Ознакомительная версия.
Тогда Инга насупилась, опустила голову, будто готовясь к драке, и изо всех сил ударила по двери ногой. Нога заныла. Инга влепила по двери кулаком. Кулак после этого пришлось трясти и потирать. Но Инга не успокоилась. Она двинула по двери второй ногой и тут же – вторым кулаком, а потом еще и лбом. После этого у нее заболело сразу все, а дверь так и осталась стоять, словно плоскогрудый шаолиньский монах-кунфуист, который даже не утруждает себя тем, чтобы врезать противнику, а просто отбивает его удары и ждет, пока тот потеряет силы и свалится. И Инга действительно откинулась спиной на стену и сползла по ней вниз. Потом вздохнула и снизу вверх посмотрела на дверь. Та дразнила Ингу выглядывавшей из замочной скважины пилкой, словно пальцем тыкала в ее сторону: а-а, мол, не сумела со мной справиться! Инга почувствовала, как внутри у нее поднимается просто какое-то цунами злости, которая вот-вот выплеснется и смоет эту дверь, к едрене фене. Впрочем, смоет ли? Не разобьется ли о нее? «Разобьется!» Пилка – указательный палец строго нависла над Ингой, как будто шаолиньский монах хотел на корню пресечь все ее дальнейшие попытки освободиться. «Разобьется! Так что сиди! Ничего у тебя не получится!» Инга в отчаянии скривила губы и вдруг, не поднимаясь с пола, вцепилась в эту ставшую уже ненавистной ей пилку и попыталась выдернуть ее, но та застряла. Тогда Инга, свирепея, начала выворачивать так и не сумевшую помочь ей железку в разные стороны, пытаясь изуродовать ее, смять, сломать. «Мразь! – кричала Инга на пилку. – Мразь!» Пилка гнулась и недовольно скрипела в скважине. «Сволочь! – орала Инга. – Гадина!» Пилка еще резче скрипела. Вдруг – щелк! «Что?…» – даже не поняла Инга, все еще продолжая выворачивать пилку. Щелк! – еще раз донеслось до нее. И дверь открылась. Она подалась вперед под нажимом Ингиной руки, и девушка не удержалась и вывалилась наружу. Потом ошарашенно подняла голову и увидела зеленый сад, в конце которого виднелся кирпичный забор, а в нем – металлическая калитка. От крыльца, на котором она сейчас лежала, к калитке вела вымощенная булыжником тропинка.
Так это что – все? Свобода?
У Инги перехватило дыхание. Она встала на ноги и спустилась по трем ступенькам крыльца. Огляделась. Так, вокруг тоже деревья, цветы какие-то на клумбах, газончик… Впрочем, какая разница, что вокруг? Калитка – вон она, надо к ней и бежать!
И Инга побежала. Через несколько шагов она споткнулась о булыжник, но удержала равновесие, не упала и устремилась дальше. Когда до калитки оставалось всего метра три, за спиной Инги раздался какой-то непонятный звук. Она резко обернулась, сразу приготовившись невесть к чему, но оказалось, что это всего-навсего скрипнула на ветру дверь. Инга вздохнула с облегчением и подскочила к калитке. Калитка была невысокой – едва доходила Инге до плеча. За ней взгляду беглянки открылась ровная асфальтовая площадка, очевидно для автомобилей. Инга подергала калитку. Заперто. «Фигня! – подумала Инга. – Перелезу!» Она огляделась по сторонам, ища, что бы такое подложить под ноги. Может, подтащить булыжник? Так, ближний не подойдет – маленький, вон тот, который подальше, – наоборот, большой, не дотащить. Тогда Инга осмотрела сад повнимательней и вдруг, заметив что-то, замерла. Нет, она не нашла необходимую ей сейчас подставку, ее внимание привлекло нечто другое… С минуту она как-то нерешительно потопталась у калитки, обдумывая только что родившуюся у нее идею, а потом неожиданно направилась в глубь сада.
Шагая к универмагу, Витя то и дело поправлял очки, как будто бы для того, чтобы получше держались, а на самом деле – чтобы загородить кистью лицо. Вокруг сновал народ, и осторожность не казалась Вите лишней. Зайдя в универмаг, он прочел в висящем на стене указателе отделов, что косметика и парфюмерия продается на втором этаже. Он ступил на узкую лестницу, предварительно пропустив спустившуюся с нее женщину с ребенком (она сказала «спасибо», он отвернулся), поднялся на второй этаж и толкнул стеклянную дверь благоухающего ароматами отдела. Покупателей не было. За прилавком сидела продавщица и разглядывала глянцевый журнал. Витя шагнул ближе и, поправляя очки, спросил:
– Краска для волос есть?
– Нет, – не поднимая головы ответила продавщица.
Витя почувствовал рядом чье-то дыхание. Он полуобернулся и увидел, что возле него стоит сухая, морщинистая тетка Досада, которая собирается запрыгнуть к нему на плечи, чтобы он понес ее далеко-далеко. Однако продавщица перелистнула страницу и спугнула тетку следующей фразой:
– Краску скоро принесут. Ее только что привезли и сейчас разгружают…
Досада тут же и исчезла.
Продавщица зевнула и наконец удостоила Витю взглядом. Витя поспешно принялся поправлять очки, причем теперь уже двумя руками.
– Какая вам нужна-то? – спросила продавщица.
– Светлая, – глухо ответил спрятавшийся за ладонями Витя.
– Светлой не будет! – отрезала продавщица.
– Как?… – опешил Витя.
– Так! Она уже не в моде!
Тетка Досада снова начала вырисовываться в воздухе.
– Тьфу ты… – пробормотал Витя.
Досада протянула к нему костлявые руки, намереваясь опереться на Витины ключицы и ловко оседлать его в мощном прыжке. Затем она оттолкнулась от пола худыми ногами и уже подлетела где-то на полметра, как вдруг была сбита неожиданной репликой продавщицы:
– Ну один пакетик, может, и найдется. Поставщики обычно суют его в ящик, чтобы стоял на витрине для рекламы.
Тетка Досада шлепнулась на пол, больно ударилась пятой точкой и, потрясая кулаками, исчезла.
– Ну вот и хорошо… – с облегчением буркнул Витя и повернулся к окну. Оно было открыто настежь, и за ним открывался вид на магазинные задворки: мусорку, гараж и склад. У склада действительно разгружалась какая-то машина. Грузчики, еще более ленивые, чем на рынке, вытаскивали из кузова ящики, сопровождая свои действия незамысловатыми шутками-прибаутками, непригодными, впрочем, для воспроизведения в печатном виде.
Витя украдкой покосился на продавщицу. Та снова уткнулась в свой журнал и не обращала внимания ни на что вокруг.
Ободренный этим обстоятельством, Витя прошелся по отделу, стараясь тем не менее держаться к продавщице спиной – мало ли что… Он бегло осмотрел витрину, задержался у огромного, в два ведра, флакона с духами, удивленно поцокал языком, хотел даже спросить: «И сколько же такой стоит?» – но заткнулся на полузвуке, решив не тревожить лишний раз увлеченную чтением труженицу прилавка.
Он отошел от флакона и скользнул взглядом по висящим на стене рекламным плакатам. На одном из них изгибалась на фоне моря смуглая худая купальщица с черной косой (Витя брезгливо фыркнул), на другом блестел натертыми маслом бицепсами квадратнолицый культурист. Не найдя для себя ничего интересного, Витя шагнул дальше.
И замер.
Рядом с плакатами висела его фотография. Надпись под ней гласила: «По подозрению в совершении особо тяжкого преступления разыскивается уроженец города Тулы Корнев Виктор Сергеевич. Если Вы располагаете какой-либо информацией о его местонахождении, звоните ноль два».
Витя невольно полуобернулся на продавщицу. Та читала себе и читала. Тогда он приблизился к фотографии и вгляделся в нее получше. «Старая… – подумал Витя. – Лет пять назад снимался… Когда паспорт менял…»
Витя внимательно исследовал свое пятилетней давности лицо, сличая его по памяти с тем лицом, которое видел сегодня утром, когда смотрелся в зеркало. Он словно решал задачку на наблюдательность из серии «найдите десять отличий между картинками». И не находил ни одного. Те же брови, те же щеки, тот же нос, тот же рот… Витя поймал себя на том, что никогда не рассматривал себя с такой тщательностью. Он приблизился к фотографии почти вплотную и водил, водил, водил по ней глазами.
И вдруг уловил нечто неприятное.
Это неприятное исходило из черных зрачков, вперившихся в него со снимка. Витя не мог понять, что именно такое было в зрачках – сидевшее там пряталось и не давало себя распознать.
К тому же Вите мешали очки. Что увидишь из-за черных стекол!
Он снова, как бы невзначай, оглянулся на продавщицу. Склоненная над журналом, она не давала повода для беспокойства.
И Витя решился на смелый поступок. Он опять повернулся к фотографии и снял очки.
И тут же понял, что таилось и ворочалось в глубине черных норок устремленных на него зрачков.
Там таилось и ворочалось зло.
Скучающий в дежурке охранник универмага сидел перед стеной из мониторов и лениво переводил взгляд с одного из них на другой, следя за тем, что творится в контролируемых скрытыми телекамерами отделах.
В винном вроде порядок… В хозяйственном тоже… В парфюмерном вообще пусто – продавщица Люська опять свою «Бурду» читает… Хотя нет, один покупатель все-таки есть… У стены топчется… Ждет, видать, чего-то…
Охранник переключил камеру и увидел лицо покупателя. Оно было скрыто за большими черными очками.
Ознакомительная версия.
