– Любезная, – проворковал в телефонную трубку Славик, – вы меня узнаете? Не гавкайте, я уже понял, что узнали. Какие неприятности? Не могло у вас быть никаких неприятностей после выполнения моего небольшого поручения. К тому же я так щедро с вами расплатился!
Мне не было слышно, что говорила на другом конце провода Клава Голубева, и я нетерпеливо притоптывала рядом со Славой. Он пару минут сюсюкал в трубку и вдруг резко перешел на более жесткий тон. Если бы я закрыла глаза, то была бы стопроцентно уверена, что рядом со мной стоит Норбеков!
– В общем, так. Вы мне слегка помогли, я более чем щедро заплатил вам за это. И за то, что вы купились на идиотский спектакль какой-то сумасшедшей девицы. Какой спецназ? Вы видели возле себя хотя бы одного человека в маске? Теперь-то понимаете, что это был розыгрыш? Вот и умничка, – голос его опять стал мягким.
Дальше Слава предложил ей неплохо заработать. Работа несложная, гонорар более чем щедрый. А надо-то всего забрать анонимку из абонентского ящика его приятеля. У них же есть запасные ключи! Да, он знает, что ключи у начальницы почты и что письма раскладывает она лично, но ведь ключи не в сейфе хранятся? И начальница иногда отлучается. Ну согрешил приятель, седина в голову, как говорится. А соседка застукала и мужу его подруги письмецо отправила. На организацию, которая абонирует у них ящик. Домой не рискнула, чтобы шельма из почтового ящика его не стащила. Следует изъять, пока семья не распалась. Приятель раскаивается. Больше обещает так не делать. Оплату мы назначили такую, от которой невозможно было отказаться. Тем более что платить никто и не собирался. «Мопсиха» немного поломалась и согласилась.
Небольшая загвоздка состояла в том, что мы не знали, какое именно письмо следует украсть. Поэтому попросили взять то, которое пришло сегодня, в надежде, что других там не окажется и что хоть какое-то письмо действительно пришло.
Через полчаса мы перезвонили, узнали, что конверт в руках у Голубевой, и назначили встречу вечером, после работы. После этого я набрала номер служебного телефона Курбатова, а Слава противным женским голосом произнес в трубку:
– Дяденька! Тут наша сотрудница из абонентского ящика номер сорок письмо сперла, тварь такая. Терпеть ее не могу. Примите меры.
Давясь от смеха, Слава повесил трубку и выскочил из будки. Убедившись, что он не видит, что я делаю, я моментально протерла трубку и кнопки и подошла к машине.
– Ой, и шкода ты, Полинка, – отсмеявшись, произнес он, – с тобой не соскучишься, постоянно ты кого-то разыгрываешь. Тебе бы деньги на этом зарабатывать, для шоу сценарии писать.
Мне было немного неловко за использование его таланта, но если бы я назвала имя, должность и звание адресата последнего звонка, думаю, ему стало бы сильно не по себе. Так что пусть лучше ничего не знает, крепче спать будет.
А я в ту ночь почти не спала. И Клава Голубева не спала. Ее взяли прямо на работе. Ничего, пусть теперь знает, до чего может довести алчность и злоупотребление служебным положением. Естественно, она должна была сразу же сдать Норбекова. Выйти на него смогли бы моментально, у нее должен был сохраниться номер его телефона, по которому они созванивались, когда обстряпывали дельце с задержкой телеграммы. Да и в лицо она его должна была знать.
Каких-либо определенных целей я не преследовала, к тому же сейчас – не тридцать седьмой, пытать в казематах и ссылать на лесоповал никого не будут. Хорошенько потреплют нервы, заставят сознаться во всех грехах с рождения и до наших дней и в конце концов отпустят. Надеюсь, что последнее приключение все-таки научит Клаву Голубеву менее трепетно относиться к случайным и не совсем честным заработкам, а Норбеков… Его это жесткое недоразумение ничему не научит. Но заставит хорошенько запаниковать. На его след вышли. И не дурочка Марта, а люди, в невинных розыгрышах которых принимают участие структуры, с которыми лучше не связываться.
* * *
Чтобы хоть как-то отблагодарить деда за неоценимую помощь в добывании информации, я решила устроить ему роскошный ужин. На большее моей фантазии не хватало. В ресторан он и сам мог сходить, а его страсть к домашней кухне пребывала вечно неудовлетворенной: кухарку брать мы не хотели, а я еще на заре туманной юности категорически заявила, что регулярно готовить дома не буду. Только в ситуациях форс-мажора и когда мне вожжа под хвост попадет. Сегодня я решила, что этот день настал. Полчаса просидела в Интернете, распечатала пошаговую инструкцию c картинками приготовления куриных грудок с беконом, ананасами и сыром, подобрала подходящий салатик и побрела на кухню. Хочешь не хочешь, а своих лучших агентов надо поощрять.
В общем, не так-то оказалось все и страшно. Делай себе надрезы в грудках, пихай туда все, что в рецепте написано, – и на сковородку. К слову сказать, я даже проявила фантазию и от себя натерла в начинку немного мускатного ореха. И в этот раз у меня ничего не сгорело! И сыр при жарке почти не вытек. Осталось закинуть все это в форму, залить сливками с вином и поставить в духовку минут на десять. Я с облегчением затолкала почти готовые грудки в раскаленный духовой шкаф и принялась за салатик.
Лучше бы я его готовый купила, а деда обманула, что сама сделала! В процессе нарезки ингредиентов чуть не порезала палец и лишилась ногтя. Прощай, маникюр. Теперь все придется отрезать чуть не под корень. И так пальцы у меня не длинные, а теперь и вовсе будут выглядеть, как жалкие коротышки. А дед еще удивляется, что я не люблю стряпать! Женская красота и кухня – понятия, исключающие одно другое. От женщины должно пахнуть дорогими духами, а не борщом.
Пришлось подниматься к себе, доставать пилку, приводить в порядок жалкий обрубок бывшего маникюра. Палец с коротким ноготком выглядел совсем уж уродливо среди своих гордых собратьев, поэтому я решилась и со злостью обкромсала красоту и на других девяти пальцах. Стерла лак, привела в порядок пилкой остатки красоты, глубоко вздохнула. И учуяла запах гари. Мои куриные грудки с ананасами! Ну почему все, что касается простых женских обязанностей, для меня является просто Эверестом каким-то?
В общем, Аришу я пригласила в ресторан. Он сразу почуял неладное, запах горелого мяса так и не выветрился из кухни к его возвращению.
– Полетт? – с удивлением воззрился он на меня.
– Попытка устроить тихий семейный ужин при свечах провалилась, – призналась я чуть ли не со слезами, – не удалась я у тебя. Ну и что? Зато могу себе позволить угостить любимого деда в лучшем ресторане города. Скажи, тебе больше нравятся задрипанные домохозяйки, умеющие грамотно приготовить отбивные, или шикарные женщины, не стесненные в средствах?
– Домохозяйки, естественно, – обреченно развел руками дед, – потому что живьем таковых я видел только вдали от своего дома. Ни твоя мать, ни бабушка, ни даже моя матушка на хозяйстве помешаны не были. Так что, насколько я понимаю, сегодня меня приглашает в ресторан шикарная женщина?
– Ага, – хлюпнула носом я, – только накрашусь, сразу превращусь из неудавшейся домохозяйки в прекрасного гламурного лебедя.
Хлюпала я, скорее, не из-за неутешного горя в связи со сгоревшими куриными грудками, просто от дыма все еще глаза слезились, и в носу щекотало. Но деду это знать было необязательно.
– Ну-с, какие новости? – начал светскую беседу он, приступив к салатику.
Салатик как салатик, ничего особенного. Вот если бы я не отрезала ноготь, то мой получился бы не хуже, с ревностью отметила я. И рассказала Арише все, что произошло за последние сутки. Он одобрительно кивал головой, правда, я не совсем понимала, к чему относится одобрение: к неплохой кухне ресторана или моим действиям. Я закончила, он произвел краткий анализ моих действий. Положительный, в общем, анализ.
– А что ты скажешь? – потребовала порции городских сплетен от него я. – Что новенького в Датском королевстве?
– Доллар упал, – пожал плечами дед, – а евро вырос. В минском зоопарке родился медвежонок, а в Австралии киты опять выбросились на берег.
– Безобразие, куда мир катится. Опять, поди-ка, пластиковых пакетов наглотались. Они у них в китовых усах запутываются и планктон не пропускают. Вот и приходится с голодухи на сушу выбираться, – не удержалась и блеснула эрудицией я. – А что новенького в Горовске?
– В Горовске весна. В леса вернулись перелетные птицы, местный драмтеатр начал постановку «Гамлета», а у Кольки-Ермака помер любимый дядюшка.
– У Кольки? – пропустила остальное мимо ушей я. – Надо бы соболезнование выразить.
Колька-Ермак был тем самым местным авторитетом, который подарил мне отмычки и научил ими пользоваться. Кроме того, он оказывал мне время от времени некоторые не очень крупные услуги. Правда, я все представляла так, что ему казалось, что это я оказываю ему услуги, поэтому он считал себя моим вечным должником. Скорее, это он благодарил меня за наводку на «нехороших людей», которых мне надо было немного потрепать. А трепать приходилось ему. Потому что, перейдя дорогу мне, они переходили ее и ему. Так уж получалось.
