— Вы что, с ума сошли? — спросила я его из-за спины.
— Полина? — удивился Селезнев. — А как вы здесь оказались?
— Приехала на «Мини-Купере». Пойдемте немедленно отсюда, — я потянула Селезнева к своей машине. — Вы не подумали, что Бочаров может послать своих людей пробежаться по окрестностям?
— Я не смог усидеть в такой-то момент в гостинице. Простите, что соврал вам. А вы-то здесь зачем?
— По вашу душу. Ныряйте на заднее сиденье! — скомандовала я, когда мы подошли к моему авто. — За тонированными стеклами вас там не заметят, может быть.
— Не понимаю, почему я вас все время слушаюсь, — стал бухтеть Селезнев.
— Вы хоть что-то успели разглядеть? — примирительно поинтересовалась я.
— Кое-что успел. «Пантеон» уже там, и люди собрались, все, кроме… Бочарова. Хотя, возможно, он в самом здании, пытается там что-то пронюхать…
— Нагнитесь! — прикрикнула я, увидев «Киа Спортейж», ехавшую нам навстречу, но Николай Александрович даже не шелохнулся. — Бочаров!
Селезнев успел нагнуться до того, как «Киа» поравнялась с моим «Мини-Купером». Хотелось бы думать, что Сергей не заметил моего пассажира.
— Ну что, можно подниматься? — спросил Николай Александрович.
— Можно.
— Вы хорошо разглядели, это действительно был он?
— Вне всяких сомнений.
— Выходит, он решил появиться у морга в последний момент.
— Но это не значит, что Бочаров не послал вперед себя гонцов…
Селезнев ничего мне на это не ответил. Минут через десять я уже парковались около гостиницы.
— Николай Александрович, я еще кое о чем хотела с вами поговорить…
— Слушаю вас.
— Скажите, у вас есть знакомые в криминальной среде?
— Вообще-то я двадцать с лишним лет работал следователем, — напомнил мне Селезнев.
— Я имела в виду такие, к которым вы могли бы обратиться за помощью, — пояснила я.
— Я? За помощью к представителям криминалитета? С вами, Полина Андреевна, не соскучишься, — Николай Александрович осуждающе покачал головой.
— Так есть или нет?
Бывший следователь ответил вопросом на вопрос:
— А вы сами как думаете?
— Знала бы наверняка, не спрашивала бы. Понимаете, мне… нам нужен человек для следующий операции, — я озвучила, в чем ее суть.
— Это безумие! — высказался Селезнев, выслушав меня.
— Ну что вы?! Самую безумную идею мы уже воплотили в жизнь.
— В этом смысле я с вами согласен.
— Ну так, что скажете, Николай Александрович? Есть у вас кто-то на примете? — повторила я свой вопрос, глядя Селезневу в глаза.
В них так и читалось: «Вы это знали или предположили?»
— Вы что-нибудь слышали о Граните? — спросил он после внушительной паузы.
— Вы имеете в виду вора в законе?
— Выходит, слышали. А знаете, как его зовут по паспорту?
— Нет.
— Сашка Караваев. Мы знакомы с ним с детства — в одной деревне, в Турчаниновке, проводили летние каникулы. Да-да, именно там, куда сейчас, наверное, уже направляется похоронная процессия, — голос Селезнева дрогнул. — Я не видел его лет двадцать пять. И даже когда я узнал, как зовут трижды судимого Гранита, то не понял, что это и есть тот самый Сашка Караваев. Мало ли однофамильцев? Дел, которые его как-то касались, у меня в производстве не было до поры до времени. Лет пять тому назад я расследовал обстоятельства… впрочем, сейчас совсем неважно, что именно я расследовал. Речь не об этом. Возвращаюсь я как-то домой, а меня у парадной поджидает черный «Вольво». Как вы, наверное, уже догадались, в нем сидел Гранит. Вот тогда-то я и узнал, что мы, оказывается, с ним в детстве в одной речке купались, на одну гору карабкались, чтобы потом прыгнуть оттуда в воду…
— Вас Гранит тогда о чем-то попросил, так? — догадалась я.
— Попросил, и я выполнил его просьбу, но вовсе не потому, что мы когда-то были с Караваевым знакомы. Просто мне открылись новые обстоятельства…
— Николай Александрович, не надо оправдываться, — попросила я, заметив, что Селезневу непросто об этом говорить. — Раз вы сейчас вспомнили о том случае, то я берусь предположить, что Гранит в знак благодарности предложил вам обратиться к нему, если когда-либо вам понадобится его помощь.
— Так и есть. Я, признаться, забыл об этом сразу же, потому что был уверен, что никогда не сделаю этого.
— У вас остались его координаты?
— Гранит назвал мне номер своего телефона. Там повторяются две цифры, так что запомнить его не составило особого труда, а если быть точнее, то — трудно забыть.
— Придется ему позвонить, — я объяснила, о чем именно надо попросить вора в законе.
— Если можно, не сегодня?
— Ну, разумеется, сегодня слишком знаменательный день в вашей жизни, — не слишком удачно пошутила я. — Простите…
— Да чего уж там! — Селезнев грустно улыбнулся моему черному юмору. — Все так и есть.
На том мы с Николаем Александровичем и расстались. Он зашел в гостиницу, а я вырулила с парковки и направилась в завокзальную часть города, где жил Витька Шило. Не успела я доехать до первого перекрестка, как зазвонила «серая» трубка.
— Алло! — ответила я, включив громкую связь.
— Привет! Это я, — убитым голосом произнесла Таня. — Как я и предполагала, Бочаров меня уволил.
— Из-за того, что ты ничего не разузнала в Сологубовке?
— И из-за этого тоже, все как-то навалилось и я попала под его горячую руку.
— Что именно навалилось? — поинтересовалась я.
— Да все! Ребята ему до вчерашнего вечера не говорили, что бомжи сбежали — думали, что отыщут их и вернут обратно. Слава все злачные места в городе облазил, но так и не нашел их. А вчера вечером Сергей неожиданно приехал на «деревяшку» и узнал, что заложники в бегах, а охранники об этом вторые сутки молчат. Что там вчера было! Бочаров рвал и метал!
— Действительно, что-то они запустили этот вопрос, — заметила я.
— Они хотели боссу доложить о том, что бомжи сбежали, когда поняли, что их не найти. Но Бочаров сказал по телефону, что скоро придется их выпустить. Никто не думал, что он лично появится на «деревяшке». Оказывается, напоследок Сергей хотел сделать бомжам какой-то сюрприз, но какой именно, он не сказал.
— Не удивлюсь, если хотел сначала накормить Люсю с Васей какой-нибудь отравой замедленного действия, а потом выпустить их, оставшись в глазах охранников гуманным человеком. А часа через два в городе нашли бы два трупа…
— Я почему-то подумала примерно о том же, но не захотела об этом говорить вслух — противно, — призналась Таня. — Казалось бы, чего так злиться, что бомжи сбежали, если он все равно хотел их выпустить? Значит, не хотел. Сегодня Сергей был еще больше зол на охранников, чем вчера. Он отчитывал Славу и его сменщика, не стесняясь в выражениях, когда позвонили с одного объекта и сказали, что ночью со склада, который наши охраняли, пропали консервы. Клиент потребовал возместить издержки в трехкратном размере. Я ничего об этом не знала, влетела в кабинет Бочарова и попала под его горячую руку… Он лишь спросил у меня, есть ли стоящая информация, и, получив отрицательный ответ, стал орать на меня благим матом. Закончилось все тем, что он обозвал меня бездельницей и послал к кадровичке за трудовой книжкой.
— Может, Сергею доложили, что ты причастна к побегу?
— Не думаю, он об этом ни слова мне не сказал. Бочаров меня в принципе ненавидел с самого начала, как только я устроилась на работу в «Гриф».
— А что так?
— Понимаешь, ему стукнуло в голову, что у меня особые отношения с Андреем Никитичем. Он ведь меня лично привел на работу, оплатил лицензирование… Но у меня никогда ничего с Ферапонтовым не было — он ведь мне в отцы годится! Но Сергея почему-то сильно задело, что его дядя ко мне хорошо относится…
— Он женат? — уточнила я.
— Кто? Бочаров или Ферапонтов?
— Андрей Никитич.
— Нет, он в разводе, но дочка с ним живет. Говорят, несколько лет назад Ферапонтова жена бросила — уехала к какому-то бизнесмену в Москву. Он так сильно переживал по этому поводу, что даже слег.
— Значит, дочка — его единственная наследница, — размышляла я вслух.
— Не знаю, может, Андрей Никитич и племянника тоже упомянет в своем завещании. А может, и нет. Сергей со своей двоюродной сестрой не больно-то ладит, а из-за наследства, я думаю, они вообще перегрызутся. Хотя, по большому счету, этот бизнес Варьке совершенно неинтересен. Отец как-то приводил ее в офис, так она и часа там просидеть не смогла — сбежала. Коллектив ведь у нас в основном мужской, матом запросто могут ругнуться, курят прямо в коридоре… Это все не для нее. Варвара ведь мнит себя великим модельером! Она даже форму для охранников придумала, только отец не стал ее заказывать по Варькиным эскизам — дорого и непрактично.
— А тебя работа в таком коллективе, значит, не смущала?
