Ознакомительная версия.
«– Михаэль, у тебя цветы политы… Земля влажная…» – вспомнил я голос Павла.
– Это вы поливали мои цветы, когда меня подолгу не бывало дома?
– Когда я, а когда Лора, – сказала она с грустью.
– После этих людей… из милиции… следователя, экспертов… Это вы убирали мою квартиру?
Она ответила мне одним взглядом: мол, неужели непонятно, конечно, я…
– И что было дальше? Она поднялась, позвонила своей соседке и, не выдержав, рассказала ей о смерти сестры…
– Так это ваша работа? Зачем вам это было нужно?
– Чтобы кто-то в городе узнал, что она уезжает в Хвалынск. Когда она вернулась в машину и сказала, что хочет позвонить вам, я объяснила, что вам сейчас и без нее плохо и что он, то есть вы, никогда не простите ей того, что она, ничего до конца не выяснив, потревожила вас, находящегося и без того в стрессовой ситуации. Я пыталась внушить ей, что если она любит вас, то не станет лишний раз беспокоить. К тому же ничего еще не известно…
– Она не позвонила мне… И это удивительно. Ведь первым человеком, которому она должна была позвонить, была я. Почему она не позвонила? Это противоестественно… – воскликнул я.
– Это я так сделала…
– Но перед тем, как она рассказала вам об убийстве своей сестры, почему она не позвонила мне?
– Думаю, она хотела сначала во всем разобраться сама. Говорю же, чтобы не травмировать вас, Михаэль!
– Хорошо, что было потом?
– Мы поехали с ней. И по дороге я сказала, что мне плохо, попросила ее остановить машину.
– И убили… Скажите, Ольга, вы понимали, что творите?
– Да. Я убила ее, вложила ей в руку пистолет, затем на попутке добралась до Синеньких, привезла вам пирог…
– Тогда понятно, почему он был еще теплый. После того, как мы узнали о смерти Полины, я еще голову ломал, как же это она могла привезти теплый пирог и не зайти сама. Я был введен в заблуждение с самого начала.
– Я обрадовалась, когда в газете написали, что убийца Лоры найден, что это ваша бывшая жена, Михаэль… которая покончила с собой. Ведь теперь вы были на свободе. И все бы забылось, все бы закончилось так, как я планировала, если бы не приезд вашей бывшей свояченицы, которая, забыв о том, что у нее, в сущности, налажена личная жизнь, попыталась соблазнить вас…
– Вы что, и об этом знаете?
– Я ничего не видела, но слышала… Слышала, как она разговаривала с какой-то своей приятельницей по вашему домашнему телефону. Она говорила о том, что у нее есть шанс изменить свою жизнь радикально, что теперь она – единственная наследница прекрасной квартиры сестры и наследница ее бывшего мужа. Да, Михаэль, она конкретно положила на вас глаз. А потом было то, что было… Вы популярно объяснили ей, что не желаете ее…
– Вы были в квартире в тот момент, когда Лена пыталась соблазнить меня?
– Я стояла за занавеской и все слышала… Я не могла допустить, что все то, что я сделала, пытаясь завладеть вами, пойдет насмарку из-за очередной шлюхи. Я уже знала, как отомщу ей. Мне надо было только придумать ход. И я придумала. Я позвонила вам и сказала, что видела Лену на следующий день после убийства Лоры, в подъезде. Что якобы они были вместе – Лена и Полина. Мне надо было, чтобы такой внимательный человек, как Вишняков, обратил внимание на эту хвалынскую шлюху. И у меня все сработало! Я сама представила себя на месте Вишнякова и поняла, что идея с наследством сестры непременно зацепит его…
– Его зацепила даже не сама идея наследства, а то, что убийца мог оказаться умнее нас и прежде убить Лору, а не Полину – для отвода глаз… Ведь все кинутся искать убийцу Лоры, а убийство Полины будет восприниматься уже как следствие…
– А он далеко не дурак, этот ваш частный детектив…
– Оля, расскажите, что было дальше. – Я слушал ее и думал: ну почему я дома один, где Вишняков и почему он не слышит всех этих, по сути, признательных показаний?!
– Я позвонила вам, рассказала про Лену и подумала, что теперь мне предстоит самое, пожалуй, главное – отвести всяческие подозрения от себя… Значит, мне надо предстать в роли жертвы. Нет ничего проще… Вроде бы я – главный свидетель, который может подтвердить, что у Лены нет алиби на момент всех убийств, что будто бы я видела ее в городе. Учитывая тот образ жизни, который вела Елена в Хвалынске, ее уединенность, продиктованную присутствием в ее жизни состоятельного любовника, я поняла, что сделать это будет нетрудно. Я дождалась, когда Лена вернется после похорон, пригласила ее к себе, подмешав себе предварительно в чай с молоком снотворное…
– А вам не было страшно?
– У меня выхода другого не было.
– И что?
– А дальше вам уже все известно. Я знала, что вы непременно зайдете ко мне, ведь я собиралась рассказать вам более подробно о Елене. Вы и зашли. И, получается, спасли меня… Меня пытались отравить, отпечатки пальцев Елены – повсюду. Я ей чего только не давала подержать в руках. Вот такая нелепая история. Но я не знала, что вы так быстро обнаружите дверь. Вернее, я всегда ждала, все эти годы, но надеялась, что…
– Оля, скажите, на что вы рассчитывали, когда убивали этих несчастных, влюбленных в меня женщин?
– Я же уже говорила вам! Что постепенно стану необходимой вам. Что у нас с вами постепенно появятся общие интересы… Вы – писатель, я – поэт…
Обручем тугим мой лоб сжимая,
Страх потери мне шептал: «Уйди!»
«Я другой любим», – сказал ты. Умираю
В этот час я на твоей груди…
– Довольно! Ты – сумасшедшая, понимаешь? Ты убила столько жизней! Чуть не отравилась сама… И все это ради чего?
– Ради тебя… Любовь и ревность – это слишком тяжело для меня… – голос ее дрогнул.
– И ты думала, что я это оценю или скажу тебе спасибо? Да я больше всех на свете любил Лору, понимаешь?! Она была настоящим ангелом…
– Она была шлюхой… Это-то и привлекало тебя в ней… Вы все такие… летите на эту мерзость… Словно в жизни нет ничего лучше, чище, хрустальней….
– Скажите, Оля, тогда, когда я рано утром пришел к Глафире…
– Да, это я звонила в дверь и пряталась… Вы слишком долго оставались с ней вдвоем… А она та еще штучка… Ненавижу, ненавижу, все проститутки…
Она начала заговариваться.
Я осторожно взял телефон и просигналил Вишнякову.
– Звоните-звоните, теперь чего уж там… ты все знаешь. Но и я тоже знаю, что если бы у меня все сложилось, получилось, то ты бы когда-нибудь все равно полюбил меня, ведь полюбил бы? А я стала бы такой же, как Лора. Научилась бы спать со всеми подряд, мотаться по ночам в гостиницы и отдаваться всем без разбору. Я ненавижу ее, ненавижу! Даже после смерти! Мне хочется ее пристрелить даже в могиле, ты понимаешь или нет?!
Она устала, докурила очередную сигарету и уставилась в окно.
Вишняков приехал очень быстро. Не обнаружив меня дома, догадался войти, благо было не заперто, к Ольге.
– Ольга? Адлерберг? Здравствуйте, Оля. Очень приятно познакомиться. Вы знаете, я по дороге прочитал ваши стихи, – говорил он, словно на взводе.
– Ну, как они вам? – усмехнулась она, закуривая новую сигарету. В комнате было уже не продохнуть от табачного дыма.
– Она кричит… – доверительным шепотом сказал мне на ухо Вишняков. – Ваша Лена… Она сейчас начнет кусаться… Я оставил ее в машине… Запер. Вот вам ключи, идите, разбирайтесь с ней сами… как бывший родственник…
Неожиданно в квартиру вошли люди и надели наручники на Ольгу. Она бросила на меня удивленный взгляд, пожала плечами и медленно двинулась к выходу.
– Вы догадались? – спросил я Льва Григорьевича, когда мы остались одни.
– Эту дверь обнаружили, когда осматривали квартиру… Это удивительная история, Михаэль… вот уж действительно – материал для романа… Но вы идите к Лене, она действительно сходит там с ума… ругается, говорит, что будет жаловаться…
– Я успокою ее… – пообещал я. – Так что там с гонораром? Когда я смогу вам его отдать?
– Не спешите, Михаэль.. Кто знает, а вдруг это не Ольга… мало ли… – загадочно произнес он, крепко пожал мне руку и быстрым шагом вышел из комнаты».
Михаэль перечел последнюю фразу и остался ею доволен. Все, роман был закончен. Осталось только вычитать. Но это он сделает за пару дней. Главное, чтобы никто не отвлекал.
Мысль о том, что он сохранил все истинные имена родных и близких ему людей, тревожила, не давала покоя. Но и менять их он не хочет – уж слишком подходили эти имена к героям романа. Измени он имя «Лора» на какую-нибудь «Марину», и от романа останется пшик.
Он был готов к тому, что Лора, прочтя его роман, потребует объяснений. Спросит его, как он посмел вторгаться в ее личную жизнь, что он такое себе позволяет. И тогда он ответит ей: Лора, любовь моя, этот роман – предостережение, не более того… Главное, что ты жива и здорова.
Раскроется тайна двери. Ну и что? Когда книга выйдет в свет, всем будет уже все равно, они поженятся. И еще неизвестно, для кого это предостережение – для Лоры или для него самого. Быть может, он потратил столько времени и душевных сил для того, чтобы самому понять необходимость решительного шага? Кто, как не он, должен действовать? И к чертям собачьим Вика и Гору…
Ознакомительная версия.
