Разумеется, я выиграла, а больше всех набрал взяток Евгений. Откровенно говоря, именно этого я и добивалась. Его кандидатура казалась мне самой подходящей для разработки Ложкаревых. Внешне он был настоящий мачо – высокий, черноволосый, кареглазый. Ложкаревы такого наверняка не упустят.
– Ну что, Женечка, теперь ты мой должник, – сказала я и перебросила «пружинкой» колоду карт из одной руки в другую. – Сколько ты там проиграл? Семь тысяч евро? Пустяковая сумма. В моей практике бывали выигрыши и побольше. Но для тебя, я вижу, это проблематично.
– Полина, но ты же сказала, что победитель имеет право вместо денег затребовать исполнение твоего желания, – напомнил Роман, проявивший сочувствие к проигравшему.
– А я от своих слов не отказываюсь. Ну так что, Женя, деньги или...
– Я готов исполнить любое твое желание, причем с радостью. С этой минуты я твой раб, – сказал Женя, опустившись передо мной на одно колено и покорно склонив голову.
– Казнить нельзя помиловать, – сказала я с видом Клеопатры и без всяких акцентов.
Рома и Вова с интересом ждали, что я выдам в следующую секунду. Мне показалось, что они оба мечтали оказаться на месте Евгения. Но я молчала, интригуя.
– Долго мне еще так стоять? – спросил «мой раб».
– Можешь вставать, – великодушно разрешила я. – Пойдем прогуляемся к морю.
– С радостью. – Женя тут же вскочил с колен и подставил мне свою руку.
– Пока, мальчики! – сказала я и вышла под ручку с Евгением из номера.
Дверь триста сорок третьего номера приоткрылась. Из-за нее выглянула лысая голова. Александр посмотрел на меня и укоризненно покачал головой. Представляю, как я удивила этого дядьку своим поведением. Наверняка он весь вечер провел на лоджии, подслушивая, что происходит в соседнем номере. Представляю, как Каррерас обалдел, услышав мой голос. Он считал меня наивной дурочкой, увлеченной высоким искусством, а я оказалась с тараканами в голове.
Мы остановились около лифта, и Женя спросил:
– А что мне надо...
– Значит, так, – перебила я, – приговор я решила отсрочить. Свое желание я загадаю несколько позже. А сейчас я, пожалуй, пойду к себе.
– Но ты же хотела прогуляться к морю?
– Я передумала. Женя, расслабься, пока ты можешь делать все, что тебе заблагорассудится. Но как только ты мне понадобишься, я тебя найду. Но это точно будет не сегодня, – сказала я уже из лифта: – Адьос!
* * *
Утром мне пришла эсэмэска от Елены Васильевны. Она назначала мне назавтра встречу в том же кафе, где я передала ей перстень. В моем распоряжении было всего полчаса, и я стала поторапливаться. Теперь уже я пришла первой, а сеньора Ампбро запаздывала. Я заказала стакан минеральной воды и стала любоваться пейзажем. Вскоре я увидела женщину в широкополой шляпе и солнцезащитных очках на пол-лица.
– Поля, прости, я немного опоздала, – сказала Елена Васильевна, усаживаясь за столик. – Ты давно меня ждешь?
– Минут пять.
– Поля, я хочу перед тобой извиниться.
– За что?
– За то, что позволила себе накричать на тебя из-за Ложкаревых. Это была минутная слабость.
– Вы не кричали на меня, – возразила я.
– Ну как же! Я возмутилась насчет того, что ты не посоветовалась со мной.
– Ваш упрек был справедлив.
– Нет, я перегнула палку. Ты ради меня изменила свои планы, приехала в Барселону, чтобы вернуть перстень. А я оказалась такой неблагодарной. Вчера Антонио вернулся из командировки, и если бы не ты, то я даже не знаю, как смотрела бы ему в глаза.
– Вы уже показали ему перстень? – поинтересовалась я.
– Да, и он очень обрадовался тому, что я была честна перед ним. Конечно, мне надо было сразу признаться мужу, что я отдала перстень дочери, но у меня духу не хватило. Я стала врать, выкручиваться и едва не загнала себя в тупик.
– Хорошо, что все обошлось.
– Да, конфликт, как говорится, исчерпан. Хотя у меня в душе остался такой осадок... Признаюсь тебе, Поля, я подслушала разговор Антонио с Люсией, из которого поняла, что это действительно она меня заложила. Алина была права насчет нее. До этого случая я даже не подозревала, что наша служанка на такое способна. А ее познания в русском языке, оказывается, не ограничиваются двумя расхожими фразами: «Доброе утро» и «Спасибо, сеньора». Антонио тоже хорош... Ладно, Полина, не буду грузить тебя моими семейными проблемами. Ты, наверное, ждешь, что я скажу о Ложкаревых?
– Но тетя Лена, вы же мне уже все сказали в прошлый раз. – Я заметила таинственную улыбку на лице сеньоры Ампбро. – Или вы уже передумали ехать в провинцию, чтобы навестить тетушку Антонио?
– Да, – кивнула она, – передумала. А если быть точнее, то обстоятельства сложились так, что в ближайшее время мы не сможем уехать из Барселоны. У Антонио здесь много дел. Так вот, я в спокойной обстановке поразмышляла и пришла к выводу, что не должна вести себя подобно страусу, который прячет голову в песок. Потом мне Алина кое-что в электронном письме написала... Неужели из-за Натальи на самом деле погибли два человека?
– Да, она виновата в смерти сорокачетырехлетней женщины и ее тринадцатилетней дочери.
– Какой кошмар! Я ничего об этом не знала. Когда это произошло? Уже после моего отъезда в Испанию?
– Нет. – Я отрицательно мотнула головой. – Еще в девяносто пятом году. Помните, у Юли были проблемы с ее молодым человеком? Она была уверена, что Егор потратит на нее все до копейки, а он вдруг решил вложиться в бизнес?
– Да, я, разумеется, помню об этом.
– Вы написали в своей книге, что Кристина пожаловалась маме на то, что исчерпала все свои возможности, и тогда Нонна включила свой мыслительный аппарат, а вы ушли, почувствовав себя лишней. Я могу вам рассказать, до чего она додумалась.
– До чего же?
– Давайте пройдемся, – предложила я, услышав за соседним столиком русскую речь.
– Хорошо, – согласилась тетя Лена.
Мы допили эспрессо и пошли прогуляться по Лас-Рамблес, главному бульвару Барселоны. Откровенно говоря, я его плохо запомнила, потому что была увлечена рассказом о ходячем зле в лице ее бывшей подруги.
– Кто-то другой мог бы в это не поверить, но я не сомневаюсь, что все так и было, – сказала сеньора Ампбро, когда я поведала ей о том, что Ложкарева пришла к правой руке криминального авторитета, Сергею Панкову, попросила его попугать двух молодых людей и чем все это закончилось. – Спасибо, Полина, что ты восполнила этот пробел. Я чувствовала, что Наталья тогда мне многое не договорила. А что тут скажешь? Юлькины тряпки, оказывается, стоили жизни двум людям... Поля, ты знаешь, она не раскаивалась в содеянном. Я очень хорошо помню выражение ее лица. Наталья скорее была насторожена, как бы на нее не вышли. Но сожаления не было, это точно...
– Это очень ценное наблюдение, – заметила я, но тетя Лена меня, кажется, не расслышала.
– Удивляюсь, как это Наталье все время удается оставаться безнаказанной, – размышляла Елена Васильевна вслух. – А ведь она давно могла предстать перед судом, еще тогда, когда обчистила сейф в кабинете покойного мужа. Меня всегда поражала ее фантастичная увертливость. Полина, я не знаю, что ты придумала, но, по-моему, любые выпады в ее сторону – все равно что слону дробина. Вот Юля, она более уязвима. Она, конечно, тоже дружит с пороками больше, чем с добродетелями, но, если бы не поддержка матери, она отказалась бы от многих своих афер.
– Вот как раз я и собираюсь лишить ее этой поддержки. Если уж российское правосудие никак не может ни в чем уличить Ложкареву, так почему бы это не сделать его испанским коллегам?
– Что ты хочешь этим сказать?
Я поделилась с тетей Леной своими планами, она не спешила как-то их комментировать, наверное, анализировала детали. Тем временем мы дошли до памятника Колумбу.
– Пожалуй, здесь стоит сфотографироваться. – Я протянула Елене Васильевне свой мобильник, в котором была отличная камера.
Она несколько раз щелкнула меня, потом сказала:
– Алина мне написала, что Наталья уже интересовалась у нее номером моего телефона. Пока она мне не звонила, наверное, сделает это, как только ступит на испанскую землю. Ложкарева думает, что для меня это будет сюрпризом, к тому же приятным...
– Тетя Лена, если вас что-то по-прежнему напрягает, то можете отказаться от участия в моей операции, – на всякий случай предупредила я. – У меня есть запасной вариант.
– Нет, Полина, я твердо решила проучить Наталью. Она заслуживает самого сурового наказания. Это теперь для меня вне всяких сомнений, – подытожила сеньора Ампбро голосом заправского прокурора, посмотрела на меня и вдруг сказала совсем другим тоном: – Стой, Поля, не шевелись, очень красивый ракурс, его надо непременно заснять.
В день прилета Ложкаревых в Барселону я дежурила около отеля «Санта-Марта». Эта парочка подъехала к нему на такси, но вовсе не потому, что привыкла шиковать. Просто их никто не встретил в аэропорту. Это стало понятно из перепалки Натальи с таксистом. Его, кажется, не удовлетворила сумма, которую она заплатила за проезд. Ложкарева-старшая стала кричать:
