Тогда Честер сказал себе, что ощущения возникли, наверное, из-за возни у двери. Вероятно, слуга принес ему кофе и булочки, но не смог войти, потому что Честер накануне, следуя своей благоразумной привычке, запер перед сном дверь.
Он открыл дверь и осмотрел оба конца пустого коридора. Нет: хоть рассвет и наступил, было еще слишком рано — «Пансион Мальфе» представлял собой сонное царство.
Честер вернулся в кровать. Он чувствовал с разбитым, сердце тревожно колотилось, о сне не могло быть и речи. Он лег и с открытыми глазами предался мыслям о Сильвии Бейли и о странных событиях предыдущего вечера.
Он оживил в памяти долгий час, проведенный в Казино. Ему казалось, что он снова вдыхает спертый сладковатый воздух зала для игры в баккара и видит причудливую разномастную публику, там собравшуюся.
Он ясно воображал себе Сильвию Бейли, какой обнаружил ее тогда: она сидела за столом, перед ней лежали на зеленом сукне банкноты, а в глазах читался напряженный интерес.
В Сильвии всегда таилась искра бунтарства, индивидуальность, делавшая ее не похожей на всех остальных женщин, которых он знал — и это зачаровывало его и притягивало. Она была женщиной, которая имела собственные представления о том, что правильно, а что нет. Он припомнил, какую твердость она проявила, вознамерившись купить себе жемчужное ожерелье…
Вспомнив об этом, Честер почувствовал прилив нежности. Какой же хорошенькой была она в этот вечер — не просто хорошенькой, а красивой, как никогда. В ее синих глазах открылись, казалось ему, новые глубины.
Но Честер не мог не понимать, что Сильвия была пристыжена, когда он застиг ее за азартной игрой, да еще в такой разношерстной компании. Ну ничего, скоро она покинет Лаквилль! Очень жаль, что ее приятели раздумали отдыхать в Швейцарии. Было бы неплохо отправиться туда вместе.
Он устал лежать в кровати. Какая долгая — ив время какая короткая — это была ночь! Он встал и направился вниз, в примитивную ванную комнату. Он жаждал окунуться в ванну, пусть даже ее заменяет оцинкованный таз…
Быстро вернувшись затем в свою комнату. Честер не почувствовал себя освеженным. Ему вновь стало не по себе из-за странного ощущения, будто он не один. На сей раз ему стало казаться, что кто-то незримо следует за ним. С этим, в высшей степени неприятным чувством. Честер столкнулся впервые, и испугался — сам не зная чего.
Будучи человеком, склонным мыслить рационально, Честер решил, что заболевает — что у него не в порядке нервы. Дома, в Маркет-Даллинге, он, не теряя времени, тут же отправился бы к врачу.
Много позднее, слушая болтовню о домах с привидениями, Билл Честер всегда вспоминал «Пансион Мальфе» и странные ощущения, которые он там испытывал, необычные еще и потому, что им не находилось никакой причины.
Он никогда никому не описывал эти ощущения, да рассказывать было бы и нечего. Честер не видел и не слышал ничего необычного, только время от времени, особенно лежа без сна ночью или ранним утром, чувствовал, что какое-то невидимое существо пытается вступить с ним в контакт и не может это сделать…
За все время, пока Честер жил в «Пансионе Мальфе» — а, как мы увидим, срок этот оказался более долгим, чем предполагалось вначале, он как будто ни разу не оставался в своей комнате один. Иной раз чувство постороннего присутствия становилось настолько острым, что его трудно было выносить.
Честер прибыл в «Виллу дю Лак» в половине двенадцатого и направился в сад, где договорился встретиться с миссис Бейли. Очарование этого сада заставило его признать, что Лаквилль притягателен не только азартными играми. Но Сильвию он встретил не одну. Рядом с нею сидел француз, которого Честер видел накануне в Казино.
Оба были так увлечены разговором, что не заметили Честера, даже когда он подошел вплотную. Честер, не отличавшийся особой наблюдательностью, все же мгновенно установил, что его не ждали так равно, что Сильвия ему не рада и француз раздражен — даже разозлен — его внезапным появлением.
— Мы можем не дожидаться полудня, — сказала Сильвия, вставая. — Второй завтрак начинают подавать с половины двенадцатого, не правда ли? — она повернулась к графу де Вирье.
— Да, мадам, — отозвался он и с поклоном добавил: — А теперь мне, вероятно, придется откланяться. Вы ведь знаете, я скоро отправлять в Париж, а оттуда в Бретань, меня не будет два дня.
— Кланяйтесь от меня вашей сестре… герцогине, — запинаясь, произнесла Сильвия.
Честер бросил на нее внимательный взгляд. Сестра этого француза? Герцогиня? Как близко Сильвия, выходит, сошлась с этим молодым человеком! Когда граф отошел, Сильвия пояснила:
— Граф де Вирье был очень добр ко мне, Билл. Я навещала в Париже его сестру, герцогиню д'Эглемон. Помнишь, герцог д'Эглемон выиграл Дерби два года назад? — Честер промолчал, и она продолжила, как бы оправдываясь: — Графу де Вирье нужно на похороны. Жаль, я бы хотела, чтобы ты с ним подружился. Граф закончил школу в Англии — поэтому он так хорошо говорит по-английски.
Вкушая великолепный завтрак, приготовленный мсье Польперро, Честер чувствовал себя неловко, потому что граф, сидя в одиночестве за другим столиком, мог при желании слышать их разговоры с Сильвией.
Будь на месте Поля де Вирье какой-нибудь англичанин, он не преминул бы обменяться со знакомыми словом-другим, но граф молчал. В промежутках между блюдами он читал газету. Однако время от времени Честер ловил на себе испытующий взгляд графа, и задавал себе вопрос, отчего этот француз ест его глазами.
Что касается Сильвии, она явно была не в своей тарелке. Она говорила быстро и бессвязно, ограничиваясь в основном воспоминаниями об их жизни в Маркет-Даллинге. О своем восхитительном времяпрепровождении в Париже она упомянула лишь однажды, а о Лаквилле не сказала вообще ничего.
Граф Поль закончил завтрак много раньше остальных. Покидая столовую, он отвесил Сильвии ее спутнику церемонный поклон. После его ухода, как показалось Честеру, Сильвия повеселела, стала вести себя естественней, меньше говорить больше слушать. Честер наконец-то почувствовал себя уютно.
Они вернулись в сад, где на обширной лужайке имелось немало тенистых местечек, как нельзя более подходящих, чтобы час-другой понаслаждаться там бездельем. Они сели пить кофе под кроной одного из ливанских кедров…
— «Вилла дю Лак» — замечательный, прелюбопытный отель, — признал наконец Честер. — Теперь я понял, что ты нашла в Лаквилле. Но я много удивлен тем, — он нахмурился, — что тебе нравится ходить в Казино.
— Видишь ли, здесь почти нет других развлечений, — запротестовала Сильвия. — А, кроме го, Билл, я не вижу ничего плохого в том, чтобы рискнуть небольшой суммой, если можешь себе позволить!
Он шутливо-неодобрительно покачал головой.
— Разве? — сухо спросил он,
— Смотри, мадам Вахнер, — вдруг воскликнула Сильвия. В ее голосе прозвучало облегчение.
— Мадам Вахнер?
Англичанин посмотрел на приземистую толстушку, которая пересекала лужайку, направляясь к ним. Он вспомнил: это та самая любезная дама, которая была так добра к нему прошлым вечером и даже предложила приютить его на ночь, если «Пансион Мальфе» окажется закрыт.
— Мы завтракали в городе, — сказала она, — и я решила пойти сюда и спросить, не хотите ли вы оба попить сегодня с нами чаю в вилле де Мюге?
Ее яркие маленькие глазки остановились на Сильвии
Сильвия с улыбкой взглянула на Честера, и ему показалось, что она рада этому приглашению.
— Очень любезно с вашей стороны, — сердечно произнес он.
Сильвия весело кивнула,
— Вы более чем добры, мадам Вахнер, — воскликнула она. — Мы с удовольствием придем!
— Тогда я пока прощаюсь. Меня дожидается ами Фриц. Он такой нетерпеливый. — И она удалилась.
— До чего же милая женщина! — произнес Честер. — Просто счастье, что в таком странном месте ты наткнулась на нее. Но, как я понимаю, у тебя много знакомых здесь, в отеле?
— Нет, не сказала бы… — Она вдруг замолкла, а потом продолжила: — Видишь ли, Билл, Лаквилль — такое место, где каждый принимает всех остальных за чудаков! Думаю, большая часть живущих здесь дам — а они в основном иностранки, русские и немки — считает очень странным, что я нахожусь в Лаквилле одна.
Ее слова не были заранее обдуманы — собственно, она размышляла вслух.
— Значит, ты и сама признаешь, что это несколько неуместно, — медленно произнес Честер.
— Нет, нет! — горячо запротестовала она. — Но не будем говорить о неприятном — я собиралось взять тебя на великолепную прогулку!
Честер на всю жизнь запомнил свой первый день в Лаквилле. Он был самым приятным из всех. Сильвия Бейли, как настоящая женщина, сумела скрыть от своего спутника, что поездка доставила ей куда меньше удовольствия, чем ему.
