полагаю, установить ее смогу, должен ведь быть сайт храма в Сети, сейчас двадцать первый век, а не семнадцатый, ничего удивительного в этом нет…
– Думаю, моей знакомой угрожает опасность, – медленно проговорила я. – А возможно, даже смертельная. Полиция ничего не может сделать, поиски пока безрезультатны. Если вы что-то вспомните, позвоните на мой номер, – я вытащила из сумки блокнот для записей, вырвала листок и написала свой номер мобильного. – Меня зовут Женя, вы можете звонить мне в любое время дня и ночи.
– Хорошо, если я что-то узнаю о вашей знакомой, то позвоню вам. Но пока мне добавить нечего. Как зовут эту женщину?
– Мария. Мария Лисихина.
– Я помолюсь за нее, – пообещал священник. – Надеюсь, она пребывает в добром здравии.
– А лучше вспомните события вчерашнего утра, – заметила я. – Молитвы, конечно, хорошо, но иногда требуются более решительные действия.
– Ну а это как сказать, – задумчиво произнес отец Николай.
Глава 7
Вечер прошел без происшествий, не знаю, радоваться ли этому или огорчаться. Преступник больше не давал о себе знать, но и выяснить ничего мне не удалось.
Я проверила отца Николая по базе данных, предварительно узнав его фамилию на сайте храма Святой Софии. Ничего интересного в его биографии я не обнаружила, только сведения об оконченных духовных учебных заведениях да местах работы. Как и все священники, отец Николай был женат и имел троих детей. Никаких родственников с криминальным прошлым у священника не оказалось, жена его – матушка Анна – тоже была чиста перед законом. Да и зачем священнику похищать Марию Лисихину, было неясно, вроде они знакомы-то никогда не были… Ровно как и я видела отца Николая впервые, причин ненавидеть меня у него нет.
Проверить пациентку, скончавшуюся от остановки сердца, мне не удалось – увы, без фамилии Снежаны искать нужного человека в базе данных было бесполезно. Единственный вариант установить личность несчастной – это залезть в базу данных психиатрической больницы, но доступа у меня к ней не было. Я собиралась проникнуть в кабинет врачей и залезть в компьютеры, надеясь, что там найду список больных, лечившихся в клинике. Только после этого имело смысл искать информацию о Снежане в базе данных.
О Коробовой Наталье Петровне, молоденькой медсестре, я узнала то, что она была не замужем, жила отдельно от родителей, детей не имела. Наталья Петровна окончила медицинский колледж, после этого работала фельдшером на «Скорой помощи», откуда ушла спустя два года. После этого Коробова посещала курсы по психиатрии, а потом уже устроилась в психиатрическую больницу, где работает по сей день. К уголовной и административной ответственности Наталья Петровна не привлекалась, с законом проблем не имела. Больше ничего в базе данных о Коробовой сказано не было.
Часов в десять я позвонила Ольге Николаевне, узнала, не появилось ли у женщины сведений о ее дочери. Та сказала мне, что полиция разыскивает Марию, но ничего выяснить сотрудникам правоохранительных органов не удалось. Домой Лисихина тоже не приходила, где ее искать – неизвестно.
– Вам удалось что-нибудь выяснить? – спросила меня Ольга Николаевна. – В полиции молчат, только допрашивают меня постоянно…
– Я веду поиски вашей дочери, – уклончиво проговорила я. – Как только что станет известно, непременно вам сообщу.
– Вот и в полиции мне так же отвечают… – вздохнула несчастная, всхлипывая. – Похоже, никто не может мне ничем помочь…
Я попыталась успокоить мать Лисихиной, но та меня даже не слушала. Пришлось закончить наш разговор, признав, что пока я со своей работой не справляюсь. К тому же я была не уверена, что Лисихина жива. Если преступник выбрал ее, то спасти женщину уже не удастся. А если жертва – тетя Мила, то… то мне не хотелось об этом думать.
Утром я проснулась в пять часов, поспать мне удалось от силы часа три. Я выпила кофе, положила банку растворимого кофе в сумку, захватила с собой и соль, помня слова Корнишенко о несоленой еде в больнице. Все остальное всегда было при мне – отмычки, «жучки» и оружие. Я надеялась, что обыскивать меня никто не станет, все-таки я не пациентка, а сотрудник, свои личные вещи я никому не обязана предъявлять.
Как и вчера, пришлось воспользоваться общественным транспортом, за один вечер машины у уборщицы, согласившейся работать санитаркой за копейки, появиться не могло.
Хорошо, что выехала я заранее, так как по пути следования до больницы умудрилась собрать все пробки и светофоры. Но не опоздала, в семь утра я позвонила в отделение.
Дверь открыла Наталья Петровна, пересменка у медсестер должна быть через полчаса. Она поздоровалась со мной и велела спускаться вниз, сменить Гульнару.
Вторая санитарка уже собралась, переоделась в повседневную одежду, мне же показала, где взять рабочий синий халат и перчатки.
– Ой, я забыла тебя вчера предупредить, чтобы ты с собой перчатки взяла, – виновато проговорила девчонка. – Я с собой свои всегда беру, больничные не очень удобные и большие. Да, ты тоже в них утонешь…
– Ничего страшного, как-нибудь приноровлюсь, – успокоила я ее. – Как прошла смена?
– Хорошо, – ответила Гульнара. – Ночью только один раз вызвали, там стошнило одну пациентку, и все. Спала всю ночь!
– А ту девушку, которая пропала, Машу, ее нашли? – Я сделала вид, что задаю вопрос из чистой вежливости и никакого личного интереса не испытываю.
Гульнара отрицательно покачала головой.
– Нет, вчера сюда полиция уже приезжала, территорию осматривали. Ничего не нашли. Я-то из отделения не выходила, слышала, как Наталья Петровна разговаривала в коридоре с сотрудниками.
– Что-то поздновато полицию вызвали, – заметила я. – Мария ведь пропала позавчера!
– А, ну так на следующий день, – пожала плечами санитарка. – Раньше ее полиция все равно искать не будет, не знала, что ли? Вообще, через трое суток ищут пропавших…
– Тут совсем другое дело, – возразила я. – Мария пропала из закрытого заведения, должны были сразу искать.
– Анатолий Александрович сперва не хотел шумиху поднимать, – сказала Гульнара. – Думал, что недоразумение произошло, а оказалось, нет… Тут мистика какая-то, Машка как испарилась!
Про себя я подумала, что все это выглядело весьма подозрительно. Лисихина пропала
