Ознакомительная версия.
Я робко постучала в дверь. Никакого ответа. Мы переглянулись уже с опаской и, не сговариваясь, достали оружие. Я толкнула дверь и вошла первой. В «комнате отдыха» на столе горела свеча. Было тепло – баньку только что истопили.
– Валентин! – робко позвала я. – Данилыч!
Нет ответа… В голову, признаться, полезли мысли про домового, лешего и прочую нечистую силу. Куда мужики могли уйти?
Я взяла свечку со стола в «комнате отдыха» и пошла дальше.
– Не ходи сюда! – крикнула я Татьяне после того, как открыла дверь в парную.
Я уже много лет работаю криминальным репортером, но когда вижу трупы людей, которых знала при жизни, мне, признаться, становится очень не по себе. На любой труп смотреть неприятно, но если ты их в самые «урожайные» (для репортажей) дни видишь по нескольку штук, к этому привыкаешь – как бы кощунственно это ни звучало. Мне, как правило, не приходится вдыхать запахи разлагающихся тел, я обычно вижу лишь свежие жертвы преступлений… Я научилась абстрагироваться. Это – моя работа.
Но если ты был с человеком знаком, пусть и несколько часов, как с Данилычем, то при виде мертвеца эмоции набегают, словно волна… Я уже не говорю про Валентина…
Оба были задушены. Тела оказались теплыми, что неудивительно в натопленной бане.
– Пошли отсюда! – сказала я Татьяне. – Идем спина к спине.
Я подошла к входной двери бани и чуть-чуть ее приоткрыла. Опять никаких звуков. Но тишина казалась теперь зловещей. Когда же нас отсюда заберут?! Когда за беглецами прилетит вертолет?! Да пусть хоть гуиновский спецназ появится, мужиков спрячем, сами выберемся, я потом дам знать Вадиму и Ивану Захаровичу, где беглецы скрываются…
Я резко распахнула дверь, держа пистолет наготове. Татьяна присоединилась ко мне, и мы, следуя бочком, спина к спине, вернулись в дом.
Выражения наших лиц заставили всех, кроме Олега Владимировича, быстро протрезветь.
– Паша, камеру, – сказала я. – Баня на сегодня отменяется. Но тела, думаю, нужно оттуда вынести на холод.
– Развяжите меня, – жалобно попросил Резо.
– Развяжите его, – посмотрела я на Бориса Семеновича.
– Коля! – сказал он одно слово.
Вскоре Резо уже потирал затекшие члены, потом подошел к столу и прямо из котла доел остатки щей.
– Ты готовила? – спросил у меня.
– Нет, девушка, на которую ты набросился, как голодный лев. Мы только разогревали.
Вскоре мы снова пошли в баню, только без поэта и девчонок. Мужики вынесли тела, оттащили к кромке леса и засыпали снегом.
– А Настя где? – спросила я у Бориса Семеновича.
– В сугробе неподалеку от охотничьего домика. Да, много будет губернатору подснежников в подарок.
– Кому? – воскликнули мы с Татьяной хором.
Борис Семенович пояснил, что домик и окрестности являются личными охотничьими угодьями губернатора Н-ской области. Никто на эти места не претендует, по крайней мере, пока, вот он тут и развлекается, как помещик и единоличный владелец.
– Если я правильно помню карту, то его губерния должна быть довольно далеко отсюда, – заметила я. – Или все-таки эта тайга в нее попадает?
– Не попадает. Но его брат много лет работал заместителем начальника колонии, которую мы покинули не так давно. Возможно, поэтому он и обосновался в этих местах. На много километров вокруг ни души, делай что хочешь. И на доме никаких табличек не висит. – Борис Семенович хмыкнул. – Кто может обвинить в неуплате налогов на недвижимость?
Я промолчала, потом поинтересовалась, кем при жизни был Данилыч. Борис Семенович, как я поняла, слыл человеком «серьезным», Коля выполнял роль его телохранителя. Иногда такие ребятки специально отправляются на зону за мелкое прегрешение, чтобы охранять авторитета. Кого надо подмазывают, и человек оказывается в нужном лагере и нужном отряде. За это они получают большие деньги, на зоне тоже не особо страдают. Грев с воли идет постоянно, они при пахане, на лучших местах в бараке, не работают, как мужики… Борису Семеновичу по каким-то причинам потребовалось срочно покинуть места не столь отдаленные, и меня эти причины совершенно не интересовали. Но они должны быть очень серьезные, скорее всего, передел сфер влияния. Но почему побег также готовился и под Данилыча? На меня он произвел впечатление мастерового, да и руки у него были рабочие, многократно обожженные.
– Фальшивомонетчик очень высокого класса. Специализировался по монетам. Великолепно подделывал старинные, купюрами не занимался.
К нам подошел Коля. Они с Арсением, Резо и Пашкой закончили процедуру похорон… Я хотела уже отдать Пашке камеру, но он сказал, чтобы ее лучше несла я. В доме Арсений напился вхлам, поминая друга Вальку. Остальные не пили и установили дежурство на ночь.
Перед тем как все устроились на ночлег, Борис Семенович серьезно посмотрел на Резо.
– Надо флаг вывесить, – сказал он.
– Что за флаг? – встряла я.
– Сигнальный, – пояснил Борис Семенович. – Мы должны его вывесить на доме. Юля… – Он внимательно меня осмотрел. – А тебе ведь будет сподручнее всего. Ты самая маленькая и самая легкая. Лестницы есть, на крышу заберешься…
– Я слазаю, – сказал Резо. – Нечего девчонку на крышу гонять. Только подстрахуйте меня.
Вскоре над домом трепыхалось красное полотнище с черепом и костями, нарисованными черным цветом. И что за шутник его придумал?
Год 1995-йВор в законе уже знал о том, что произошло в лесу. Он уже какое-то время держал руку на пульсе. Он вообще старался быть в курсе дел в своей вотчине и следил за двумя братцами-мечтателями. Чудесниками-кудесниками.
Его люди специально работали с вертолетчиком, поили его и выуживали информацию.
А в тот день вертолетчику потребовалось напиться до бесчувственного состояния.
Протрезвел он в незнакомом доме. Ему дали опохмелиться, выпить рассола, потом отправили в холодный душ. А затем с ним говорил человек, о котором он много слышал, но ни разу не встречал.
Человек объяснил ситуацию, объяснил, что сделает для вертолетчика и что требует взамен.
Вертолетчик понял, что это его единственный шанс, и согласился.
Утром все были хмурые. Правда, ночью никаких событий не произошло. Надежда с Аленой завтракали вместе со всеми и переругивались с Резо. Девчонки настаивали на том, чтобы снова протопить баню. Можно же обойтись без парилки?
– В ванне помойся, которая на улице стоит, а я тебе спинку потру, – предложил Резо Надежде.
– Я бы в ней с удовольствием помылась, если бы ее можно было в дом занести! – воскликнула она. – Если занесешь, я сама тебе спину потру.
Но для этого требовалось бы разобрать стену, поэтому Резо пришлось отказаться от заманчивого предложения. Вместо этого он взял одну винтовку, Абдуллу и девчонок, и они отправились топить баню.
– Какие будут предложения? – Борис Семенович обвел всех оставшихся взглядом.
– Надо бы сходить в охотничий домик, – заметила Татьяна. – А вдруг те двое до сих пор сидят связанные? Как раз к баньке вернемся.
– Надо поле осмотреть, – сказала я. – Не появилось ли новых следов? Если кто-то неизвестный выходил из леса, скрыть это нельзя. Хотя если шел по одной из наших тропинок…
Решили начать с поля. Вдруг пойдет снег и скроет все следы, если они и были?
Мы шли гуськом, поглядывая во все стороны, и довольно быстро добрались до места падения самолета, которое Борис Семенович с Колей осмотрели с большим интересом. Потом мы с Татьяной отвели их к плите – и испытали состояние шока.
Плита не была задвинута до конца…
– Мы ее точно вчера на место поставили, – уверенно сказал Пашка.
– Коля! – подал голос Борис Семенович.
Гигант без слов привалился к плите и сдвинул ее в одиночку.
Завернутый в покрывало труп оставался на месте. Вот только верхняя часть свертка, по-моему, выглядела как-то не так… Я сказала об этом вслух.
– Точно, – согласилась Татьяна. – Наклонилась вбок, к стене.
– А если у нее летаргический сон? – прошептал Арсений. – Она очнулась и… Если я не ошибаюсь, Гоголя же похоронили, когда он… А потом обнаружили…
Арсений стал истово креститься.
– Коля! – опять сказал Борис Семенович и кивнул в яму.
Телохранитель наклонился и извлек труп одной рукой. Пашка с Валентином вчера его вдвоем тащили… Мертвое тело ведь становится гораздо тяжелее живого, а тут еще и замерзшее…
Арсений отвернулся, потом один пошел назад к дому. Его никто не остановил. Мне тоже хотелось отвернуться, но я заставила себя смотреть.
Маринка была мертва, но лицу были нанесены повреждения, которых вчера не было!
– Словно кто-то пнул ногой, отталкиваясь, когда выбирался отсюда, – сказала я вслух. – Мы вчера Карла вытаскивали за руки. То есть Паша с Валентином вытаскивали.
– Коля! – опять подал голос Борис Семенович.
Ознакомительная версия.
