планировали. Сначала заехали полюбоваться золотым Лениным, и Люба сделала несколько снимков компании. Пока она примерялась, как поэффектнее уместить всех в кадре, проходившая мимо бабка в цветастом платке покивала головой и поздоровалась.
Люба приветливо помахала ей рукой:
— Здравствуйте! А не знаете, магазин тут поблизости есть?
Бабка удивленно поозиралась, будто вот прям сейчас впервые задумалась, есть ли в их деревне магазин, потом махнула рукой вперед по дороге, там, мол.
— А кемпинг тут есть какой?
Старушка остановилась и внимательно посмотрела на Любу.
— Что, дочка?
— Ну, где заночевать с машинами. Палатки поставить.
Бабка задумалась, пожала плечами. Ничего такого не было на много километров вокруг.
— Ну а пляж?
— Пляж есть. — покивала та. — Только там не надо с палатками. Да вообще не надо туда.
Тут подошли остальные, окружили старушку.
— А почему так? Грязно там?
Старушка неопределенно поводила головой, пару раз моргнула, словно забыла, о чём говорила только что и пошла своей дорогой.
— Кажется, я знаю, что за пляж, — сказал Толик, — место как место.
Но Любка не успокоилась. Догнала бабку и расспросила. Та отмахнулась от надоедливой городской и бросила на ходу:
— Скотомогильник там был, давно. Место плохое.
Вернувшись к друзьям, Люба сказала, что знает про это место, ей родная бабуля рассказывала про скотомогильник. Она сомневалась, стоит ли останавливаться там, но Родион сказал: " Глупости, что за сомнения«. И все поехали на пляж. Костей тут не было, только песок, старое костровище, несколько чёрных от времени брёвен.
Пока взрослые разбивали лагерь и разводили костер, дети дружно носились по берегу и исследовали заросли ивняка. Два долговязых близнеца, Петька и Кирилл, были заводилами в любой игре. Они напару предложили прятки, и щуплый высокий Ваня и толстячок Тим согласились. Первым водил Ваня. Он встал у костра, закрыл глаза и начал громкий отсчёт. Родион, крутивший тут же шампуры на мангале, поморщился и сказал:
— Иди туда вон, к камню, нечего тут орать. Места навалом.
Мальчик, не открывая глаз, отошёл подальше от отца и продолжил считать. Кристина посмотрела на мужа и промолчала. Люба вздохнула и покачала головой. Воспитание детей — дело трудное. Толик тоже не был образцовым отцом, что уж. Хотя близнецы его обожали.
Когда все наконец расселись у костра, Кристина сказала:
— Ну что, Люба, где там твой сюрприз?
Театрально вздохнув: «Разве от вас отвяжешься?», Люба жестом фокусника достала из кармана мобильник и потрясла им над головой, привлекая внимание друзей.
— В общем, я оцифровала наши студенческие фотки. Вы не поверите, какие все были худышки, — расхохоталась она, — Толик вообще такой шкет, в чём только душа держалась!
Все сгрудились вокруг, заглядывая в экран.
Вот они в аудитории универа, первый курс. Стройная ещё Люба стоит рядом с долговязым очкариком в клетчатой рубашке, Толиком. Вася засмотрелся на миниатюрную застенчивую девушку с челкой, Соню, Родион в центре кадра обнимает Вику. Кристины тут ещё нет.
На следующем снимке компания придуривалась за столиком «Трех корочек». Родион демонстративно запихивал в рот Толика круглую булочку с повидлом, Толик закатил глаза и вывалил язык, изображая невинно замученного, девчонки позади них смеялись.
Фотографировал наверное Вася, его не было в кадре.
Дальше шла фотка Толика. Он стоял прямо, глядя в камеру, серьезный и собранный. Почему-то без очков. Лицо его было совсем юным, немного растерянным.
— Ой, я вспомнила. Он же мне тогда в любви признавался, — хихикнула Люба, — а я его возьми и сфоткай в такой ответственный момент.
— Сердца у тебя нет! — воскликнула Вика, — такой момент, а ты!
— Зато фотка теперь есть, — проговорила Люба, ласково проведя пальцем по экрану.
В этот момент подбежали близнецы, а за ними — Ваня.
— Мам, а фанта есть? — спросил Иван. Люба посмотрела на него, потом на фото Толика, потом снова на мальчика.
Он был такой же худущий и нескладный, но с широкими костистыми плечами. Но главное — глаза. На Любу смотрела почти точная копия Толика, только помладше. Женщина вздохнула и тут же услышала, как справа тихо матюкнулся Родион. Он не отрываясь смотрел на фотографию друга, желваки его ходили ходуном.
Люба поспешно смахнула фото. Кроме неё и Родиона вроде никто не заметил сходства. К счастью, дальше были общие снимки, и Толик в кадр если и попадал, то мельком.
Люба не стала при всех устраивать скандал. Надо было удостовериться. В конце концов, Родион тоже в юности был высоким и нескладным. Но сердце её уже знало правду. После рождения близнецов между Романовыми наступила затяжная пауза — по Любе сильно ударили роды, она располнела и часто злилась или грустила. Толик к такому не был готов. Его Люба! Средоточие веселья и оптимизма! Страдает от послеродовой депрессии? Да ну, чушь какая-то. Он злился, и иногда подолгу задерживался в офисе, приходя домой к уставшей и злой Любе, как на поле боя. Потом всё наладилось — близнецы отнимали много времени, Толик договорился с Родионом работать поменьше и стал больше бывать дома. Люба вспомнила, что он как-то резко тогда повзрослел. Ходил мрачный, но помогать стал гораздо больше. Через некоторое время стало известно, что Кристина беременна.
