Ознакомительная версия.
– Назад пошли, – пробурчал Резо. – Вон за этими, – он кивнул в нашу с Татьяной сторону.
Татьяна хмыкнула, я промолчала.
– Надо дверь на место поставить, а то и так холодно, – заметил Арсений, и они с Валентином, прихватив из кухни инструмент, отправились к входу. Пашка пошел с ними, чтобы наблюдать за подходами к дому.
Надежда тем временем сходила наверх, вернулась с бутылкой ликера, налила полстакана Алене, столько же себе, и они, не обращая на остальных никакого внимания, выпили.
– Девочки, идите наверх, – устало сказала Татьяна. – Закройтесь в какой-нибудь спальне и отдыхайте.
– Нам бы помыться… – тихо произнесла Алена, с ненавистью глядя на Резо.
– Хорошая мысль, – подал голос очнувшийся Олег Владимирович. – Давно пора баньку истопить, а то все собираемся, собираемся… Так хочется попариться!
– Вам после удара по голове нельзя! – воскликнула Татьяна. – И рану в боку мочить нельзя!
– Банька – это хорошо, – сказал Данилыч. – Я могу истопить. Пока шел по тайге, мечтал о бане… Где она находится? – он посмотрел на меня.
В этот момент с улицы послышались крики.
– Не ходите пока туда, – резко бросил нам с Татьяной Данилыч и бросился на улицу.
Отсутствовал он минут пятнадцать, потом вернулся вместе с двумя мужиками в таких же черных ватниках и штанах. Мужики в дверях сняли шапки, при входе в каминный зал вежливо поздоровались.
Один был типичным качком – высоким (где-то метр восемьдесят пять), широкоплечим, коротко стриженным блондином, с серыми глазами и огромными руками. Второй мужчина по виду скорее напоминал какого-нибудь научного сотрудника из советского НИИ: среднего роста, сухощавый, невзрачный, с лысиной на полголовы. Такого и не запомнишь с первого раза. Он был одного возраста с Данилычем, однако Данилыч определенно выглядел рабочим человеком, мастеровым, этот же принадлежал к интеллигенции. По крайней мере, складывалось такое впечатление.
– Давайте-ка поужинаем, – сказала Татьяна. – У нас щи должны были остаться. И водка еще есть. А за едой поговорим.
– Вот это дело! – расплылся в улыбке «научный сотрудник». – Как приятно попасть в дом к русским женщинам! Мужская сила нужна? Если что – используйте Колю, – и он кивнул на стоявшего рядом с ним качка.
Как я поняла, дверь выбивал Коля. Мужчины разделись и устроились за столом. Мы с Татьяной отправились на кухню, Пашка пошел наверх за спиртным, Валентин с Арсением вскоре закончили ремонт, заглянули к нам на кухню и взяли тарелки с вилками. Посуды и приборов хватило всем.
Поскольку щей могло не хватить на всю компанию, мы добавили в них снега и капусты и еще разок прокипятили. Валентин сходил в сарай за соленьями. Гости выложили на стол крекеры, которые послужат нам вместо хлеба.
Мы с Татьяной из кухни слышали бурное обсуждение ситуации в стране и в мире.
– Мужики о чем-то другом вообще говорить могут? – хмыкнула Татьяна.
– О бабах. Об охоте. О машинах. Я вот думаю, как их всех заснять?..
– А вам с Пашкой потом головы не оторвут? И еще мне заодно? Да и Пашка уже не в кондиции.
– Он знаешь сколько раз снимал не в кондиции, а потом репортажи получались зашибись, даже лучше, чем у трезвого? Надо подумать…
Татьяна махнула на меня рукой.
Вскоре мы все оказались за большим столом в каминном зале. Надежда с Аленой спускаться к нам отказались, и мы с Татьяной оставили еду у них в комнате. Пилот спал тяжелым сном.
– Развязывать гостей будем? – спросил сильно пьяный поэт.
– Если Абдулла обещает вести себя хорошо… – заговорил Данилыч.
– Обещаю, – тут же выпалил Абдулла. – Куда я денусь?
Потом все перевели взгляд на так и лежащего на шкуре Резо. Он бросал на нас с Татьяной гневные взгляды, но молчал.
– Тебя, Гамлет, с нами никто не звал, – спокойно заговорил Борис Семенович, «научный сотрудник».
– Простите, а почему Гамлет? – встряла я.
– Потому что ты – любопытная журналистка! – рявкнул Резо.
– Вы Шекспира читали, Юленька? – спросил Борис Семенович. – Хотя что это я? Конечно, читали. Вон теперь у нас даже Коля знает содержание этого бессмертного произведения. – Коля изобразил улыбку Кинг-Конга. – Так вот Резо решил пойти по стопам принца датского.
– В каком смысле? – не отставала я.
– В самом прямом. Вернее, вначале его родственники разыграли трагедию Шекспира, а потом и он подключился. Он расследовал смерть отца и мстил родственникам – и слишком разошелся. По своей «специальности» он никогда не попадал в поле зрения органов, а тут…
– А какая у Резо «специальность»?
– Антиквариат.
– И тень отца была? – поинтересовалась Татьяна, возвращаясь к тексту Шекспира.
– При общениях со следователем и на суде. Наш друг Резо очень интересно рассказывал, кого видел, даже в библиотеке Шекспира брал, чтобы освежить память, и стихами вещал в зале суда.
– Под психа косил? – спросила я, хотя ответ мне не требовался. – Но долгими зимними вечерами – если мы тут еще задержимся, – я думаю, всем будет интересно послушать Шекспира.
– Юля, почему тебе не нравятся мои стихи?! – воскликнул Олег Владимирович.
– Так вы почитайте что-нибудь не из репертуара Артура Небосклонова! – заорала на этот раз Татьяна. – Что вы в советские времена писали, например, когда вас в Сенегал отправляли?
– Воспевал труд советских рабочих, – сказал Олег Владимирович и хлопнул полстакана водки. – У меня, например, есть «Ода доменной печи», «Песнь о сталеварах»…
– Нет, тогда лучше из Небосклонова, – сказала я.
Борис Семенович поинтересовался у поэта, что тот делал в Сенегале. Поэт честно ответил, что пил и Сенегал помнит плохо. Помнит, как в море выходили на поставленных Советским Союзом судах и ловили тунца, потом жарили и ели.
Резо подал голос с просьбой его развязать.
– Сок желудочный выделился, – заявил он. – Щей хочу… Умираю…
Олег Владимирович заявил, что, во-первых, Резо может и обойтись, за то, что его, старика, по голове стукнул, а во-вторых, его и связанного накормить можно.
Я тем временем уточнила у Бориса Семеновича, правильно ли его поняла. Побег планировался для него, Коли и Данилыча? Борис Семенович это подтвердил и пояснил, что прыткий Резо, к тому же обладающий удивительным слухом, присоединился к их компании, когда его совсем не ждали.
– Плохо, что ли? Могли бы в виде кабанчика его использовать, если бы где-то вам тару не сбросили, – невозмутимо заметил Пашка, подкладывая себе лосятины. – А если тут надолго останемся, то как раз надо иметь в виду…
Резо разразился долгой тирадой, перемежая русские слова с грузинскими, потом вспомнил про Александра Кареновича и Артура Небосклонова. Татьяна вспомнила про Карла, и мы все стали обсуждать, куда он мог подеваться, если господа его не брали…
– Здесь может быть кто-то еще? – прямо посмотрела я на Бориса Семеновича.
– Теперь, после встречи со всеми вами и этой… супермегазвездой, я, признаться, не знаю, что и думать, – улыбнулся он. Данилыч хмыкнул в тарелку. Коля невозмутимо наворачивал щи. – Но, судя по плану, который нам передали, какие-то другие строения поблизости отсутствуют. Хотя ведь могли построить… Но Вадим бы знал. А если зимой в тайге нет какого-то дома, человек погибнет. И кого сюда еще могло принести? Откуда?!
– Из нашего самолета, например, – подал голос пузатенький Арсений. – Только вот где они обретались все это время?
– Могли в бане, – заметил Валентин. – Кстати, топить сегодня будем?
В баню идти изъявили желание все. Мы с Татьяной сказали, что пойдем первыми вместе с поклонницами Небосклонова, а потом пусть мужики наслаждаются хоть до утра. Данилыч закончил свою порцию и объявил, что идет топить. Валентин вызвался ему помочь, и они нас покинули.
– К дому кто-то подходит, – внезапно объявил Резо. – Со стороны реки.
Мы все замерли на своих местах, потом Коля молча сходил в угол комнаты, где стояла винтовка, и взял ее, повернулся, вопросительно посмотрел на Бориса Семеновича. Тот кивнул. Коля тронулся в направлении входной двери. Мы с Татьяной последовали за ним. Коля осторожно отодвинул щеколду и высунулся наружу. Мы стояли прямо за ним. Прошло минут десять. Коля дверь закрыл и, не обращая на нас с Татьяной внимания, проследовал назад в каминный зал.
– Давай-ка выйдем на свежий воздух, – сказала Татьяна.
Мы оделись и высунулись. Вышла луна, было очень светло. Так в Питере ночью не бывает никогда. Нигде на простиравшемся перед домом поле ничто не двигалось. Никаких подозрительных шумов ни с какой стороны не доносилось. Мирная природа, мирный лес, мирное небо. Только сколько человек уже погибло на этом участке земли…
– Давай до бани дойдем, посмотрим, как там мужики управляются, – почему-то шепотом предложила я Татьяне.
Она кивнула, и мы тронулись вокруг дома. Из бани не доносилось никаких шумов. Заснули они там, что ли?
Ознакомительная версия.
