— Давай сюда. — Курбатов удовлетворенно кивнул и опустил находку в специальный пакет из прозрачного пластика.
— Думаешь, хозяйская? — поинтересовался Яковлев, внимательно оглядев основание пуговицы с оставшимся на нитках небольшим кусочком черной шелковистой материи.
— Возможно, сможем узнать у Кашевой, — ответил Курбатов, — Думаю, Вододя, на сегодня достаточно, не будем искушать судьбу… Доставай бланки протоколов осмотра.
Спустя минут тридцать Виктория Кашева, не менее минуты разглядывавшая находку Яковлева, покачала головой и вернула пакет Курбатову.
— Нет… Витя в тот вечер вообще был без пуговиц. Я очень хорошо помню, как он оделся: спортивный костюм с курткой, под ним водолазка… Кроме того, он никогда бы не надел вещь из шелковой ткани!
— По-вашему, обрывок шелковый?..
— Ну конечно, видно же… — улыбнулась Кашева, а вслед за этим вновь нахмурилась. — Наверное, вы сейчас спросите, не припомню ли я подходящую вещь у кого-то из знакомых… Ну я сразу подумала про Мозолевского: у него есть щегольской такой черный плащ, на подкладке… Правда, погода в тот день, когда все случилось, была для этого плаща не совсем подходящая. Но, во-первых, Мозолевский на машине. Во-вторых, как я уже говорила, он в принципе щеголь, тряпки у него всегда дорогие и модные…
— Плащ что, из шелка? — поинтересовался Яковлев.
— Кашемир… А это почти одно и то же, по виду практически неотличимо.
— Спасибо, Виктория Васильевна. — Курбатов убрал пакет с пуговицей во внутренний карман пальто. — Вы очень нам помогли. Сейчас заполним протокол, вы его подпишете, и мы прекратим вас мучить!
— Ни в коем случае! — Вика снова улыбнулась. — После протокола — еще по одной чашечке кофе, а уж потом мне и впрямь пора будет на фирму. Договорились?
— С удовольствием, — улыбнулся Курбатов и придвинул к себе бланк извлеченного Яковлевым протокола.
Женя пристально посмотрела на Альберта и, немного поколебавшись, потянулась за своей сумочкой и достала сберкнижку.
— Жаль, что тебе для этого придется ехать в Москву. — Она недовольно надула губы. — А раньше сообразить не мог?
Альберт ласково коснулся ее плеча:
— А разве я не напрашивался в поездку вместе с тобой?.. Правда, тогда я не знал еще, что деньги придется переводить для тебя со счета, для которого потребуется моя подпись и присутствие… Не огорчайся, это вопрос одного дня!
— А… А как же тогда эти двести тысяч? — Женя открыла сберкнижку, извлеченную из сумочки. — У тебя что, несколько счетов, да еще на чужое имя?.. Ну до этого даже мой Васька не додумался!..
— Какая тебе разница, откуда появились деньги?
— Большая! А вдруг ты и вовсе женат и деньги на счету твоей супруги?! У нас, например, именно так и есть. Только на мой счет Василий никогда бы в жизни столько не положил…
— Фантазерка, — вздохнул Вронский и покачал головой. — Ну как тебя заставить мне поверить, если даже это, — он кивнул на книжку, которую Евгения Петровна все еще держала в руках, — не убедило?
— Да верю я тебе, верю! — Женя на мгновение приникла к Вронскому, но тут же отодвинулась и заглянула ему в глаза. — Но сам подумай: разве в жизни такое часто случается?.. Вы с твоей мамой ужасно странные люди!..
— Не странные, а везучие, — улыбнулся Альберт. — Ибо любовь в жизни встречается действительно редко!.. Интересно, а своего супруга ты хотя бы вначале любила?
Женя пожала плечами:
— Нет, конечно… Просто тогда у меня был кошмарный период, замужество казалось спасением…
— Казалось или…
— Или! — перебила его Женя. — Шмель жутко тяжелый мужик и ревнивый как дьявол. Но это не самое страшное.
— А что — самое?
— То, что он дурак. Круглый! — раздраженно произнесла Евгения Петровна. — Позволил Мозолевскому втянуть себя в кучу всяких темных дел, по-моему, даже в «мокруху»… Даты наверняка и без меня все знаешь, иначе чего бы ты, спрашивается, сюда заявился? Сам говорил… Кстати, ты, по-моему, обещал мне рассказать, в чем там дело! Что они еще натворили?..
— Я вижу, твой муж с тобой довольно откровенен, — отвел глаза Вронский.
— Ничуть не бывало! С чего ты взял?.. Как раз Васька-то молчит, как партизан на допросе, — усмехнулась она. — Ну, а то, что он вляпался во что-то серьезное, я узнала со слов Мозолевского, хотя ничего конкретного он мне тоже не сказал. Так, намекнул. Я даже подумала, что он моего дуболома собрался шантажировать…
— Ничего не понимаю! — Вронский внимательно посмотрел на Женю. — Как можно было сделать подобный вывод, если ничего конкретного этот Мозолевский тебе, как ты говоришь, не сказал?
— Легко! Я ж не такая идиотка, как мой Шмель! А Мозолевский сказал достаточно: мол, твой Васька, дорогая, у меня в руках по самые помидоры! Будет теперь сидеть и не вякать… Ну и все такое в этом роде…
— Ну а при чем тут «мокруха»?
— Ромка сказал мне это сразу же после того, как у нас тут пришили одного бизнесмена. Я как раз с ним об этом заговорила, поскольку только что узнала… Ты разве сам-то не в курсе?..
— В курсе, однако знать, насколько ненадежны наши здешние партнеры, тоже не помешает… И что? Ты имеешь в виду того, которого пришили в сауне?..
Женя прищурилась и подозрительно уставилась на Альберта:
— Слушай… Мне это напоминает допрос! Ты, часом, меня не ради этого на крючок ловишь?!
— Женя! — Вронский отшатнулся от Шмелевой. — Я, дорогая, ведь и обидеться могу!..
Он очень надеялся на то, что это получилось у него вполне естественно.
— Пойми, я… я же тоже ревную тебя к этому уроду… Пусть и не имея на то права… Но видимо, если он был с тобой так откровенен, то любил тебя…
Женя несколько секунд испытующе смотрела на Вронского, потом слегка улыбнулась:
— Если все дело в этом — не волнуйся… Разговор состоялся давно, еще осенью. Этот в сауне ни при чем. Хотя, возможно, тоже их рук дело… Но тогда у нас тут в Волге одного выловили, о нем и шла речь! Я начала Ромке рассказывать, какой, мол, ужас случился, — тем более что как раз «Щит» их и охранял, расспросить хотела подробнее. Ну а он выслушал и в ответ насчет Василия мне сказал… Ты доволен?..
— Все равно ревную, — вздохнул Вронский с видимым облегчением. — А что касается моего визита в ваш город, клянусь, Женечка, все тебе расскажу, как только вернусь из Москвы с твоими деньгами. Вот увидишь!
— Ну ладно. — Женя с некоторым сожалением протянула Альберту сберкнижку. — Вот когда увижу, что ты, как ни странно, выполнил обещание, тогда и поверю раз и навсегда..! Сегодня едешь?
— А зачем тянуть? — Он улыбнулся. — Чем быстрее уеду, тем быстрее вернусь… И отправлю тебя отсюда к маме! Она вчера минут двадцать восхищалась по телефону твоей красотой…
— Неужели? — Евгения Петровна поднялась с кровати, на которой сидела уже полностью одетая для выхода на улицу. — Я ж говорю — вы оба странные… Другая бы на ее месте, обнаружив, что будущая невестка старше сына, слезы лила… Хотя да, я забыла! Она ж тоже была старше твоего отца! Слушай, сколько же ей лет?!
— Семьдесят четыре! — В голосе Вронского звучала гордость.
— Не может быть! — ахнула Женя. — Ах да… наверняка подтяжка…
— Ну и что? — с некоторой обидой произнес Альберт. — Главное в женщине — глаза, взгляд! Их уж точно не подтянешь, а у мамы они молодые, как у девчонки!..
Женя покачала головой, но что именно можно было тут возразить, не нашла: у ее будущей свекрови взгляд был и впрямь ясным и сияющим, словно у девчонки…
— Проводишь меня? — поинтересовался Вронский, отправившийся вслед за Женей в прихожую.
— Посмотрим, — уже на ходу бросила женщина. — Возможно, да, но скорее — нет. Не хочу заранее раздражать Шмеля… Пока, дорогой! Будешь выходить, постарайся не попадаться соседям на глаза.
Вронский молча кивнул и, дождавшись, когда стук Жениных каблучков затих внизу, подошел к окну. Некоторое время он смотрел ей вслед, пока Евгения Петровна не достигла своей машины и не забралась в салон. В отличие от нее, Альберт знал, что виделись они сегодня в последний раз…
Через несколько минут после того, как она уехала, Вронский собрал в небольшой портфель немногие принадлежавшие ему вещи, затем, следуя инструкции Дениса, тщательно протер все поверхности, которых мог коснуться за эти дни, и покинул «любовное гнездышко» Евгении Петровны Шмелевой. Его часть задания была выполнена, а размышлять над тем, насколько результативной она оказалась для расследования, было уже дело Дениса, а не его.
Спустя еще полчаса Альберт уже добрался до их съемной квартиры и с облегчением вернул Грязнову-младшему сберегательную книжку.
— Десяти тысяч не хватает, — усмехнулся он. — Видимо, сняла их перед поездкой…
— Будем считать это производственными расходами. — Денис внимательно посмотрел на своего оперативника. Альберт выглядел вполне уравновешенным и спокойным. Хотя выглядеть — это одно, а чувствовать себя столь же безмятежно — совсем другое… Шеф «Глории» в очередной раз пожалел о своей затее, но вида тоже не подал.
