Естественно, девица влюбилась в красавца – а как же иначе – крепостного, он был наповал сражен миловидностью девицы уже давно. Какой же крепостной не заглядывался на дочек барина! В момент последнего за этот день из спасений их уста совершенно нечаянно сомкнулись, и преступница подарила рабу своего отца страстное, хотя и неопытное, лобызание. Юные нарушители устоев стали тайно встречаться, пока не были застигнуты на сеновале. Нет, ничего постыдного, просто сидели, взявшись за руки, и разглядывали звезды в огромной дырке крыши. Но этого было достаточно, чтобы Ромео из конюшни был порот и тут же продан по дешевке куда-то подальше, в Крым, а Джульетта заперта в своей комнате и лишена сладкого на неделю.
Впрочем, после унизительной процедуры обследования семейным доктором гнев папаши поутих, Машеньке было позволено спускаться к обеденному столу, и уже к концу недели румянец вновь вернулся на побледневшие было ланиты девы. Нет, она не забыла возлюбленного и регулярно рыдала в подушку по ночам, вспоминая каждую черту милого: буйные, само собой, кудри, широкую грудь, бычью шею. Все в нем было прекрасно, даже трудовая грязь под любимыми ногтями! Но с каждым днем скорбь ее таяла, как колючий апрельский снег под лучами беспощадного солнца.
И тут отец допустил ошибку. Он решил, что раз девица уже однажды чуть не опозорила честь семейства, то не постесняется и во второй завести какую-нибудь порочащую ее интрижку. Не прошло и недели с того печального события, как в их дом явились сваты с женихом – шестидесятилетним бароном-соседом. У того внучки были старше Машеньки, а туда же! Впрочем, никого такие мелочи в то время не волновали, дельце сладилось. А ночью юная графиня исчезла. Ее так и не нашли, и вряд ли кто потом вспомнил бы о Машеньке Лепниной, если бы по селу не поползли страшные слухи: когда девица пыталась выскользнуть из дома через тайный подземный ход, взбешенный отец настиг ее и ударом кулачища свалил с ног. Когда он попытался привести несчастную в чувство, то в ужасе понял, что убил свою дочь. А поняв, не нашел ничего лучшего, как похоронить ее тут же, замуровав в одной из ниш подземного коридора.
А граф, кажется, был вполне демократичным дядькой. По крайней мере, сумел грамотно замесить раствор, где-то наворовать кирпичей, сделать ровную кладку.
В общем, так и появился в окрестностях свой собственный родовой призрак, не по правилам упокоенная и невинноубиенная графская дочка Машенька.
– А так как кости ее вообще растащили по селу, то не будет потомкам Лепниных покоя ни светлым днем, ни темной ночью, – закончила Алина, – пока кто-то из них не найдет ее косточки и не похоронит по православному обычаю.
Я посмотрела на Марту и перепугалась: лицо ее было бледно, губы крепко сжаты.
– Алина! Ты думай, что несешь! У Марты и так проблем выше крыши, а тут и ты со своими невинноубиенными девственницами и родовыми проклятиями.
– Не говори так, – прошептала Марта, – она права. Все сходится. И родилась я с именем Мария Лепнина, это отчим настоял, чтобы в датском паспорте меня записали как Марту Марсвин. Мое предназначение – снять родовое проклятие. Я остаюсь с Алиной.
Да, сумасшествие заразительно. Наверное, это у меня выработался иммунитет против Алинкиных бацилл, Марта же слегла сразу. Эпидемия. Не хватало, чтобы все село кинулось искать выбеленные солнцем и ветром косточки юной графской дочки. Хотя чего я теряю? В городе Марта мне пока не нужна, а здесь она будет находиться под присмотром Алины. Уж та-то точно не позволит никому приблизиться к девушке без ее позволения! Чего-чего, но если Алине что-нибудь поручить, то она расшибется в лепешку, а задание выполнит. А если сказать ей, что Марта – реинкарнация Машеньки…
– Слушай, Марта, – перебила мои мысли Алина, – я просто уверена, что ты – это новое воплощение погибшей от рук тирана-отца Машеньки! Ты просто обязана принять участие в поисках ее останков!
Ну и слава богу. Думаю, Норбекова тоже устроит версия, что последние пару недель внучка Лепнина проведет в имении. Можно даже будет сказать ему правду о цели ее пребывания там. Девицы так усердно обсуждали планы поиска косточек Лепниной, что скоро я почувствовала себя третьей лишней. Я дала им кое-какие инструкции и вернулась в Горовск. День не принес каких-либо результатов, но я не считала, что он прошел зря.
Итак, пришло время подбираться к Норбекову. Конечно, осталось разобраться еще с парочкой мелких шушер, но с ними я расправлюсь параллельно.
Первым делом я навела справки о том, как поживает незабвенная Клава-«мопсиха». Судя по записям с «жучка», поживала она неважно. Но поживала. Служба безопасности потрепала ее крепко. Не в физическом смысле слова, слава богу, только в моральном, но потрепала. Интересно было бы проверить, насколько повысилась ее моральная устойчивость. Интересно и полезно для дела.
– Ариша, – повисла я на шее у деда, – надо срочно крутануть Курбатова.
– Опять, – вздохнул он, – что ты со мной делаешь! Чего на этот раз?
– Я слышала, что на балансе ФСБ состоят абонентские почтовые ящики. Сути не знаю, но что-то такое мимо уха пролетело. Мне надо узнать номер такого ящика в нашем отделении связи.
– Ты с ума сошла? На кого стучать собираешься? Моя внучка никогда не будет писать анонимки в ФСБ! Это я тебе как правнук чекиста и потомственный дворянин обещаю!
– Дедуля, – с укоризной в голосе произнесла я, – это ты с ума сошел. Я не собираюсь писать никаких анонимок. Мне этот номер нужен для абсолютно мирных целей. Неужели ты во мне сомневаешься?
– Как раз в тебе-то я и не сомневаюсь, – буркнул дед, – вернее в том, что ты сейчас нагло врешь мне в глаза. И как, ты думаешь, я смогу это узнать? Явно ты собираешься затеять какую-нибудь заварушку. Курбатов моментально вычислит, откуда ноги растут. Как я буду смотреть ему в глаза?
– При чем здесь сам полковник? Можно раскрутить какого-нибудь из его подчиненных. Молодых и амбициозных капитанов, например. Они же тоже иногда попадаются тебе в клубе. Ты же умеешь, если хочешь, зомбировать человека, заставить его назвать нужную тебе цифру и никак не подвести себя под подозрение. Дедуль, ну представь: ты учишь правилам игры в рулетку новичка. Говоришь ему, что для того, чтобы загадать нужную цифру, надо ее ассоциировать с каким-нибудь номером, который всегда сидит у тебя в голове. Но не называть примитивные числа: даты дня рождения, номер квартиры. И тут ты плавно подводишь его к выдаче служебных тайн и предлагаешь назвать, к примеру, номер какого-нибудь абонентского ящика и проверить теорию на практике.
– Фи, как грубо, – поморщился Ариша, – я никогда не действую столь примитивными методами. И ничего не обещаю. Номер-то узнать можно, только не факт, что это будет номер нужного тебе ящика.
Я нисколько не обиделась. Прижала его крепко-крепко и зашептала в ухо:
– Я никогда и не собиралась равняться с самым великим в мире карточным шулером и знаменитым гипнотизером – Аристархом Владиленовичем Казаковым!
На следующее утро я знала не только номер абонентского ящика, но и то, что за ним ведется скрытое видеонаблюдение, о котором не знают даже рядовые сотрудники почты. Как Ариша смог узнать это, не подведя себя под подозрение, он так и не признался. Из вредности, наверное.
В то же утро я позвонила своему старому приятелю-скалолазу Славику. Когда-то у них с Алиной был короткий, но головокружительный роман. Расстались они быстро, но связь с молодым человеком я поддерживала. Дело в том, что он просто виртуозно умел подделывать голоса людей. Если бы не был экономистом, прославился бы в качестве пародиста на сцене.
Слава никогда не отказывал мне в моих маленьких просьбах. Воспринимал их как розыгрыши и категорически отказывался от оплаты. Встретились мы в тот же день, с собой я захватила диктофон с записью голоса Норбекова – сделала как-то по привычке обычную запись, без всяких там сведений и компроматов. Славик попросил дать ему полчаса. Я оставила скалолаза в машине, а сама прогулялась по парку. Когда я вернулась, встретил меня человек с лицом юноши и голосом пенсионера. Слава в точности копировал тончайшие нюансы речи Петра Алексеевича, взял на вооружение его словечки, точно имитировал тембр. Я дала прочитать ему приблизительный текст разговора, нарисовала варианты течения сделки, в зависимости от того, как пойдет торговля. Потом затащила его в будку телефона-автомата, набрала номер сотового «мопсихи» и приготовилась слушать.
– Любезная, – проворковал в телефонную трубку Славик, – вы меня узнаете? Не гавкайте, я уже понял, что узнали. Какие неприятности? Не могло у вас быть никаких неприятностей после выполнения моего небольшого поручения. К тому же я так щедро с вами расплатился!
Мне не было слышно, что говорила на другом конце провода Клава Голубева, и я нетерпеливо притоптывала рядом со Славой. Он пару минут сюсюкал в трубку и вдруг резко перешел на более жесткий тон. Если бы я закрыла глаза, то была бы стопроцентно уверена, что рядом со мной стоит Норбеков!
