Ознакомительная версия.
– Зачем вы убили ее?
– Потому что чувствовала: еще немного, и вы встретитесь с ней где-нибудь на вашей территории, и тогда вас уже будет невозможно разлучить. А я хотела, чтобы вы принадлежали только мне. Мой план был прост: я все делаю так, что становлюсь вам необходимой. Что вы не можете без меня жить, дышать, что вы, в конечном счете, должны полюбить меня, оценить, как человека, как поэта даже…
– Но Лора была так молода. Она же не сделала вам ничего плохого.
– Она измучила вас. Она была недостойна вас. И вообще ее жизнь ничего не стоила, понимаете? Таких, как она, – тысячи…
– Как вы это сделали?
– Очень просто. Для начала купила пистолет. Потом через Полину предложила родителям Лоры билеты в театр. Из Хвалынска привезла чашку, сахарницу и ложку… мне надо было все повесить на Полину.
– Но почему?
– Да потому что у нее тоже был шанс вернуться к вам, вы, сами того не подозревая, были близки к этому…
– Оля, это глупости… Постойте, вы сказали, что из Хвалынска? Но Полина-то живет не в Хвалынске?
– Я много думала, Михаэль… Мне надо было запутать следствие, понимаете? И пустить его по ложному следу. Сначала, чтобы все поверили в то, что Лору убила Полина, а потом, если этот номер не пройдет, все повесить на ее сестру…
– А можно все по порядку? Итак, вы привезли из Хвалынска чашку, сахарницу и ложку со следами пальцев Полины…
– Нет, не так… Там были следы только Лены. Но я подружилась с Полиной (о чем вы не догадывались), пригласила ее к себе на чашку кофе… Вот и отпечатки! Потом, убедившись, что родители Лоры поехали в театр, я позвонила ей, поздоровалась… Сказала, что хочу подарить ей чашку. В сущности, я могла бы сказать ей все, что угодно… она все равно меня не слушала. У нее была проблема, как всегда, денежная… Она находилась в поисках денег и обзванивала всех, кого знала. Мой визит нисколько ее не удивил, говорю же – ее мысли были заняты какой-то ерундой, кажется, покупкой зеркала. Я достала пистолет и навела на нее. И вот тут она вдруг расхохоталась. Сказала, что давно подозревала, что я сумасшедшая, что я – старая дева, которая никому не нужна. Спросила, не увела ли она случайно какого-нибудь моего хахаля. Словом, вдруг начала издеваться в свойственной ей манере. У нее был такой неприятный хриплый голос. Она, маленькая, нежная, издавала просто львиное рычание! Я сказала ей, что люблю вас и никому не отдам. И вот тогда она вдруг заплакала. Сказала, что вы, Михаэль, единственное, что есть у нее в жизни. И тогда я выстрелила. Я метила ей в голову, в ее красивую, просто-таки драгоценную голову с прелестным личиком, густыми золотыми волосами и огромными сверкающими глазами… Природа щедро наделила ее красотой. Но она как-то рванула в сторону, быть может, почуяв, как зверь, смертельную опасность. И я промазала. Пуля попала в шею или горло, кровь забила фонтаном, поливая все вокруг, и я испугалась…
– На вас были перчатки, – догадался я.
– Безусловно. Я всегда надевала перчатки, когда пускалась в это опасное путешествие по нашей бывшей квартире…
– Вы вернулись к себе домой?
– Да. Вы работали у себя в кабинете, я спокойно прошла по коридору мимо вашей двери, вошла в чулан и пробралась к себе в кладовку.
– И я ничего не слышал?
– Вы не услышали даже звука выстрела…
– Но почему?
– У вас работал телевизор… А там всегда стреляют.
– А если бы я услышал выстрел?
– То выбежали бы из своей квартиры и побежали к Ступниковым. Не думаю, что вы воспользовались бы своей тайной дверью.
Она была права.
– И что было дальше?
– Я вернулась домой и стала ждать, как дальше начнут развиваться события. Но было очень тихо. Паника и шумиха начались уже ночью, когда кто-то наткнулся на труп Лоры. Приехала милиция. И я меньше всего предполагала, что в убийстве заподозрят вас, Михаэль. Вот этого я учесть никак не могла. Соседи доложили мне, что вас арестовали по той лишь причине, что перед смертью Лора звонила именно вам. Это так?
– Да, так…
– И тогда я поняла, что вас надо выручать. И тут случилось просто чудо! Вы – сбежали! Вы, находящийся почти в невменяемом состоянии, бежали и, конечно же, через ту самую дверь. Вот тогда я почувствовала себя виновной в том, что произошло… Нет, не в смерти Лоры, меня это не волновало.
Я слушал ее и не верил тому, что она говорит. Неужели передо мной сидело настоящее исчадие ада?!
– Я знала, куда вы могли укрыться, пока вас ищут… Я вообще многое про вас знаю… Да и Полина рассказывала. Ей же нужен был такой человек, который бы выслушивал, сочувствовал. Она говорила только о вас, Михаэль. И я ненавидела ее. За то, что она имела право не через тайную дверь, а через парадную ходить к вам в гости, готовить вам еду… Лорка тоже носила вам пирожки… Но сейчас вы же хотите услышать другое… Хорошо, я расскажу. Когда я поняла, что вы в опасности и находитесь в Синеньких… Мне и Полина подсказала… Я решила, что вам очень трудно, что вы не осмелитесь пользоваться своим телефоном, потому что вас тогда можно будет вычислить. Да и с едой начнутся проблемы. Ведь вы – избалованный и искушенный в еде мужчина. Я это знала. Вот и получалось, что вам в то трудное время нужен был хороший, ни с кем не связанный телефон, и еда… телефон я украла. Просто взяла из корзины зазевавшегося покупателя, катившего свою корзину к машине. Я ради вас, Михаэль, стала не только убийцей, но и воровкой. Но, что удивительно, я не чувствовала себя ни убийцей, ни воровкой. Я все это делала ради нашей любви.
Прав был Вишняков, когда говорил, что убийства совершают люди странные. «Убийства – вообще все странные. А убийцы – еще страннее… Я до сих пор не могу себе объяснить, каким же должен быть человек, чтобы позволить себе лишить жизни другого человека. Это самое страшное из всех преступлений, существующих на земле…»
– Я приготовила курицу по рецепту Полины. Надо сказать, я коллекционировала рецепты и Полины, и Лоры… мне казалось, что это очень важно для нашей с вами совместной жизни. Ведь я никогда прежде, до встречи с вами, не умела, да и не хотела готовить.
– Значит, в нашем подъезде пахло курицей, приготовленной вами, Оля, а не Полиной, – судорожно вздохнул я, еще не зная, чего ждать от сидящей передо мной безумной женщины.
– Думаю, она бы и не догадалась, что вы в Синеньких умираете от голода. Словом, я приехала в Синенькие, разыскала дом Маргариты (я и прежде бывала там, когда вы долго отсутствовали, а мне недоставало вас). Я рисковала, конечно, ведь вы же могли меня заметить… Но не заметили. Я оставила на подоконнике курицу и телефон. Разве я могла тогда подумать, что вы припишете все это Полине? Но она, получается, так своевременно появилась в Синеньких. И ведь ничего же не поняла, когда вы благодарили ее за телефон…
– А вы что, слышали наш разговор?
– Да я много чего слышала… Окно-то было открыто… Полина… Думаю, она пережила сильный стресс и вообще мало что тогда понимала… Думаю, она тоже подумала о том, что после ухода Лоры ее шанс вернуться к вам вырос в несколько раз. Она говорила мне, что вы влюблены в Лору. Может, это вы сами ей рассказывали в порыве чувств. Словом, она все знала!
Конечно, подумал я тогда, ведь я так много рассказывал о Лоре. Любящая женщина не могла ничего не почувствовать.
– Следующий этап заключался в том, чтобы Полина совершила некое действие, способное привлечь к ней внимание тех, кто занимался расследованием убийства Лоры. Ей надо было исчезнуть из города. Тогда этот факт не останется без внимания. Но как это сделать, если она буквально не отходила от вас? Она не могла вас покинуть ни при каких обстоятельствах! И тогда я придумала следующий ход: убийство ее родной сестры Лены. Мало того, что убили сестру, это само по себе трагедия, да еще и таким же способом, как Лору… Здесь уже вырисовывается некая связь между двумя преступлениями. Я поехала в Хвалынск и, воспользовавшись тем, что дверь дома Лены была открыта, а она сама вышла, кажется, в магазин, вошла внутрь… И перерезала телефонный кабель…
– Вы не могли допустить того, чтобы Полина позвонила своей сестре, так?
– Да.
– Вы даже выкрали из ее дома новый, подаренный ей ее другом, телефон и выбросили его подальше, за забор…
– Да, я сделала это… И нисколько не жалею. Я отрезала Лену от внешнего мира. Пусть ненадолго. А мне и не надо было надолго… – сказала она вдруг очень тихо и посмотрела у меня, словно ища сочувствия.
– Кто позвонил Полине и рассказал ей об убийстве сестры?
– Я нашла одного бомжа, который сделал это для меня за бутылку. Это – элементарно. Он сказал ей в трубку (голос у него, надо сказать, было хорошо поставлен, может, он из бывших актеров), что ее сестра трагически погибла, что ее убили. И так далее. Я представила себе, как она может себя повести. Конечно, она бросилась звонить сестре. Но ничего не получилось, и тогда она приняла решение поехать в Хвалынск. Но одной ей было страшно. В это время ей позвонила я и просто позвала к себе в гости. Сказала, что испекла пирог со сливой. Я знала, что ей сейчас не до пирога, хотя при других обстоятельствах она никогда не упустила бы возможность встретиться со мной и поговорить на свою любимую тему – о вас, Михаэль. Но тогда она думала только о своей сестре и о том, что ей нужно поехать в Хвалынск. Она сказала, что ей нужна моя помощь, не могла бы я приехать к ней. И я приехала. Она рассказала мне о сестре, попросила поехать вместе с ней. Я согласилась. Прихватила с собой пирог – я ни на минуту не забывала о вас, Михаэль. Мы уже сидели в машине, когда я напомнила ей о том, что нельзя оставлять квартиру без присмотра, что нужно бы сказать соседям, что ты уезжаешь, дать ключи, чтобы поливали цветы…
Ознакомительная версия.
