– Вот вам еще один автомат, – прокомментировал саркастически спецназовец. – Итого три. Грабители уже выбегали на улицу.
– Стоп! – воскликнул Второй оперативник. – А кто застрелил охранника? Полковник торопливо нажал на «паузу», и последний оставшийся в кадре налетчик застыл в неестественной позе, с подогнутой ногой, со вскинутым оружием. Он еще стрелял на бегу, повернувшись назад. Стреляные гильзы повисли в воздухе неряшливыми мазками.
– Кто-нибудь заметил? – повторил оперативник. – Кто стрелял в охранника? Ну-ка отмотайте назад. – Полковник послушно перемотал пленку. – А теперь покадровый просмотр. Запись пошла рывками. Охранник жмет на курок. Длинный рваный язык пламени перемещается слева направо. Веер гильз. Кружащиеся в воздухе бумаги. Грабители дружно вскидывают оружие. Охранник дергается, а мгновение спустя пистолет бандита, стоящего у касс, выплескивает язычок пламени. У ног падающего охранника что-то на секунду отсвечивает слюдяным блеском.
– Что это было? – Второй оперативник ткнул пальцем в экран, указывая на это «что-то».
– Стекло, – ответил капитан-спецназовец. – Битое стекло. Бандитов не четверо, а пятеро. И охранника застрелил тот, что стоял на улице.
– А что он там делал, на улице? – спросил Первый оперативник. – На стреме, что ли, стоял?
– Возможно, сидел в машине. Ждал остальных. Увидел этого героя с автоматом и поднялся следом, – мрачно предположил капитан.
– Стало быть, двое у задней двери и трое в зале, – подвел черту Первый оперативник. – Чем дальше, тем веселее и веселее.
– Все, – махнул рукой Второй, обращаясь к полковнику. – Выключайте свою технику. Кино закончилось.
Рашидовский «чиграш» узнал Славика сразу, приоткрыл дверь, кивнул:
– Заходи. Рашид ждет. И улыбнулся. Улыбка была странная. В ней заключалась снисходительность, сдобренная солидной порцией какой-то извращенной жизненной опытности. Этот парень знал что-то такое, чего еще не знал Славик. Он умел видеть будущее. Не по линиям руки, как уличная гадалка, а по глазам. Телохранитель мог навскидку сказать, у кого из посетителей, приходящих к его нанимателю, линия жизни длиннее, у кого короче, а у кого ее вообще практически нет. Он был молчаливым и мудрым, как египетский сфинкс. Славика так и подмывало спросить у него: «А сколько отпущено мне?» Но он не спросил, только решительно толкнул дверь. Рашид сидел на кровати, болтая в руке пульт дистанционного управления. Славик остановился посреди комнаты и… понял, что не представляет, что делать дальше. Рашид смотрел телевизор, словно, кроме него, в комнате никого не было. Вдобавок вдруг стали мешать руки. Славик подумал секунду и сунул их в карманы джинсов. С вызовом уставился на Рашида. Тот не отреагировал. Тогда Славик вздохнул и сказал:
– А этот… парень у двери сказал, что меня ждут. Рашид повернул голову, посмотрел на него, сказал серьезно:
– Думал, умный. Думал, не придешь. Садись, раз пришел. – Он сунул руку под подушку, вытащил завернутый в газету пакет и бросил на кровать: – То, что ты просил. Славик улыбнулся. Наконец-то у них хоть что-то начало налаживаться.
– Можно посмотреть? – спросил, не смея прикоснуться к пакету, боясь, что тот сейчас растает, как сон. Рашид безразлично пожал плечами.
– Хочешь – смотри. Твое теперь. Славик схватил сверток, ощущая, как приятно замерло сердце в предвкушении чего-то пока неясного, но светлого и яркого. Торопливо развернул газету, наслаждаясь веской тяжестью. Они лежали бок о бок. Черные, внушительные, вызывающие уважение одним только фактом своего наличия. Славик сунул руку в пакет, сжал пальцами ребристую рукоять пистолета. Достал его, покрутил, разглядывая со всех сторон. Там же, в пакете, лежали полные обоймы. Три штуки. И горсть патронов россыпью. Рашид несколько секунд слушал восторженное сопение визитера, затем решительно выключил телевизор и поднялся:
– Поехали, – сказал он.
– Куда? – Славик с трудом оторвал взгляд от вороненых «игрушек».
– Не бойся. Поехали, – коротко бросил Рашид, натягивая куртку.
– Мне бы тоже куртку…
– Не надо, – остановил его Рашид. – Машина есть. Они вышли из комнаты, оставив внутри одного из «чиграшей». У конторки вахтерши Рашид на минуту остановился, чтобы сказать пожилой женщине два слова, улыбнуться и вручить крупную купюру. Благодаря подобным «знакам внимания» к нему беспрепятственно ходили многочисленные «друзья», случающиеся изредка конфликты не становились достоянием общественности, а милиция не имела понятия о поселившемся в общаге навечно молодом «бизнесмене». На улице Рашид кивнул в сторону припаркованного поодаль неброского старенького «фордика».
– Вон машина. Садись.
– Вместо «шестерки»? – понимающе кивнул Славик, бережно прижимая к груди драгоценный сверток.
– Зачем вместо? – по привычке переспросил Рашид. – «Жигули» – это здесь ездить. Для безопасности.
– За тобой что, охотятся?
– Зачем? Слава, надо честно дела делать, тогда никто охотиться не станет. – Славик вдруг осознал, что Рашид говорит чисто, почти без акцента. – Нет. «Жигули» – чтобы не завидовали.
– Тогда зачем тебе охрана?
– Долги.
– Ты должен?
– Зачем? Мне должны. Зависть и долги, Слава, два самых страшных врага. Один из охранников открыл дверцу автомобиля. Рашид и Славик забрались на заднее сиденье. «Чиграши» заняли свои места в салоне. Впереди. В багажнике что-то зашумело, захлопало.
– Что это? – Славик оглянулся.
– Узнаешь, – уклончиво ответил Рашид и снова вернулся к основной теме разговора: – Вы, русские, работать не умеете. Умеете только завидовать и воровать. Или брать в долг. Отдавать не умеете. Если кто-то живет лучше – обижаетесь. Делать ничего не хотите, хотите, чтобы все даром. На «вы, русские» Славик обиделся.
– Дураков полно и среди других национальностей, – сказал он, пока иномарка выруливала на дорогу, ведущую к Долгопрудному. – Не только среди русских. Среди вашего брата тоже, знаешь, хватает. Посмотри, сколько фирм открылось. В кого пальцем ни ткни – бизнесмен. Горбатятся, как волы. Если бы еще честно работать давали… Рашид усмехнулся:
– Вам всегда кто-то мешает. Всегда кто-то виноват в ваших проблемах. Вы не говорите: «я». Вы говорите: «они». Хотите работать как «здесь», а жить как «там». Зачем тебе стволы, Слава? – вдруг спросил он. – Ты хочешь стать похожим на других?
– Нет, – твердо заявил Славик. – Я хочу решить одну проблему. Отдать долг.
– Ограбить кого-нибудь не означает решить проблему, – философски заметил Рашид. – Это означает – получить вместо одной проблемы две.
– Ладно. – Славик поджал губы. – Со мной все ясно. А как с тобой? Ты решаешь проблемы? Наркоту продавать – это называется «решать проблемы»? Оружие продавать – это «решать проблемы»? Рашид засмеялся знакомым дребезжащим смехом.
– Один мудрый восточный человек сказал: когда дует ветер, одни строят стену, а другие – ветряные мельницы. Я строю мельницы.
– Восточный человек не мог этого сказать, – насупился Славик. – Это сказал европеец. На востоке ветряных мельниц не строят.
– Он по уму был восточный, Слава. По уму. – Рашид снова засмеялся, но быстро посерьезнел. – Если ты идешь по дороге и видишь деньги, что ты сделаешь?
– Подниму, – Славик понял суть вопроса, но лукавить не имело смысла.
– Правильно. – Рашид кивнул одобрительно. – Если русский дурак ищет «дурь», всегда найдется кто-то, кто ему «дурь» продаст. Почему я должен пройти мимо денег, которые русский дурак положил на дорогу? Если другой русский дурак хочет купить ствол, всегда найдется кто-то, кто ему этот ствол продаст. Почему я должен отказываться от денег, которые русский дурак положил на дорогу? Это – не проблема. Это деньги. Вот когда русский дурак берет «дурь», или ствол, или деньги взаймы, а платить не хочет, – тогда проблема. И я ее решаю. Всегда. – Он взглянул за окно. – Все, Слава, приехали, вылезай. Славик осмотрелся. За разговором он даже не заметил, как они миновали Долгопрудный, проехали километров пятнадцать и углубились в лес. Рашид выбрался из машины, сунул руки в карманы куртки, глубоко вдохнул, зажмурился от удовольствия, повернулся, протянул руку, адресуя жест Славику.
– Что? – не понял тот.
– Дай, – коротко и жестко приказал Рашид. Славик понял, что от него хотят, и протянул сверток. Рашид вытащил оружие, вставил в магазин одного из пистолетов обойму, щелкнул затвором.
– Пробуй.
– Зачем? Рашид остро, едва ли не презрительно усмехнулся:
– Дурак. Что будешь делать, дурак, если у пистолета боек сточен? Тебя убьют, дурак. – На щеках Славика заиграл румянец. Он собирался ответить что-то резкое, но увидел ствол «ТТ», уставившийся ему в живот. – Тебя убьют, дурак, – констатировал Рашид. – На, – и протянул Славику пистолет. – Стреляй, дурак, чтобы из рук не выпал, как до дела дойдет. Славик взял «ТТ». Сейчас, когда ему предстояло нажать на курок, выстрелить, очарование оружия быстро развеялось. Славик почувствовал нечто, похожее на страх. Как сквозь вату, его слуха достиг голос Рашида:
