Ознакомительная версия.
— Лена, ключи у меня, сейчас я тебя выпущу!
И едва я открыла дверь, как мне на грудь упала плачущая Лена:
— Ирина!.. Какое счастье… это вы… я уже не думала… такой кошмар…
— Ну-ну, девочка, успокойся, — я прижала ее к себе и гладила по волосам, как маленькую. — Все уже позади, сейчас милиция приедет…
— А Иван Терентьевич где? — спросила девушка, когда немного успокоилась и мы не спеша спустились с ней по лестнице.
— Его Валерка и Костя связали, но это не твой тренер, это его брат-близнец.
— Брат?! — от удивления Лена замолчала и чуть не слетела со ступенек, так что мне пришлось ее ловить. — У Терентьича есть брат-близнец?!
— Да, есть, и именно он все это и подстроил.
— Теперь понятно… — протянула Лена. — А я-то никак не могла сообразить, почему тренер бывает иногда сам на себя не похож, особенно когда передавал мне поручения от Ольги Алексеевны… А вот, оказывается, в чем дело!..
Мы уже подошли к машине, на заднем сиденье которой кулем был свален связанный Вениамин. Костя и Валерка улыбнулись Лене, а я потребовала:
— Давай-ка, подруга, рассказывай все по порядку, что за дела у тебя были с Ольгой Алексеевной. Теперь тебе нечего бояться.
— Когда я приехала в Тарасов, она помогла мне с пропиской, я ведь являлась гражданкой Украины, поэтому было много сложностей и Виктор Дмитриевич не мог меня официально взять на работу. Деньги кончались… Поэтому я очень благодарна его жене. А потом она как-то приехала на ипподром и попросила меня перед заездом дать Колиному Триумфу кусочек сахара из пакета, который привезла с собой. Я отказалась, так как в принципе не могу вредить лошадям, да и Колю я к тому времени уже успела полюбить. Тогда Ольга Алексеевна ужасно рассердилась, сказала, что прописка и выписка — процессы взаимосвязанные и оба в ее полной власти. Но я все равно отказалась. Она поджала губы, смерила меня испепеляющим взглядом и ушла. А через пару дней пригласила к себе. Я думала, что все, пора собирать вещи, но ошиблась. Ольга Алексеевна была ласкова со мной и заявила, что нашла применение моей принципиальности, и пояснила, что ей надоели измены мужа и она хочет, чтобы я помогла ей его наказать. Мне пришлось согласиться… уж очень не хотелось уезжать, а Виктор Дмитриевич ко мне относился прохладно с тех самых пор, как его жена помогла мне. Тогда мне казалось, что я не совершаю ничего плохого, не подозревая до последнего времени, как ошибалась…
Девушка замолчала, опустив голову. Я решила ее подбодрить:
— Лена, помнишь, ты говорила о том, что слышала в разговоре тренера и директора упоминание о какой-то женщине?
— Конечно, помню! Мне и в голову тогда не могло прийти, что они имеют в виду Ольгу Алексеевну, я это только позавчера поняла. Из милиции я поехала прямо на ипподром, а там меня встречает тренер, ну, то есть не тренер, а этот вот человек… Я тогда еще подумала, как-то странно все получается: в милиции сказали, что он с температурой дома лежит, а он тут разгуливает, живой и здоровый. Вообще-то он не разгуливал, а сидел в машине и подозвал меня к себе. Я еще сдуру спросила его, когда это он успел сменить свой «Москвич» на «Вольво», а он отмахнулся и сказал, что это машина Ольги Алексеевны, которая хочет меня видеть. Я попросила разрешения быстренько предупредить тетю, что приду поздно…
— Это мы знаем, — перебила я Лену. — Я к твоей тетке ездила.
— А потом он привез меня сюда, в этот дом. Ольга Алексеевна нас уже ждала… Вспомнила! — вдруг воскликнула девушка. — Она же его называла не Ваня, а Веня! Мне тогда очень страшно было, поэтому я не сразу обратила на это внимание, а теперь-то вспомнила.
— Господи, девочка, что ж ты все время всех боишься? — не выдержал Гурьев.
— Вам легко говорить! Вы мужчина, родились тут, росли тоже тут, всех знаете, со всеми за руку здороваетесь… А мне каково? Я приехала фактически из другой страны, у меня в Тарасове никого, кроме тетки да Коли, нет… Кто меня защитит? И что я могу сама?
— Не нужно так расстраиваться, — успокоил Костя. — Теперь у тебя есть друзья.
Молодец парень! Вовремя нашел нужные слова. Я с благодарностью посмотрела на нашего водителя и попросила Лену рассказывать дальше.
— В тот вечер они меня совершенно не стеснялись и говорили открыто. Потом я поняла, почему Ольга Алексеевна ясно дала понять, что если я не заберу свое заявление из милиции и не откажусь от показания, то Коля из больницы не выйдет, а этот, — Лена кинула злой взгляд на связанного Вениамина, — этот так зло усмехался и пистолетом поигрывал. Я сказала, что на все согласна и готова завтра же забрать заявление. Они засмеялись, а Ольга Алексеевна добавила, что завтра ее никак не устраивает, потому что некоторые глупые журналистки слишком любят совать свой нос в чужие дела. Извините, Ирина, это ее слова. Потом они перестали обращать на меня внимание и стали обсуждать свои дела… Мне стало понятно, что эти двое на самом деле заправляют всеми делами на ипподроме, а Виктор Дмитриевич вынужден их покрывать и даже помогать, потому что прочно зажат в кулаке жены: ее отец запросто может уничтожить его. Честно говоря, я уже не верила, что выйду отсюда живой после того, что узнала…
Рассказ Лены был прерван появлением милицейской машины. Мы сдали им с рук на руки связанного Вениамина; Гурьев, получив укол антибиотика и обезболивающего, заметно приободрился. Я засобиралась было обратно на телецентр, но капитан Кулешов имел на этот счет особое мнение. Он связался со своим начальством, получил все необходимые указания, приказал своим орлам устроить обыск дачи, а нам велел пройти с ним в дом, чтобы дать показания.
Пока мы по очереди рассказывали обо всем, что случилось до приезда доблестной милиции, орлы Кулешова обыскали дом и обнаружили еще два пистолета, «дипломат» с долларами и три паспорта с фотографией Вениамина Терентьевича. Один был на имя Ивана Терентьевича Поползнева, второй на Вениамина Терентьевича Краснухина, а третий на Григория Петровича Лоскутова. Можно было не сомневаться, что дядю посадят надолго и всерьез. Это меня до некоторой степени успокоило, но было очень интересно, как будет выкручиваться Ольга Алексеевна и что будет с ее мужем.
Когда время перевалило за три часа, я взмолилась:
— Валера, я же на передачу опоздаю! Меня директор убьет, а не просто уволит. Сделай что-нибудь, а?
— Постараюсь, — буркнул Гурьев, пестуя раненую руку, и пошел к капитану Кулешову.
Там они о чем-то пошептались, и тот согласно кивнул. Я вздохнула с облегчением, но тут заговорила Лена:
— Ирина, а как же вы без меня? Я же должна участвовать…
— А ты сможешь? — удивилась я.
— Конечно! — с готовностью улыбнулась Лена. — С вами мне ничего не страшно!
— Ну что, Михаил Владимирович? — обратилась я к капитану. — Отпустите Лену под мою ответственность? Мы ведь с ней две недели эту передачу готовили, если она не выйдет в эфир, женщины Тарасова вам этого не простят.
— Под вашу ответственность? — переспросил Кулешов все еще с сомнением.
— Ну под нашу с Костей, — вмешался Валерий. — Нам-то ты доверяешь?
— Вам — да, а вот ваши дамы с их самодеятельностью…
— Да ладно тебе, Миша, если бы не Ирина с ее, как ты выражаешься, самодеятельностью, хрен бы ты так быстро с этим делом справился.
Я просто воспарила к небесам от такого увесистого комплимента. Это надо же, сам Валерка Гурьев признает мои заслуги! Между тем капитан Кулешов, слегка поколебавшись, все-таки разрешил нашей четверке уехать. И когда мы уже сидели в нашей машине, я спохватилась:
— Ребята, я же ужасно выгляжу, кошмар!
— По-моему, ты преувеличиваешь, Ирина, — сказал серьезно Валерий, окинув меня оценивающим взглядом. — Все вполне прилично.
— Он прав, Ирина Анатольевна, — добавил Костя. — Вы прекрасно выглядите.
— Конечно, спасибо вам за комплименты, дорогие мужчины, я это ценю, но дело совсем не в этом. Я обязана появиться на экране причесанной в салоне «Колибри» и одетой в бутике «Шерше ля фам». Черт с ней с прической, все равно не успеем, волосы покрашены, и уже хорошо, а вот костюмчик мне сменить необходимо до зарезу. Я ведь с утра не стала надевать ничего такого… Так что, Костя, на тебя вся надежда.
— Где находится этот бутик? — спросил наш водитель.
— Около вокзала.
— Тогда успеем. — С этими словами Костя нажал на газ.
— Спасибо, ты снова меня спасаешь, — обрадовалась я.
— Не за что, работа у меня такая.
Я не совсем поняла, что он имел в виду, говоря о работе, но выяснять не стала, так как передо мной сейчас стояла более насущная задача: мне нужно было ухитриться сделать макияж, потому что не только в «Колибри», я даже к студийному визажисту не успевала. Всучив Лене свою сумочку, чтобы она берегла ее, я вооружилась зеркальцем и приступила к нанесению боевой раскраски.
Ознакомительная версия.
