Но я изображала полную заинтересованность и острейшее внимание к ее рассказу. Потому тетка осталась довольна, и опасная тема затянувшегося (опять же с ее точки зрения) моего девичества миновала.
Я рано легла спать, воплощая в жизнь мечту последних трех дней.
* * *
Утро следующего дня встретило меня мокрым асфальтом. Значит, ночью прошел дождь. Я его не слышала, потому что крепко спала. Воздух наполнился той душистой свежестью, которая бывает только после летнего ливня.
Но восторги мои несколько поутихли, когда я вспомнила о том, что лишена транспортного средства.
Пришлось стоять на остановке и ловить частника. Обычно с этим не бывает проблем. Но на этот раз я стояла уже минут пять, а никто не хотел откликнуться на мой призыв.
Я покосилась в сторону остановки, у которой одна за другой тормозили маршрутки. Когда последний раз пользовалась этим видом транспорта, уже и не помню. На всякий случай спросила какого-то мужчину, как удобнее добраться до Политеха. Пока тот раздумывал, откликнулась девушка и назвала номер маршрута.
— Я тоже пятнадцатый жду, — сообщила она на всякий случай и уже через пару секунд порадовалась: — А вот и он!
Желтенький микроавтобус с указанным номером маршрута лихо выкатил из-за поворота и остановился перед нами. Из динамиков на протяжении всей дороги щедро лился разбитной шансон, впрочем, нисколько не мешавший мне думать.
Я вышла на конечной. Попыталась разузнать, где в этом районе находится ближайшее отделение милиции. На всякий случай поспрашивала у прохожих. Пожилая женщина махнула рукой в сторону ближайшего дома и заспешила по своим делам.
На торце указанной пятиэтажки я заметила красную вывеску, лаконично гласившую: «Милиция». Ниже, на небольшой табличке того же цвета, следовали разъяснения: участок такой-то, участковый такой-то, в таком-то звании — и часы работы.
Дверь по случаю лета оставалась открытой, так что у входа я не задержалась. Сразу прошла внутрь. Помещение — совершенно типичное для подобных учреждений. Там мне удалось найти только одного человека.
Тучный мужчина в возрасте за сорок, одетый в гражданское. Потому определить его звание я не могла. Но так как он деловито спросил меня: «Вы к кому?» — сразу стало понятно, что человек тут работает.
Я объяснила цель своего визита.
— А вы, собственно, кто? — сразу насторожился он.
— Понимаете, дело касается моих родственников, — туманно пояснила я.
На всякий случай у меня была в запасе пара «правдивых» историй, но пока я выдавать их не спешила.
Мужчина вздохнул. Должно быть, у него появилось нехорошее предчувствие, что его хотят загрузить дополнительной работой.
— А что вы хотите? Чтоб дело из архива для вас запросили?
— Да нет же, — поспешила я успокоить его, — понимаете, у меня есть старший брат. Он когда-то учился в вашем институте, а сейчас живет в другом городе. Недавно позвонил и вот озадачил меня. Говорит, начали с однокурсниками вспоминать былое, а следов одной девушки найти не могут.
— Блин, заботы у людей! — хмыкнул толстяк. — А от меня-то вы что хотите?
— Понимаете, он говорит, что, когда они уже разъезжались после защиты диплома, кто-то позвонил и сообщил ему, что ту девушку машиной сбило. Может, кто-то из ваших старых работников помнит что-то? Просто узнать — так это или нет.
— И когда же это произошло?
— В восемьдесят втором году.
— Ни хрена себе! — не сдержался мой собеседник. — А твой братец не хочет знать, что перед Бородинской битвой было?
Я только беспомощно развела руками: мол, такой вот он у меня чудак.
— Сейчас уже никого не осталось, кто тогда работал.
Мужчина встал из-за стола, явно давая понять, что ему надоели мои чудачества. С обреченным видом я поплелась обратно к двери.
— Слышь, постой, — неожиданно раздалось за моей спиной.
— Сходи к Петровичу. Это пенсионер наш. Купи чаю, плюшек каких-нибудь. Может, он чего и вспомнит. Да и доброе дело заодно сделаешь — старика проведаешь. К нему нечасто гости заходят. А молодые девушки — и подавно. Раз уж ты такая любительница помогать… вот, держи адрес!
Унынье прошло разом. Прощебетав: «Спасибо», я покинула участок. На улице под звонкое чириканье воробьев разглядела наспех исписанный листок:
— Ливнев Василий Петрович, Беговая, шестнадцать.
Поскольку номер квартиры не был указан, я поняла, что живет ветеран отечественного сыска в частном доме. На мои глаза попалась пара мрачного вида мужчин, то ли не знавших, чем себя занять с утра, то ли стрелявших денег на опохмелку. Они мне подсказали, что лучше всего начать поиски дома на Беговой сразу за трамвайной остановкой, возле магазина «Полосатый». Какой там у них магазин обзывается «Полосатым», я не знала, но остановка — это уже что-то определенное!
За десять минут без труда нашла и остановку, и вышеупомянутый магазин, и дом номер шестнадцать.
Василия Петровича я застала у калитки собственного дома. То, что это именно он, угадала отчего-то сразу. Потом, глянув на номер дома еще раз, поняла, что не ошиблась.
— Василий Петрович? — вежливо уточнила я.
Пожилой человек близоруко прищурился, потом спросил:
— Ты наша новая почтальонша? Пенсию принесла?
— Да нет, я по другому вопросу, — несколько разочаровала я его.
— По другому? Это по какому же другому?
— Мне хотелось бы с вами поговорить об одном деле, произошедшем больше двадцати лет назад. Сунулась я в опорный пункт, а вот порекомендовали обратиться к вам. Говорят, без Петровича ни за что не обойтись!
— Ой, ты лиса! — усмехнулся старик. — А тебя как величают?
— Евгения.
— Женя, стало быть?
— Да.
— Ну пойдем, Женя, прогуляемся до универмага. Я кое-что куплю.
— Если чай, то не нужно. Я купила пачку и пирожков вот еще.
— А вот этого я не люблю! — неожиданно нахмурился старик. — Я что, нищий, что ли, чтобы ко мне с подачками ходить!
— Так ведь и с пустыми руками в гости не ходят, — не согласилась я, — да и мужчина, который к вам посоветовал прийти, велел что-нибудь к чаю прихватить.
— Какой он из себя? — уже без раздражения спросил Петрович.
— Ну, полный такой.
— Лешка Володин! — заочно узнал старик. — Ну, я ему холку за подобные советы намылю! Они сейчас привыкли, что им чуть что — сразу кусок в рот суют! Мы по-другому жили!
Неожиданно я почувствовала себя неловко, и больше всего мне хотелось этот пакет куда-нибудь спрятать. Я даже глазами начала искать подходящее место. Но тут неожиданно пенсионер сжалился:
— Ладно, раз купила — не выбрасывать же! Тогда поход в магазин отменяется. Я как раз за чаем собирался.
Через двадцать минут мы мирно беседовали о жизни за столом в саду. В дом хозяин меня не пригласил.
— Что тебе там стариковскую вонь нюхать? Давай лучше тут, на свежем воздухе!
Пока бокалы не опустели, я молчала о цели своего визита. Только когда хозяин наполнил их во второй раз, от общих тем перешла к конкретной. Вернее, я еще только хотела заикнуться о ней, как Петрович спросил сам:
— Ну, красавица, я тебя слушаю.
— Понимаете…
Неожиданно я совершенно растерялась, не зная, что сказать дальше. Выдавать очередную сказку мне почему-то не хотелось. Я всем нутром чувствовала, что ложь старик поймет сразу и тогда вряд ли захочет мне помочь. С трудом продавила ком в горле и решилась:
— Я по профессии — телохранитель.
— Ого! — удивился он. — Прямо-таки и телохранитель?
Я показала свои документы.
— Охотникова, хм… фамилия знакомая… ну да ладно. Что же могло привести ко мне телохранителя?
— Недавно произошла очень неприятная история. Вернее, просто кошмарная, и в итоге — в СИЗО посадили четырнадцатилетнюю девочку, которую обвиняют в убийстве собственного отца.
— Дальше, — строгим тоном потребовал Петрович.
— Я голову даю на отсечение, что она этого не делала.
— Уверена?
Не называя фамилий, вкратце пересказала ему события последних дней и привела некоторые факты в пользу своего утверждения.
— Ну а я чем могу тебе помочь?
— Есть основания предполагать, что ключ к разгадке кроется в прошлом. В восемьдесят втором году.
— Покажи фотографию девушки.
Я взяла с собой ту, на которой девушка была еще в более-менее нормальном состоянии.
Старик уперся в нее взглядом и долго беззвучно шевелил губами.
— На каком факультете она училась, ты тоже не знаешь?
— Предположительно, на архитектурном.
— Посиди немного одна, — попросил Петрович и вернул фотку. После чего решительно поднялся и пошел в дом. Вернулся с блокнотом и так же молча зашелестел страницами. Потом наткнулся на нужную запись, но тут же заметил негромко:
— Нет, Свиридов уже умер.
Начал листать дальше.
