ему захотелось прикоснуться к ней губами, будто это смогло бы успокоить плачущую женщину. Она заметила его взгляд и тихо прошептала:
— Не смотрите на меня. Я зарёванная и некрасивая.
Но он продолжал смотреть, поглаживая её руку. Улыбнулся уголком губ. И эта улыбка, и этот взгляд, и прикосновение словно прорвали в ней какую-то плотину…
Через три дня Елизавета улетит в Туркмению по просьбе Ткачёва. Туда же улетит и группа Хмеля. Больше никому генерал доверять не мог, а только она знала Хмеля и могла выйти с ним на связь. А ещё у неё там были знакомые, обретенные за время службы её погибшего мужа. Андрей Викторович надеялся, что с их помощью группа Хмеля выйдет на националистическую организацию, пустившую корни по всей Средней Азии.
Советский Союз, находящийся в стадии «локальной» войны в Афганистане имел довольно протяженную границу с этой страной, и не мог позволить становления националистических идей в республиках, граничащих с Афганистаном. Война шла с переменным успехом, но наркокартели, имеющие производства на границе с Пакистаном, вынуждены были просить помощи у своих покровителей из ЦРУ. И в Пакистан были переброшены нанятые разведчиками наёмники из разных стран, а в самом Афганистане была развёрнута целая компания по дискредитации присутствия СССР в этой стране.
Началось все с того, что «шурави» были объявлены, как злостные попиратели законов шариата, особенно в обращении с афганскими женщинами. Что они пришли в Афганистан, чтобы установить беззаконие и распущенность, хотя ещё до прихода Советских войск в Афганскую демократическую республику на пляжах Кабула можно было встретить афганских красоток, позирующих фотографам в купальниках и разгуливающих по набережной в коротких юбках.
Пропагандисты из ЦРУ знали своё дело, и в дальних от столицы районах, особенно на границе с Пакистаном, местные афганцы объявили себя «моджахедами», ввергнув половину территории в гражданскую войну.
Советникам из СССР пришлось несладко. И в Генштабе, совместно с ГРУ был разработан план развёртывания в Афганистане значительной группировки Советской армии, дополнительно к той, которая уже базировалась там, начиная с одна тысяча девятьсот семьдесят девятого года. Особое значение придавалось развёртыванию войск в районе Кандагара, куда по горным перевалам из Пакистана проходили довольно многочисленные силы наёмников. Они сосредотачивались на горных базах и должны были нанести мощные удары по колоннам Советских войск. Но первый, превентивный удар, ЦРУ планировало нанести по развернутым базам в Средней Азии силами боевиков из националистических объединений. Это, по расчетам аналитиков из ЦРУ, должно было деморализовать дух, как солдат, так и местного населения.
Узбекистан славился своими хлопковыми полями. В «Белом» золоте Советский Союз с его огромной территорией и многочисленным населением сильно нуждался. Это было поистине стратегическое сырье, растущее из земли каждый год. Еще в середине семидесятых скорый на язык глава компартии Узбекистана Рашидов дал невыполнимое обещание повысить урожай хлопка в полтора раза. Рашидова поддержал Суслов, а Брежнев поверил.
Не поверил Рашидову Андропов и дал указание проконтролировать его деятельность. Но КГБ республики очень быстро свернул контроль — в Узбекистане главенствовал менталитет подчинения уважаемым людям, коим несомненно являлся первый секретарь компартии советской республики Узбекистан. А ещё он был большим другом Леонида Ильича. И КГБ Узбекистана стало личной охраной Рашидова.
Трефилов встретился с Ткачёвым, можно сказать, неформально. Машина генерал-лейтенанта обогнала «Волгу» Ткачёва и просигналила остановку. Дело было ночью и машин на шоссе не наблюдалось, но, вспомнив недавнюю перестрелку, Трофимов снизил скорость и достал оружие.
— Пал Палыч, погоди, — Андрей Викторович удивился такому способу контакта.
— Вы, товарищ генерал, пока не выходите, — напрягся старшина. — Я проверю вначале.
Машины остановились на обочине в нескольких метрах друг от друга. Трефилов сам подошёл к «Волге» Ткачёва и попросил Трофимова:
— Старшина, посидите немного в моей машине.
И когда Пал Палыч вышел, сел рядом с Ткачёвым.
— Что-то случилось, Анатолий Романович?! — обеспокоился Ткачёв.
— Случилось, Андрей Викторович, случилось… Много чего. Час назад в клинике скончался генерал Кудрявцев.
— Ох ты! — вырвалось у Ткачёва. — Как же теперь Лиза?!
— Когда у вас контакт со связным?
— Только через неделю.
Трефилов взглянул на темный лес за окном автомобиля.
— Дадите ему указание о скорейшей ликвидации главарей националистических организаций. До тех, до кого дотянутся.
— Но времени было мало! — удивился Ткачёв. — Данные не подтверждённые!
Трефилов сжал кулак и положил руку на изголовье сидения водителя.
— В конце марта Брежнев запланировал поездку в Узбекистан. Есть мнение, что там на него планируется покушение. Срок у вашей группы до марта. Это личное распоряжение Андропова. Так что, придётся ускорить работу. Пусть обратят пристальное внимание на окружение Рашидова, и будут осторожны. КГБ республики у него в полном контроле.
— Понял. Я подготовлю шифровку…
— Это не всё, — Трефилов вздохнул и достал из шинели сложенный лист бумаги. — Это донесение моего личного агента из… Канады. Изучите внимательно. Скорее всего, я переориентирую агента на связь с вами. Люди Суслова стали слишком серьёзно мной интересоваться.
— А причем тут…
— Суслов? Прочитаете донесение и очень, очень аккуратно достанете материал по фигуранту. Для этого вам придется выйти на генерала Чебрикова. И учтите, с того момента за вами начнут пристально наблюдать. Наблюдение за собой пресекайте жестко. И это не совет…
Трефилов резко вышел из машины, оставив Ткачёва размышлять над его словами.
Ткачёв, приехав на дачу, попросил старшину остаться у него до утра.
— Мне необходимо встретиться с вашим бывшим командиром, Пал Палыч. Сможете организовать?
— Думаю, что это возможно, — размыслив, ответил старшина.
Они поужинали, и Ткачёв отправился в свой кабинет. Ему не хотелось спать, да и записка Трефилова не давала покоя.
Закрывшись в кабинете, Андрей Викторович достал из тайника, оборудованного в книжном шкафу, толстую папку с документами. Эта папка вот уже в течение полугода пополнялась чуть ли не каждый день. В ней были собраны факты, касающиеся многих партийных и государственных функционеров. Отдельно была собрана тонкая стопка донесений от зарубежных резидентов КГБ и копии некоторых оперативных разработок разведок иностранных государств. Как попадали эти копии к резидентам — для Ткачёва было загадкой. Ещё большей загадкой было то, как они попадали к Трефилову. Ведь это он передавал материалы Ткачёву для изучения и аналитики.
Андрею Викторовичу уже давно было очевидно, что проводимая западными спецслужбами работа направлена, прежде всего, на партийный аппарат СССР. Но такая работа невозможна без идейного направления. Кто-то, очень знающий, как устроена вертикаль власти в Советском Союзе, направляет усилия зарубежных разведчиков. И мало того, хорошо осведомлён о личной жизни аппаратчиков — их интересах, желаниях и связях.
Дополнительно идёт работа по
