— Послушайте, девушка, вы ничего не путаете? Вы уверены, что именно та девушка, фотографию которой вы видели по телевидению, целый год находилась в так называемом доме развлечений? Галлюцинациями не страдаете?
— Пошел бы ты! Мы вчера проснулись в одной комнате, на соседних койках. Включили телек, а там говорят в «Новостях»: «Ушла из больницы Софья Летичевская…» Сонька и говорит: вот, мол, вознаграждение предлагают! Как же! Вернулась я к ним! Моя сестрица — сумасшедшая. Лучше здесь, чем с ней. Потому что все равно убьет. Я сразу подумала, что деньги на дороге не валяются. Меня-то выпускают, потому как паспорт у них. Куда я без документов? А Сонька из доверия вышла. И бумаг у нее никаких. Месяц назад сбежала, и с концами. Но вернулась. Куда деваться? Она же на игле! А я как вышла погулять, первым делом к вам. Вчера не могла. Сами понимаете: работа.
Валентин возбужденно сказал:
— Так я и знал! Все встало на свои места! Не было никакой Севильи, никакого Марко, никаких цветущих апельсиновых садов! И никакая это не Темза, на фотографиях! У нее просто крыша поехала! Вот, значит, где она была!
— Погоди, погоди, — хриплым голосом сказал следователь Жуков. — Теперь уже я ничего не понимаю…
— А чего тут понимать? Милая, где находится ваше заведение?
— А вы мне паспорт отдадите? Я домой хочу.
— Отдадим. Я даже слово даю тебя не привлекать. Получишь документы — и вали к себе на Север. Деньги на дорогу у тебя теперь есть. Девочка с Севера, — насмешливо сказал Валентин. — Ишь!
Когда девица назвала поселок, он понимающе кивнул:
— А сбили ее на окраине. Так я и думал! Так который дом?
— Двухэтажный особняк под зеленой крышей. Кирпичный. Хозяин — чеченец. И большинство клиентов тоже не русские. Выходцы с Кавказа. Любят русских девочек, особенно светленьких. Но и русские захаживают. Шоферы останавливаются. Дальнобойщики.
— Часто у вас коньки отбрасывают от передозировки? — спросил Валентин.
— Бывает.
— В прошлом месяце мертвую девицу и дома не вывозили?
— Я ничего больше не скажу! — тут ж взвилась она. — И никаких показаний давать не буду! Я жить хочу! Понимаете вы? Жить! Вы себе даже не представляете, какая у них «крыша»!
— Ладно, милая. Ты и так помогла. Ступай себе. Позвони завтра, верну тебе паспорт. Там и договорим.
— Валентин, она врет! Возьмет деньги, и скроется. И нет там никакой Сони. Сказки все это! — заявил следователь Жуков.
— Погоди, Олег…
— Так я пойду? — вяло спросила девица не поднимаясь со скамейки. — Только идти мне некуда, кроме как туда.
— Могу в следственный изолятор устроить, — усмехнулся Валентин. — Не номер в отеле, но по большому блату в отдельную камеру. Как ценного свидетеля.
— Согласна. Но только до завтра. И никаких показаний.
— Что, ломка может начаться?
Девочка с Севера на это ничего не сказала. Валентин же поднялся со скамейки со словами:
— Надо ехать, наших поднимать. Удача! Ты, Олег, надеюсь, со мной?
— Да. Конечно. Но… Не верю! Не может этого быть!
— Да может! — отрезал Валентин.
Всю дорогу в РУВД следователь Жуков напряженно молчал. Не хотелось говорить о своих сомнениях при девице. Ой, как не хотелось! Когда определили ту в камеру, отозвал Валентина в сторонку, спросил:
— Ты уверен в том, что она говорит правду? Я лично — нет.
— Почему? Что случилось?
— Я…
— Погоди. Девица никуда не денется. Не сбежала же, находится под надежной охраной. Если бы соврала, взяла бы денежки и смоталась. Как нечего делать. Осталась — значит, не врет. Потом об этом. Надо срочно разработать план операции. У них наверняка есть оружие. Сейчас важно взять их с поличным. — И он вновь довольно потер руки: — Удача! Большая удача! Такое осиное гнездо разворошим! Громкое дело! Может, по телевизору нас покажут? По центральному каналу? А?
Старший оперуполномоченный находился в состоянии крайнего возбуждения. Жукову ничего не оставалось, как оставить при себе свои сомнения. Но поверить в происходящее он все еще не мог. Не верил, когда вместе с Валентином ехал по указанному адресу, и, очутившись возле особняка под зеленой крышей, все еще не верил тоже. Они оставались снаружи, пока крепкие парни в камуфляже штурмовали особняк. Впрочем, обошлось без лишнего шума и жертв. Нападения никто не ожидал.
Люди, ведущие преимущественно ночной образ жизни, в это время суток отдыхали. Отсыпались девицы. Заспанный хозяин долго не мог взять в толк, что происходит, а потом начал сыпать угрозами. Один из клиентов возмущенно тряс каким-то удостоверением и требовал немедленно его отпустить. Во дворе стояли несколько легковых машин и одна пустая фура. Водитель, решивший слегка расслабиться после того как сдал свой груз, недоуменно пожимал плечами:
— Ну, ё, в чем дело-то? А? Ну, ё? Какие проблемы, мужики?
«Мужики» в этом время обыскивали дом. Криминала обнаружилось достаточно. Оружие, наркотики. То есть, «порошок белого цвета», как записали в протоколе. Предположительно, героин. Но следователь Жуков все еще не верил. Только когда из комнат на втором этаже стали выводить девиц, пришел в себя.
— Валентин, где она? Неужели?
Тот уже прошелся по всем комнатам, потому, немного замявшись, сказал:
— Пойдем. Она там. Немного не в себе, но в целом… — И, не договорив, махнул рукой.
Соня сидела на полу в крайней из спален и мелко-мелко дрожала. Глаза у нее были остекленевшие, волосы спутаны, загипсованную левую руку девушка прижимала к груди. На грязном гипсе были заметны бурые пятна. Засохшая кровь. Жуков замер на пороге.
— Просто нет слов, Валентин!
— В больницу ее надо, — буркнул тот. — В чувство приводить. Перед Валерией Алексеевной неловко.
— Да-да.
— Ничего, очухается. Эй! Соня? Ты как?
Та вдруг словно очнулась и громко зарыдала:
— Мне плохо… Лера… Сестра…
— Сестра скоро приедет. Ну давай поднимайся. Олег, помоги!
Мужчины осторожно подняли девушку с пола. Соня вдруг совсем по-детски сказала:
— Я больше так не буду.
— Не будешь, — кивнул Валентин. — Верю.
Вывели Соню в коридор. Пробегающий мимо оперативник бросил через плечо:
— Валя, наркоты нашли! Тонну! А это кто?
— Девушка с нами поедет.
— Понятно. — Оперативник задержался, глянул внимательно на Соню. — Родственница?
— Знакомая. Она больна.
— Понятно.
На первом этаже, куда они спустились, шла съемка. В присутствии понятых сотрудники отдела по борьбе с наркотикам изымали дурь. Дело обещало быть крупным. Хозяин на все вопросы отвечал односложно
— Ничего нэ знаю. Нэ мое.
— Говорят, цыгане его снабжали, — подмигнул Валентину сотрудник из его отдела.
Соня при этих словах невольно вздрогнула.
— … Курьерами работали. В подгузники героин зашивали, можешь себе представить? Цыганята в подгузниках!
— Чего только в жизни не бывает, — вздохнул Валентин. — Ну, милая, пойдем.
Вышли во двор. Мужчин, которых можно было охарактеризовать как «лиц кавказской национальности», грузили в милицейский транспорт. Сопротивления никто не оказывал. Тележурналисты с канала, вещающего на Московскую область, разворачивали аппаратуру для съемок. Девицы, вид у которых был помятый после веселой ночки, хихикали и закрывали лица, когда на них направляли камеру. Но делали это больше для проформы. В глазах, блестящих между растопыренными пальцами, было больше любопытства, чем страха. На мужчин, ведущих под руки Соню, тут же направили объектив.
— Не снимать! — Валентин свободной рукой загородил Сонино лицо. Журналист с телевидения удивленно поднял брови.
— В интересах следствия, — пояснил следователь Жуков.
— А мы как же? — взвизгнула одна из девиц. — Не в интересах?
— И здесь блатные! — хмыкнула крашеная блондинка в джинсовых сапогах на высоченных каблучищах. Успела-таки натянуть, когда милиция стала поднимать обитателей дома с постелей. Лицо она по-прежнему закрывала, но ножки охотно показывала оператору, который и рад был стараться.
— Минутку, — остановил его Валентин. — Прекратите съемку. Займитесь лучше домом. Подойди сюда.
— Я? — вновь хмыкнула блондинка. — Пожалуйста!
Когда она приблизилась, Валентин спросил:
— Ты давно знаешь эту девушку? — и показал на Соню.
— В первый раз вижу!
— А остальные?
Девицы переглянулись и захихикали.
— Валентин бесполезно, — остановил его следователь Жуков. — В данной ситуации это стандартный ответ у каждого: впервые вижу, ничего не знаю, не мое.
— Все равно вы нас отпустите! — нахально заявила крашеная.
— Ну да! Жди! — осадил ее Валентин. -Знаешь, сколько дают за распространение наркотиков? Семь лет тебе светит, милая Это минимум! И никакой амнистии!
