детей нигде не было – может, их и не было вовсе.
Маркус открыл прикроватную тумбу – какие-то тетради с расчетами по расходам и доходам; похоже, Густав был бухгалтером или кем-то вроде того. Подошел к шкафу – гардероб мистера Лембека был еще скуднее, чем его. Одно пальто, плащ, пиджак и пара рубашек, в нижних ящиках – постельное белье.
Маркус вернулся к столу и только сейчас заметил ящик под ним; отодвинул – дно забито бумагами. Исписанные и перечеркнутые листы, очень много листов, черт ногу сломит… Среди всего этого бедлама Маркус увидел пачку белых конвертов. Казалось, они пусты, но, взяв их, Хейз понял, что в них были письма, неотправленные письма на имя Эллы Лембек.
Он засунул конверты за пояс за секунду до того, как вернулся мистер Зимерман.
– Врачи скоро будут, – сказал тот и хотел было пройти к мистеру Густаву, но остановил взгляд на Маркусе. – Вы еще здесь? Я думал, вы у себя.
«А ты не любишь копов, да, Зимерман?» – смекнул Хейз.
– Извините, я хотел побыть здесь до приезда врачей, – сказал он.
– В этом нет необходимости.
– Извините, – еще раз сказал Маркус и пошел к двери.
– Если нам нужна будет полиция, я вам позвоню. – Управляющий подмигнул ему и как-то странно улыбнулся.
Хейз поспешил удалиться.
«С каких это пор ответственность за смерть арендаторов лежит на управляющих домом? – думал он, направляясь к двери. – Не все ли ему равно?» Видимо, приезд полиции два дня назад не слишком его обрадовал. Больно уж он напрягся… Маркус надеялся, конечно, что Густав не умрет, но неизвестно было, сколько таблеток он успел проглотить. Это либо крепкий сон, либо состояние, близкое к смерти. Но и смерть Густава была бы ему безразлична. Такова участь всех нелюдимых людей, каким Маркус считал своего соседа и каким считал самого себя. Он хотел бы, чтобы и до его смерти никому не было дела, но с его братом этот фокус не пройдет. Кристофер лезет во все его дела…
Маркус проходил мимо двери миссис Нотбек, когда услышал ее плачущий голос. Он не припоминал ее настолько огорченной. Прислонился к двери.
– А я говорила тебе, говорила бросать все это, – кричала за дверью Хелен. – Но ты не слушал меня, ты никого не слушаешь! Эти твои дружки, разве они спасут тебя? Разве они друзья, если оставили тебя в этой дыре?.. Я знаю, не плачь, я все сделаю, Джереми. Хорошо, хорошо, я скоро буду.
Маркус отошел от двери, когда быстрые шаги миссис Нотбек приблизились к ней. Дверь отворилась, и плачущая и взлохмаченная Хелен, кутаясь в длинную кофту, пробежала мимо Хейза, даже не взглянув на него.
– Что-то случилось? – окликнул ее Маркус.
– Нет-нет, ничего, все хорошо, все будет хорошо, – отмахнулась она от него, сбегая по покатым ступеням.
– Я могу помочь? – крикнул он в глубь уходящего вниз пролета.
– Нет-нет, мне только в банк, он здесь недалеко…
Торопливые шаги миссис Нотбек удалились, подъездная дверь захлопнулась, впустив в проем немного свежего воздуха.
Маркус знал, чем все это закончится. Сколько раз он видел таких матерей, снимающих последние деньги с пенсионных счетов, чтобы вытащить своих деточек из передряг…
Хейз уже заходил к себе, когда услышал голоса и шаги врачей на нижнем этаже дома. Эти шаги невозможно не узнать – они самые неторопливые из всех. Будто кто-то доплачивал им с того света за их равнодушную неторопливость.
Полиция Зимерману не понадобилась – мистер Лембек пришел в себя еще до прихода врачей. Медбрат только промыл ему желудок и поставил капельницу. Так сказала Сара во время очередного укола. Хейз лежал на кушетке и смотрел в пол.
– Две смерти за два дня – нехорошая была бы статистика, как думаете?
– Совпадение, не более того. – Сара прижала вату на месте укола. – Можете вставать.
Маркус встал и натянул штаны.
Сара не отвернулась в этот раз, как всегда отворачивалась до того. Она смотрела на Хейза и вроде хотела что-то спросить, но боялась.
– Что-то не так? – не выдержал он.
– Мистер Лембек очень напугал меня вчера.
– Да уж, зрелище не из приятных… Немало он пробыл без сознания.
– Если говорить точно, то в глубоком сне.
– Так, значит, не вы дали ему эти таблетки?
– Нет, что вы, он не обращался ко мне.
– И вы никогда раньше не видели их?
– Видела – на работе мы даем такие пациентам.
– А дома у вас их не было?
– Здесь?
– Да, здесь. – Хейз смотрел на нее не отрываясь.
– Может, и были… – Сара открыла ящик небольшого аптекарского стола и стала перебирать лекарства, шурша ими, как погремушками.
– Немало у вас здесь, да? – Хейз подошел к ящику.
– Работа обязывает, – она улыбнулась.
«Обязывает тащить медикаменты домой?» – хотел было спросить он, но промолчал.
– А может ли быть такое, чтобы Густав пробрался к вам и украл бутылек? Хотя зачем ему их красть, если врач может выписать точно такие же…
– Это очень сильное снотворное, мистер Хейз, всем подряд его не выписывают. Скажите, – она закрыла ящик стола, – вы с ним не разговаривали в последнее время? Может, он что-то вам говорил…
Хейз хотел сказать, что не разговаривал, но вспомнил, что Сара видела, как он подсел к Густаву в кафе.
– Как-то перекинулись парой фраз.
– И он ничего не сказал вам?
– А что он должен был сказать? Что хочет покончить с собой?
– Я смотрела новости…
– И?.. – насторожился Хейз. – Говорите.
– Эта женщина, которая умерла у нас…
– Да…
– Полиция считает, что это самоубийство, и вроде как тоже таблетки.
– В нашей полиции полно идиотов, Сара, и это не самоубийство.
– Вы думаете?
– А вы – нет?
– Просто два таких случая в одном доме… вам не кажется это странным?
– Пока рано делать какие-то выводы.
Сара хочет переключить внимание на Густава, понял Маркус. Но зачем? Кого она выгораживает – Зимермана, себя?
– И вы же сами сказали, что с Густавом все хорошо. – Маркус не сводил с нее глаз. – Может, он выпил две таблетки вместо одной? Может, он и не хотел умирать?
– Может быть. Но выпил он далеко не две.
– Даже если и так – в любом случае, кто хочет, тот умирает, Сара. Нерешительные суицидники – это просто истерички. Знаете, это как стоять на перилах моста и надеяться, что тебя спасут.
– Может, вы и правы, – согласилась она. – Значит, эта женщина с вашего этажа…
– Что?
– Не покончила с собой?
– Нет, я уверен, что это убийство.
– Ваш брат допрашивал меня вчера…
– Кристофер? Правда? Он наконец-то занялся делом?
– Он сказал, что этим делом хотите заняться вы.
– Да, я им
