Ознакомительная версия.
– А вы называйте меня Александр, – разрешил Турецкий.
– Очень приятно, Александр.
Она протянула ему руку. Он пожал ее, словно они только что познакомились. У Ольги ладонь была прохладная, почти холодная. Обручальное кольцо она не носила.
Очень сладкое, густое и терпкое арабское вино, которое Ольга заказала к обеду, приятно кружило голову. Впервые за суматошный день Турецкий ощутил себя в Париже! После обеда они неторопливо пили кофе, поданный в игрушечных фарфоровых стаканчиках. В зале было слишком жарко, и они попросили подать кофе под тент у входа в ресторан. Они сидели в тени за столиком на двоих, молча потягивали кофе и смотрели на прохожих.
– Иногда в такие минуты я начинаю любить свою работу, – неожиданно призналась Ольга.
Турецкий взглянул на нее с непониманием. «Важняку» ни на мгновение сегодня не показалось, что перед ним человек, ненавидящий дело, которым занят. В облике Ольги Ионеску не было расхлябанности, усталой несобранности и равнодушия – именно тех черт, по которым Турецкий с первого взгляда отличал девиц, занятых не своим делом. Такие бубнят через губу, рявкают в телефонную трубку и смотрят на вас с тихой ненавистью, словно вы пришли к ним с целью отравить их жизнь.
Нет, в Ольге ни одна черта не подходила под подобное определение!
– Разве вы не любите свою профессию? – спросил Турецкий.
– В детстве я мечтала стать актрисой!
Повисла неловкая пауза.
У Турецкого мелькнула неприятная мысль в том роде, что девчонка наверняка плохонький адвокатишка, дура и испортит ему все дело. Возможно, Ольга прочла эту мысль в его глазах.
– Не беспокойтесь, я очень хороший профессионал, – со сдержанной гордостью сказала она. – Иначе меня бы к вам не прислали. Я не люблю свою работу, но умею делать ее хорошо. Наши желания не всегда совпадают с нашими возможностями.
И, помолчав, добавила:
– Если бы вы были моим французским клиентом, я бы вам этого не говорила.
Турецкий вдруг понял: для нее он был одним из тех «загадочных русских», которых можно найти только в романах Достоевского да в фильмах Никиты Михалкова. Он, и только он, мог оценить по достоинству ее мятущуюся душу! Он обязан был заметить, что перед ним сидит не сухая мымра-адвокатша, а красивая и нежная натура!
– Почему же вы пошли учиться на юридический? – спросил он, чтобы как-то загладить свои шкурные опасения за исход дела.
– Из-за денег, – пожала плечами Ольга. – В жизни многое происходит из-за денег, хотя люди не любят в этом признаваться даже себе. Мечты мечтами, а реальность – это реальность. Не надо мечтать, надо жить.
«Интересно, а кем в детстве мечтала стать Полина Лебедева? Актрисой? Фотомоделью?» – подумал Турецкий, невольно сравнивая обеих девушек. Между ними – русской и француженкой – была общность, неуловимая для глаза. Ощущение родства…
– Интересно, о чем думает девушка, мечтая стать актрисой? – вслух спросил Турецкий. – О славе? О поклонниках? О богатстве?
– О бессмертии, – вдруг сказала Ольга.
– Как?
– Я имею в виду возможность обессмертить себя, хотя бы на экране. Актеры стареют и умирают, а их герои – живут вечно.
«Надо будет это обмозговать на досуге», – решил Турецкий.
После обеда «важняк» из уличного автомата позвонил в Москву Меркулову. Ему повезло – Меркулов был на месте и сразу ответил. Узнав о затруднениях, пообещал выслать по электронной почте копии недостающих документов по делу Лебедевой. Турецкий продиктовал ему адрес почтового ящика Ионеску.
Весь следующий день они провели в беготне. Ольга утром распечатала изъятые из интернетовского ящика документы. Заехала за Турецким в гостиницу и сказала, что документы необходимо перевести на французский и нотариально заверить перевод. Они бросились отыскивать нотариальную контору, способную совершить подвиг за день. Наконец контора была найдена, документы отданы на перевод, пошлина уплачена. Осталось ждать до завтра, что скажет суд.
Остаток дня Турецкий провел в обществе Ольги. Она пригласила его посетить Лувр. Самая огромная толпа, разумеется, обступала «Джоконду» Да Винчи. Глядя на знакомую с детства улыбку зеленовато-коричневой женщины, Турецкий с унынием решил, что шедевры выглядят лучше на репродукциях.
В сувенирном магазинчике Лувра он истратил почти всю свободную валюту на открытки и плакаты с репродукциями знаменитых картин и подумал: хорошо, что на его месте нет жены. Ирина бы морально истерзалась, глядя на роскошные каталоги импрессионистов ценой в триста долларов!
Вернувшись на парковку, Ольга недобрым словом помянула того придурка, который припарковал свой серый «мерс» слишком близко к ее машине. Выруливая с тесной парковки, мадам Ионеску ругалась так энергично, что Турецкий понял ее даже по-французски.
Третий день его пребывания на родине графа Монте-Кристо начался с утреннего визита в нотариальную контору. Они с Ольгой примчались до открытия и сидели в машине (снаружи шел дождь), пока не явилась секретарша мэтра и не отперла контору. Через пять минут явился и сам мэтр, подмахнул заверения в подлинности переводов, всучил их Ольге. На русскоговорящего Турецкого мэтр посмотрел так неодобрительно, словно подозревал его в изнасиловании несовершеннолетних.
Выйдя на улицу, они бросились бежать от конторы к машине под проливным дождем. Пока добрались до здания суда, дождь кончился, и Париж осветило солнце. Стало легче дышать.
Через два часа сияющая Ольга вернулась, размахивая постановлением суда: открыть доступ в святая святых архива фирмы Картье!
– Едем немедленно! – заявил Турецкий.
В офисе фирмы к постановлению суда отнеслись с пониманием. Напрасно Ольга всю дорогу боялась, что юристы Картье захотят обратиться в суд с апелляцией и просьбой пересмотреть решение. Юристов Картье сковывало уважение к всесильной «русской мафии», опутавшей буржуазные пригороды Парижа и – о ужас! – даже запустившей свои «грязные» деньги в их честную респектабельную фирму! Разумеется, имя и адрес русского клиента, который заказал у Картье драгоценностей на полмиллиона франков, должны стать достоянием полиции.
Да, да, именно – французской полиции.
После длительного и абсолютно непонятного Турецкому разговора по-французски между Ольгой и представителем Картье, они наконец вышли из офиса и направились к машине.
– Что случилось? – спросил Турецкий. – Почему они нам отказали?
– Они не отказали, – устало объяснила Ольга. – Всего лишь намекнули, что этически недопустимо, чтобы иностранный полицейский допрашивал ни в чем не повинных сотрудников фирмы. Это их морально травмирует. Вот если бы допрос вел французский комиссар, а вы при этом присутствовали – тогда другой разговор… Что будем делать?
– А! Это ерунда! – облегченно вздохнул Турецкий. – Едем по этому адресу.
Он вытащил из кармана записную книжку пятилетней давности, открыл на нужной странице и показал Ольге адрес, написанный по-французски.
– Комиссар Георг Делижар? Вы его знаете? – изумилась Ольга.
– Это друг моего шефа, – улыбнулся Турецкий. – Но я с ним тоже знаком.
– Просто невероятно! – экспрессивно воскликнула француженка. – Я познакомлюсь со знаменитым человеком в Париже благодаря своему русскому клиенту! Это бесподобно!
И она рванула «Рено» с места с такой скоростью, что взвизгнули шины. По дороге Турецкий то и дело посматривал в зеркало заднего вида.
– На что вы все время смотрите? – спросила Ольга.
– Видите ту машину, «Мерседес» цвета «мокрый асфальт»? Идет за нами во втором ряду, через одну машину?
Ольга посмотрела в зеркало.
– О! Да это же тот безмозглый идиот, которого я вчера обложила дерьмом возле Лувра! – очень наглядно прокомментировала она свои вчерашние действия.
– Он едет за нами от самой фирмы.
– Ну и что?
– Пока ничего, – пожал плечами Турецкий.
Однако на душе у него кошки заскребли.
Словно поняв, что его расшифровали, серый «мерс» юркнул в один из поворотов и исчез из виду. Сколько ни оборачивался Турецкий, он не увидел эту машину до самой набережной Лефевр.
Комиссар Делижар, как и Меркулов, редко сидел у себя в кабинете, больше находился в бегах и разъездах. Но на этот раз он оказался в кабинете и даже не удивился встрече с Турецким. Факт этот объяснялся просто: еще два дня назад ему позвонил Меркулов и предупредил, что Турецкому может понадобиться в Париже помощь французской полиции.
– Комиссар говорит, что звонил вам вчера вечером и сегодня утром в гостиницу, – переводила Ольга сухие, отрывистые реплики Делижара, – и оставил вам записку.
– Скажите, что я никакой записки не получил. Наверное, я просто не понял портье. Он что-то пытался мне втолковать по-французски и по-английски, но я не такой полиглот, каким кажусь, – объяснил Турецкий.
– Комиссар говорит, что весь к вашим услугам. Меркулов ввел его в курс дела, комиссар готов вам помочь, – синхронно переводила Ольга.
Ознакомительная версия.
