быть сколько хочешь.
Не знаю, что на меня нашло. То ли она меня довела, то ли это была реакция на последние события моей жизни, но я вдруг встала, подошла к ней вплотную и прошипела:
– Все, ты меня достала… Я никуда тебя не отпущу! Будешь здесь столько, сколько потребуется!
– Что? – сказала она, вставая. – Ты кто такая? Ну-ка вали отсюда!
Она была выше меня и наверняка сильнее, но во мне было столько решительности и злости, что оказаться у меня на пути сейчас было опасно.
– Я уйду только с тобой и только в больницу, а потом можешь ехать на все четыре стороны.
Светлана смотрела на меня свысока, и ее прекрасное лицо наливалось злобой. Она вдруг стала похожа на ведьму, красивую, но зловещую, ее ноздри раздувались, губы сжались в полоску, глаза стали темными и страшными. И эти глаза были мне знакомы. Я вспомнила, вспомнила и все поняла. Попятившись от нее, я тихо прошептала:
– Мира?
– Дура, – сказала она. – Дошло?
– Да. Но этого не может быть.
– Неужели?
Я опустилась в кресло. Вся моя решительность мгновенно испарилась. Я была готова мстить, даже хотела убить убийцу моих друзей, но при таком повороте почувствовала полную растерянность. Это было невероятно. Мира, которую мы столько искали, все это время находилась рядом.
– Скажи мне, Ваня знал? – все также тихо спросила я.
Мира, которая все это время с интересом рассматривала меня, как муху под микроскопом, ответила:
– Он догадался только вчера.
– Как?
– Тебе виднее! Устроил здесь настоящее шоу, выясняя подробности. Пришлось его немного просветить. Так он, бедняга, так расстроился…
– В чем просветить?
– Сказать, что у него нет никаких прав на Алису. Он грозился отобрать у меня дочь. Мою дочь!
– Почему у него нет на нее прав, он ведь ее отец.
– Ему просто хочется так думать, на самом деле он ей – никто!
– Ты родила дочь не от Вани!
– Как до тебя медленно доходит!
– Тогда от кого?
– Тебя это не касается!
– Послушай, давай договоримся, ты мне все расскажешь с самого начала, а я не буду препятствовать тебе, можешь спокойно уезжать.
– Ну, неужели? Да мне твое согласие не требуется, я и так уеду, когда мне будет нужно.
– Что ж ты не оставляешь мне выбора! – сказала я, доставая из сумки пистолет. Как я вообще о нем вспомнила?
– Думаешь, что сможешь выстрелить? Для этого нужны нервы покрепче. У тебя духу не хватит.
– Не советую тебе проверять крепость моего духа! Когда я вспоминаю о том, что ты сделала с Ваней и еще с одним моим другом, я совершенно случайно могу нажать на курок. Не искушай судьбу, рассказывай!
Не похоже, что Мира испугалась, но все же призадумалась и сказала:
– Что ж, наверное, иначе от тебя не отделаться. Что ты хочешь услышать?
– Все. Начиная с самого вашего приезда в Москву. О знакомстве с Владимиром, о том, как вы убедили его, что он убил свою мать, о знакомстве с Прохором и кто был генератором идей, а кто исполнителем.
– Ты же видела моего брата, разве он может быть генератором идей?
– Я давно поняла, что за ним стоит очень умный человек, – решила я ей подыграть. Она скептически улыбнулась, но слова мои были ей приятны.
– Ты думаешь, легко столько лет держать все под контролем, давать нужные советы в нужный момент, сдерживать Жениса от необдуманных поступков?
– Наверное, ему не терпелось побыстрее провернуть дельце, он человек амбициозный, ему тяжело было быть в прислугах у Прохора.
– Вот именно, что амбиций много, а терпения ноль.
Я решила льстить, может, подействует.
– Знаешь, я ведь видела тебя на встрече с Женисом в парке. Должна сказать, твое перевоплощение было гениально. Никогда бы не подумала, что передо мной не настоящая бабушка. Как ты это проделала?
Она еще больше успокоилась, и мы стали общаться почти как близкие подруги.
– Я всегда мастерски гримировалась, еще со школы. Грим в актерском деле не на последнем месте, я тренировалась на Женисе, изучила кучу книг. Полезное хобби.
Видимо, все хобби этой женщины рано или поздно становились полезными, это вам не открытки собирать.
– Значит, ты и под мать гримировалась сама?
– Это было совсем просто, я ведь знала, кого изображала.
– А как вы оказались в Москве?
– Когда отец рассказал о том, что у нас есть брат, мы не очень серьезно отнеслись к этому. Есть и есть. Но мамашка-то какая шустрая. И подгулять успела, и ребенка родила от уголовника, и еще такого мужа себе нашла. Наш отец не чета Прохору, великий был человек, таких теперь нет.
Мира по-настоящему опечалилась, наверное, отец действительно был ею любим и уважаем, в отличие от матери.
– А почему вы все-таки решили найти Во– лодю?
– Потому что у Жениса не хватило терпения учиться! Он так мечтал быть актером, но и первый курс не смог окончить, жаждал славы немедленно, да и бедность одолела. Тогда я приехала к нему. Мы вспомнили, что у нашей матери есть еще один сын, подумали, раз он москвич, то поможет хотя бы с жильем. А он оказался наследником миллионера! Это стало настоящей удачей. Нам не потребовалось искать к нему подход, он привязался к Женису, как собака. Рад был до безумия, что у него теперь есть брат, нужно было только следить, чтобы он Прохору ничего не рассказал.
– А Володя знал о тебе?
– Нет, это было ни к чему! Достаточно того, что он знал о Женисе.
– Он знал его, как Жениса или как Стаса?
– Как Стаса, конечно. Зачем давать лишнюю информацию. Стас Евсеев – кто, откуда… Все шито-крыто.
– Настоящий Стас Евсеев умер. Знаешь об этом?
– Возможно. Он ведь был наркоманом, – равнодушно сказала Мира.
Я хотела сказать, что он не был им до встречи с ней и ее братом, но решила повременить, чтобы не злить и не нарушить ее исповедь.
– Но как вы убедили Володю в том, что он убил мать?
– Да проще простого. У него пошла носом кровь, моего прихода он так и не дождался, вырубился, вот я и придумала сказать, что он убил свою мать. Якобы не смог простить ей ее предательства. Он был легковерным, убедить его в чем-либо было несложно.
