В три часа дня, отказавшись от настойчивых уговоров Трофимовой остаться ночевать, Саша покинула Дмитровск. Погруженная в свои мысли она не сразу сообразила, что приглушенный звук, доносившийся с заднего сидения — звонок мобильного телефона.
— Саша, ты далеко? Возвращайся в обратно. Мне звонила Олимпиада Ивановна. Представляешь, она нашла адрес тех людей, которые нашли твою потерпевшую. Покажешь фотографию. Вдруг, это, действительно твоя подруга? Ну, то как?
— Возвращаюсь. Буду, — Саша посмотрела на спидометр, — минут через сорок.
Под ложечкой предательски опять заныло.
Возле калитки, которую она проигнорировала утром, Сашу ждала Ольга. На маленьком листочке, вырванном с записной книжки, размашистым почерком был написанный адрес Демидовых, доставивших потерпевшую в больницу.
Все уговоры заночевать у Трофимовых, Саша отклонила. Остановиться в небольшой квартире, где проживает четыре человека, было неловко. Может, если б в городе не было гостиницы, тогда другой разговор, а так…
Гостиница располагалась в самом центре, недалеко от площади, где еще утром она пыталась разобраться с дорожным указателем. На удивленье гостиница оказалась приличной не только с наружи, но такой же опрятной изнутри. Одноместный номер порадовал чистотой и свежестью. Правда, туалет и душ в коридоре, один на весь этаж. Благо жильцов на этаже было всего, вместе с Сашей, три человека. Поужинать можно прямо через дорогу от гостиницы. Приняв еле теплый душ, Саша вернулась в номер и с удовольствием вытянулась на прохладной постели. Звонить Стрельникову еще рано. В это время он еще на работе, а без крайней надобности, она никогда не звонила. Сон мягко окутал уставшее за день тело.
Спустя три часа она проснулась от телефонного звонка. Плохо соображая, где находится, Саша дотянулась до телефона, чуда мобильной связи. Так и есть — звонил Стрельников.
Узнав как обычно, как дела на работе, говорить Стрельникову, что сейчас она спит в гостиничном номере в Дмитровске, Саша не стала, сонно поведая, что остановилась в сокурсницы и говорить ей теперь не совсем удобно. Она быстро пожелала Стрельникову спокойной ночи и отключилась.
Но спокойной ночи не получилось. Саша полночи пролежала думая о той записке, бережно хранимой в косметичке. Простенький адрес она знала наизусть. Никаких тебе корпусов, домов, квартир. Проулок Лесной, дом десять — вот и весь адрес. Она пыталась представить людей, которые нашли где — то Кристину.
Что они могут знать о ее дальнейшей судьбе? Здесь, в районной больнице Демидовы навещали Кристину, а вот в областной город вряд ли ездили. Далеко, да и чем они могли помочь ей там? Ничем. И даже, если они, все — таки, и навещали ее в психбольнице, то врач мог с ними даже не встречаться. Кто они больной? Чужие люди.
Удивительное свойство — память. Бесценное свойство человека. Память. Мы живем только в настоящий момент. Секунда и все что только случилось уже перешло в хранилище памяти. И память у каждого из нас своя и свои воспоминания. Опыт. Прожитая жизнь. Саша прикрыла глаза.
Как жить, если забрать память? Она вспомнила ночной звонок Стрельникова, как открыла дверь и увидела его. А еще она помнит лицо и голос родителей, помнит деда и бабушку, своих коллег, пациентов…
Как жить без памяти? Может в будущем человечество так изучит мозг, что сможет влиять на память, избирательно «чистить» определенные участки и стирать память о физической боли или горечь безвозвратных потерь. А может, появиться какая — то специальная служба и она будет заниматься исправлением памяти, вносить коррекцию в нее. Может, станет меньше преступников и подонков разных мастей. «Стер», как ластиком память, дал другое имя, поместил человека в другую среду и — нет преступника.
Саша мотнула головой. Страшно. Как ни крути, но это будет другой человек, с другим отношением к жизни, с другими взглядами. Чужой человек.
Вот и Кристина, где — то живет все эти три года. Мир ощущает, себя в этом мире. Приспособилась. Выжила. Что даст ей возвращение памяти? Кроме боли — ничего. А как простить предательство? Предали самые близкие люди, самые родные. И надо ли ей после всего эта память? Станет ли она счастливее, вспомнив все? А имеет ли она Саша на это право — возвращать утерянное? Кто ее просит об этом?
Вопросы, стучавшие молоточком в голове, мешали спать. Саша встала с постели. За окном шелестел ветер. Напротив гостиницы, в кафе горел свет, доносилась музыка. Работает до утра. Нестерпимо захотелось кофе, или хотя бы воды, но ничего похожего на графин Саша не обнаружила еще при поселении в номер. Идти, беспокоить дежурную не хотелось. Саша, свернувшись калачиком, легла в постель.
А как же Настя? Кто поможет девочке? И смогу ли я жить с этим. Все зная.
Утром, простившись с дежурной, она зашла в кафе и наскоро выпила кофе. Держа в памяти адрес, направилась на поиски Демидовых.
На третьем уроке в Ольги Дмитриевны неожиданно образовалось окно. Ожидаемый еще на прошлой неделе, кукольный театр, наконец — то, приехал в школу. Сквозь не плотно закрытую дверь спортзала, в коридор доносился веселый детский визг.
Видела ли она в своем детстве такие куклы? Ольга Дмитриевна прислушалась к себе. Никакие образы в душе и на этот раз не возникли. Пусто. Может, не видела она раньше этих кукол? Мысль о куклах засела в голове.
Ольга Дмитриевна тихонько, стараясь не стучать каблуками, прошла коридором на выход. Можно пройтись по магазинам. Она посмотрела на часы. К окончанию представления, к следующему уроку она успеет. Надо кое — что посмотреть с обуви, а главное — у Марии Степановны скоро день рождения. Подарить надо, что — то памятное. При мысли о подарке, на душе стало тревожно.
Последние несколько дней Ольга Дмитриевна просто не находила себе места. Непонятные, разрозненные мысли бились в голове. Что — то хотело прорваться наружу с прошлой жизни. Но в какой — то момент ее покидали силы, и она только беспомощно глотала слезы. Своих мыслей Ольга Дмитриевна пугалась. Если б не школа и не эти дети, она и не знала б как дальше жить. А главное, ради чего жить?
Девочки старшеклассницы и те спрашивали, не случилось ли у нее чего. Да разве все объяснишь детям.
И не будь этой тревоги, после проволочки завуча она, дала б волю слезам. Хотя, если разобраться, замечания были справедливы. На носу комплексная аттестация школы, а он, по — сути, и работать не может в школе. Нет у нее на то права. Нет педагогического образования. А может, и вообще нет никакого права ни на что. Только слова завуча звучали как удар хлыста.
— …Вы же сами понимаете, Ольга Дмитриевна. Работая в школе, вы подставляете не только меня, но и Олега Константиновича. Я понимаю, он испытывает к вам определенные чувства, но всему есть предел.
Каждое слово Тамара Максимовна произносила с определенной интонацией, не терпящей возражения.
— Тамара Максимовна, я ведь учусь. Я справку принесу. Или характеристику.
— Что вы, что вы — замахала руками завуч, — справка — это хорошо. А если, не дай бог, всплывет какая — ни будь нелицеприятная история с вашей прошлой жизни? А у нас здесь, знаете ли, дети. Кто тогда за все будет отвечать? Олег Константинович?
Тамара Максимовна говорила вполне дружелюбно, даже доверительно. Так, словно нелицеприятные истории действительно имели место в жизни Ольги Дмитриевны.
— Что же мне теперь делать?
Как бы она хотела сама знать все истории своей жизни, даже нелицеприятные. Она бы справилась со всеми историями. Она рассказала б все истории Савину. Даже — нелицеприятные. Она бы знала, как с ними жить.
— Да, что уж теперь делать, когда проверка на носу? Пишите заявление по собственному желанию и мне на стол. Как — то выкрутимся.
— Хорошо. Заявление со следующего понедельника написать?
— Я думаю, лучше вчерашним числом.
Ольга Дмитриевна задумчиво посмотрела в окно. Тревога не проходила. Сколько всего она передумала за эти три года. И не было ни минуты, разве что, кроме занятий с учениками, что бы она не пыталась вспомнить себя другой. Какой она была раньше? кто в нее был в той забытой жизни? Была ли семья? Дети? А если были, то, сколько их и какие они теперь? Вопросы и ни одного ответа.
Страшно ей было особенно по — ночам. Эти вопросы не давали дышать в темноте. Она старалась спать лечь как можно позже, порой до утра просиживая за учебниками. И только беспомощные слезы под утро приносили облегчение.
Как бы она жила с этими вопросами, если б не работа в школе. А сегодняшнего дня и работы нет. Через год она получит диплом и вернется в школу. А как прожить этот год без Вики Савиной? Каждый раз, поправляя девочке непослушную челку, ей казалось, что подобное уже было в ее жизни.
Слезы опять набежали на глаза. Чтобы как — то справиться с ними, она шумно вдохнула воздух. О Савине Ольге Дмитриевна старалась и вовсе не думать.
