— Сербского, — подсказала Саша.
— Точно. Сербского. Это уже зять с дочерью ее и в Москву свозили. Пролежала она там недели три. Обследовали ее, лечили ее, а результата никакого.
Мария Степановна опять посмотрела в окно. Разговор ей давался тяжело.
— Вы с дороги, а я даже чай вам не предложила, — опомнилась Мария Степановна.
— Спасибо. Я недавно позавтракала. А что было потом?
— После этой больницы мы забрали Ольгу к себе. Дочка у нас одна, работает учительницей здесь. Дом, сами видите, большой. Решили, раз нам бог ее послал, то пусть и живет при нас. А ее, значит, искали все это время?
— Искали. Это Кристина Лунина.
— Вот, значит как — Кристина. Мы — то не знали, как ее зовут. Уже потом, когда забрали с больницы, стали с дедом имена разные называть. Думали, может свое вспомнит. Выбрала она сама себе имя. Ольга. Понравилось ей имя. Так потом и записали — Демидова Ольга Дмитриевна. Зять работает в районной милиции, майор, — не преминула отметить Мария Степановна, — так вот он и сделал все документы. Вы не думайте — все по — закону. Вы считаете, что мы что — то нарушили, но виноваты только мы с дедом, это наше решение, — Мария Степановна засуетилась, в глазах появился испуг.
Боялась Мария Степановна никак не за себя. Что им старикам будет? Боялась за зятя — вдруг он поступил не по закону. Вдруг ему придется теперь отвечать. Ведь, подумать только, с самой Москвы в их глушь приехала женщина. Значит, искали ее бедняжку все это время, все три года.
— Вы все сделали правильно, — Саша никак не хотела расстроить женщину.
Редко кому в такой ситуации еще так повезет, как Кристине. Сколько людей с потерей памяти, пройдя обследование и лечение в известном институте им. Сербского, оказывается на улице, годами колесят по стране в поисках себя. Сколько спивается, попадает на дешевую панель, бродяжничает. Некоторые идут в монастырь, да и то редко. Неугомонная человеческая душа требует ответа на вопрос — кто она такая?
— А где сейчас ваша Ольга?
— Как где? На работе. В школе.
Ольга со слов Марии Степановны, с жизнью в Дмитровске свыклась сразу, словно сама до недавнего времени жила в таком же не большом городке. Вначале соседи с опаской относились к приблудившейся, высказывали опасения по поводу случившегося.
«А вдруг она зарезала или убила кого, — сокрушалась соседка. — а теперь прячется от правосудия, а ты приютила. И не страшно тебе Мария, жить с такой под одной крышей? Я бы не в жизнь не приняла б такую. Может она психическая какая? Сбежала с дурдома, — не унималась другая соседка».
Но, вспомнив умирающую Ольгу, которую нашли в лесу и ее беспомощность в больнице, ни в какую убийцу Мария Степановна не верила, а уж что помнит, а чего не помнит, на то Бог ей судья. Да и на психическую не похожа. Глаза умные, добрые и речь образованная. Характер, как у дочери — спокойный, покладистый.
Со временем интерес соседей к Ольге пропал.
— Скажите, как Ольга оказалась в школе? Она, что вспомнила свою работу?
— Нет, ничего она не вспомнила. Кажется, под новый год, или к Пасхе, я затеяла шторы новые пошить. Так вот, села я за машинку, а она швы пропускает. Я уже и иглу сменила, а дела нет. Вот тогда Ольга мне и помогла. Как — то в нее получилось. Она на глазах ожила. Стежки такие ровные. Так штору и сшила сама. А потом расплакалась. Руки, говорит, помнят, как должно быть, а я ничего не помню. Мы — то обрадовались — нашла себе занятие по — душе. Соседки сначала обращались, потом другие заказы. Городок у нас, сами видели, маленький. Стала Ольга в город выходить, надо купить фурнитуру, пуговицы. Я ей здесь не помощница. Мы с дедом радовались. Вот так по — тихонько и стала наша Оля к жизни возвращаться, — глаза Марии Степановны потеплели.
— Пойдемте на кухню, я вас чаем напою и пирогами угощу.
Занимаясь приготовлением этого незатейливого угощенья, Мария Степановна пыталась разобраться, правильно ли она делает, рассказывая об Ольге. Может, с самого начала надо было сказать, что только в больнице последний раз и видели ее. Какие с нее взятки? Чужие люди.
— Наша дочь, Ирина в школе работает. Математику преподает. Окончила местное педучилище, потом уже заочно — институт. Господи, к чему это я веду? — спохватилась Мария Степановна. — Ах. Да. В школе в средине учебного года у них уволилась учительница труда. Ира, зная, какая Ольга у нас мастерица, уговорила директора временно принять на работу. Другого выхода то не было. Где взять в нашей глуши учителя? Все норовят подальше уехать, кто в область, а то и в Москву. Вот так и стала работать. Потом поступила в педучилище.
— Спасибо вам и за разговор и за чай.
— Да за что благодарить? Лишь бы Ольге была от этого помочь.
— Мария Степановна, мне надо обязательно встретиться с Ольгой.
— Конечно, конечно. Вы пейте чай, ждите. Она скоро будет. А я пойду. Куры надо покормить.
— Мария Степановна, я, пожалуй, не буду вас задерживать, а проеду к школе, встречу Ольгу. Думаю, узнаю.
— Тогда езжайте в центр, к площади, а там спросите — покажут куда ехать.
Школу Саша нашла без труда. До центра оказалось всего десять минут езды, поворот на право — знакомая дорога к больнице, немного вперед и следующий поворот, как и говорила Мария Степановна, оказался поворотом к школе. Часы показывали, что до окончания третьего урока оставалось полчаса. Она немного опустила стекло и в салон машины немедленно начал просачиваться сырой прохладный ноябрьский воздух. Со двора доносились детские голоса. За школьным забором, в стороне от центрального здания располагалась спортивная площадка. Маленькие детские фигурки в разноцветных ярких спортивных костюмах носились по площадке. Появился физрук, и крики стихли.
Саша все время неотрывно следила за школьным двором.
Кристина вышла за школьную калитку. Она появилась внезапно. Саша машинально посмотрела на часы. До звонка еще было время. Женщина спустилась с крыльца, прошла мимо спортивной площадки, задержалась возле физрука. О чем они говорили с машины было не слышно и вот наконец — то покинула школьный двор.
Саша внимательно всматривалась в силуэт женщины, боясь ошибиться. Кристина выглядела как на фотографии: стройная фигура, четкие красивые черты лица со следами умело наложенного неброского макияжа, такие же высокие каблуки. Только прическа была другая. Вместо роскошных длинных волос — короткая стрижка, которая была очень к лицу и еще тревожный неуверенный взгляд. Обычно так смотрят люди, которые решают внутреннюю проблему. Мимические мышцы хорошо контролируются на людях. Отсюда и ласковый взгляд и улыбка, но стоит остаться наедине с собой и контроль снижается. Вот так и Кристина, пока говорила с коллегой — улыбалась, а оказалась за воротами школы — лицо осунулись, глаза потускнели, в глазах испуг.
— Ольга Дмитриевна, — Саша вышла с машины, приветливо махнув рукой. Женщина остановилась и не увидев никого, к кому б относился оклик, неуверенно направилась к машине.
— Добрый день! Вы меня звали? — на лице появилась мягкая улыбка и если б не беспомощный взгляд, она была б поистине красавицей. — Вы меня знаете? — тревожно спросила женщина.
— Да. Только вы не волнуйтесь. Мне надо поговорить с вами.
— Давайте, пройдем немного, если вы не против. Здесь недалеко неплохое кафе. Мы с работы часто заходим.
Ольга Дмитриевна поежилась. Тревога, не дававшая покоя, ожила. Все навалилось сразу и увольнение с работы, и эта неожиданная встреча, и страх прошлого. Может, будь на работе Олег Константинович, она бы простилась с ним, и было б легче на душе. А так… Страх, что эта незнакомая женщина знает ее прошлое, в котором есть, как говорила Тамара Максимовна, нелицеприятные моменты ее жизни, навалился на ее плечи с такой силой, что стало тяжело идти. Словно высокие каблуки проваливались в асфальт.
Она могла никуда не ехать с этой незнакомой женщиной. Она могла отказаться от разговора, которого боялась. Но вспомнив, что она только что уволена с работы и жизнь без детей и… Она боялась признаться, что жизнь в которой нет Олега Константиновича Савина, ей не нужна. От воспоминаний о Савине, кровь хлынула к лицу.
Саша доедала пироженное, осторожно беря его ложечкой.
Кристина к еде не притронулась. Ничего страшного вроде и не произошло в ее жизни. Она пропала после аварии, непонятно, каким образом очутившись в здешнем лесу. Ее искали. Долго и упорно. Так говорит эта женщина. Она ее совсем не помнит. Где — то в Москве у нее семья: муж и дочь. Как они жили все это время?
Как она узнает дочь? Значит, Олег Константинович останется в прошлом. В нее есть муж. Только мысль о муже почему — то ее не особо порадовала.
Кристина всматривалась в семейную фотографию. Трудно поверить, когда в голове пустота, что эти люди и есть ее семья. Она рассматривала лицо мужа. Мужчина, обнимавший ее в той жизни, был довольно красивый и только. На мужа она смотрела, как обычно смотрят на брата или на соседа подростка.
