к нему приходили. Две. У меня Зина, сестра, очень занята.
Сергей даже не нашел, что ответить. Просто кивнул. «Две женщины»! Это Ира, благодаря которой и нашли Алексея, и ее подруга Марина, та огненно-ледяная красотка, которая, по всеобщему мнению, является любовницей Ваграняна? В воздухе запахло грозой и драмой. Но тут нам не Стелла, понятная, как лопата дворника. Тут люди высокообразованные, интеллигентные, сложные и умеющие отравлять друг другу жизни по законам высокого мастерства. Надо как-то аккуратно что-то узнать у Иры, она самая простая и доступная для контакта. Но звонки потом. Сначала надо получить представление, о чем говорить. Как это – «он на этом берегу».
Такое трудно было себе представить, но Алексей, который столько дней, в общем, был скорее мертвым, чем живым, посмотрел на друга своим разумным, светлым взглядом и даже улыбнулся.
– Ну, ты даешь, старик, – выдохнул Сергей. – Ты же прекрасно выглядишь, если не считать, что худой и страшный как черт. Но столько ума и вменяемости в лице мне не добыть даже после тысячи допросов с пристрастием. Это была шутка, ты же понимаешь. Как ты? Как тебе было? Полный провал? Темнота? Тот самый, всеми затасканный свет в конце туннеля?
– Нет, – тихо ответил Алексей. – Всего этого не было. Только то, что есть в жизни на самом деле. Мои люди, мои переживания. Но без освещения, тут ты прав. Лишь проблески молний и светлячков. Я не без пользы провел время, Сережа. Понятия не имею, сколько именно времени, может, день, может, десять лет. Но я рассматривал пропасть всех наших опасностей и бед. Помню в деталях, как ловил Ваньку, он падал с обрыва… Извини, больше не могу. Засыпаю. Тяжелая это работа – жить целых полчаса.
Сергей вышел во двор и начал с самого простого: позвонил Ире. Она ахнула и заплакала. Затем сказала, что узнает, какие блюда Алексею сейчас полезны, и закажет свежие продукты у фермеров. Затем начнет готовить.
– А он пусть поспит естественным, нормальным сном. Пока я все соберу, приготовлю и поеду.
Марина произнесла почти теплым голосом:
– Рада. И поздравляю всех нас. Если вы, Сергей, еще в клинике, поблагодарите и от меня профессора Ваграняна. Я навещу Алексея, как смогу.
– Спасибо вам за звонок, – торжественно произнесла Алена. – Вы не представляете: я утром подумала, что Леша сегодня может проснуться. В смысле – Вагранян его разбудит, он мне вчера сказал, что наблюдает хорошую мозговую активность. А я такие вещи замечаю даже без приборов. Правда, у меня стоматология, но это тоже связано с мозгом. Я всегда говорю…
На пятом «я» Сергей извинился и сказал, что у него звонок по второй линии. Это срочно, связано с заданием. А если для коллекции получить реакцию Стеллы? Любознательности ради?
– Ну, его же мать, – добродушно произнесла Стелла. – Таки выкарабкался. Ненавижу его, но, по крайней мере, на меня труп не будут вешать. Сергей, можно без отчества? Я его забыла спросить. Вам начальник-полковник сказал, что он дал мне ваш номер и разрешил позвонить?
– Да, конечно, Земцов мне сказал. И, разумеется, без отчества: мы же не на дипломатическом приеме, нам нельзя попусту тратить время на церемонии. Цель, как мы оба поняли, у вас благородная – найти и разоблачить преступника. Я именно в таких человеческих подвигах всегда на подхвате. И сразу скажу, что, если ваш адвокат не раскроет на суде подробности этой операции, а лишь намекнет на то, что вы помогали правосудию, это может многое поменять в вашей участи.
– Да ты что! – выдохнула Стелла. – А я даже не сообразила. И у меня не адвокат, а какой-то козел, которого мне следователь подсунул. Зато бесплатный. А ты мне найдешь нормального? Я заплачу. Я уже работать начала, с людьми общаюсь. Они просто рыдают от того, как меня со всех сторон повязали, ограбили и унизили. Хорошо, что сын еще маленький: не поймет.
– Да, узница совести однозначно, – авторитетно заявил Сергей. – И наши отношения стремительно приобрели доверительный характер: мы уже на «ты». Да, адвоката могу посоветовать. Но есть одна просьба: не звони мне, будь добра. У меня постоянно сложные ситуации. Я свяжусь сам. Если сегодня, то часов через шесть. И держи себя в руках: не сильно пережимай с ужасами застенка. Не с твоей репутацией, извини.
…Ирина примчалась первой из названных Ваграняном посетительниц. Никому ничего не сказала, просто упала на стул напротив палаты, запыхавшаяся, потрясенная, готовая к самым неожиданным поворотам, и бережно поставила рядом сумку-холодильник. Она была готова ждать сколько угодно: шевельнуться все равно не представлялось возможным, все силы ушли на подготовку и переживания.
Но довольно быстро перед ней появилась хирургическая сестра Зинаида.
– Вы жена Ермолаева? – холодно спросила она. – Ох, простите, обозналась. Вы же та, другая. Подруга. Григор Тигранович велел пускать. Алексей проснулся, нам нужно немного времени для процедур. Потом впущу. А что у вас в сумке?
– Это еда. Все приготовленное дома, из самых свежих продуктов. Я читала в интернете, что можно… Пожалуйста.
Ирина с такой мольбой посмотрела на Зинаиду, что у той язык не повернулся произнести привычную фразу для родственников: «Забирайте домой и сами ешьте. У нас есть все, что требуется больным».
– Хорошо, – сказала она. – Только я сначала унесу к себе, проверю. Потом поставлю то, что можно, в холодильник палаты. Сумку верну вам после.
– Ох, спасибо… Я так боялась, что не возьмете… Я вообще так боялась, – горло Ирины перехватил спазм, глаза будто разлились на пол-лица, как озера горя или надежды.
– Только не реви, – со всей возможной для нее теплотой произнесла Зинаида. – Все же хорошо. Я вернусь за тобой.
Она ушла, забрав сумку-холодильник. А Ирина старательно и правильно задышала по методикам науки самообладания. Необходимо войти к Алексею нормальным человеком. Не хватало еще, чтобы он в момент своего фактически второго рождения сразу увидел истеричку. И огромный вопрос: узнает ли он ее вообще.
– Привет, Ира, – произнес Алексей негромко, но ясно и отчетливо, когда Ирина застыла столбом на пороге его палаты. – Подойди, пожалуйста, ближе. Если я не слишком страшно выгляжу.
