— Наверное, это и есть тот балласт, от которого не жалко избавиться, — предположила я.
— Скорее всего, — согласилась со мной Ромашкина.
— Александра Владимировна, может быть, вы попытаетесь что-нибудь разузнать у Боровского насчет закулисных интриг? Наверняка у жюри есть определенные виды на финалистов…
— Ну, если Веня соизволит мне позвонить, я, конечно, попробую у него что-то разведать, но сама звонить ему не хочу. Он может неправильно истолковать мои звонки, — кокетливо произнесла полупарализованная женщина. — О, кажется, Вадик пришел! До свидания, Полиночка!
— До свидания!
— Так, Поля, что это еще за соседка? Почему я ее не знаю? — ревниво осведомилась Нечаева.
— Разве ты не знаешь тетю Шуру, которая живет в доме напротив? — удивилась я. — Мне кажется, я вас как-то знакомила.
— Это которая в инвалидном кресле? — припомнила Алинка.
— Она самая, — подтвердила я, и моя подружка заметно расслабилась. — Ромашкина в прошлом пианистка, и у нее был роман с Боровским…
— Понятно, значит, это она по твоей просьбе обрабатывала председателя жюри. Ну что ж, мы все с этой работой неплохо справились. Жаль, что Марго оставили без внимания…
— Алина, мы этот вопрос уже обсудили. Пока что один голос Колобродовой против четырех голосов остальных членов жюри не так уж и важен. А к полуфиналу мы что-нибудь придумаем… Нет, конечно, если у тебя есть конкретные предложения, я с удовольствием их выслушаю.
Нечаева уставилась в потолок, изображая на лице напряженную работу мысли. Просидев так пару минут, она сказала:
— Ты права, не стоит переоценивать Марго.
— Алина, я сегодня вечером попробую встретиться на форуме с сэром Тимоти и попрошу его завтра позвонить тебе, то есть мне… короче, нам! Но не факт, что мне это удастся. В любом случае тебе надо будет держать «серую» трубку включенной прямо с утра. Есть важная информация для Чуркова, а поскольку в Интернете я общаюсь с ним иносказательно, донести до него все как следует у меня не получится. Эта важную миссию я поручаю тебе, Алина.
— Я вся внимание. — Нечаева отложила пилку для ногтей в сторону.
Я рассказала ей о том, что завтра вечером по дороге из танцевальной студии Настю Рябченко против ее воли усадят в машину и увезут в неизвестном направлении. Подруга меня перебила:
— А как же Тимофей Михайлович это сможет увидеть?
— Предложи ему понаблюдать за этим процессом из мужского туалета, находящегося на шестом этаже «Свечи».
— Поля, это не вариант. Там до Волжского переулка с полкилометра будет. Он не сможет ничего толком разглядеть, — раскритиковала мой план Алинка.
— Сможет, потому что завтра в течение дня курьер принесет ему бинокль.
— Вот это другое дело! — Нечаева откинулась на спинку кресла.
— И не забудь для пущей важности спросить у Тимофея Михайловича его адрес. Мне он, конечно, известен, но ведь мисс Робин Гуд не в курсе, где живет ее клиент.
— А если он откажется его назвать? Типа, конспирация…
— Договоритесь о каком-нибудь нейтральном месте встречи, например в ближайшем сквере. Алина, ну что, мне учить тебя надо?
— Не надо, — кивнула Нечаева, — что-нибудь придумаю по ходу дела.
— И еще скажи, чтобы Михалыч почитал газету «Горовск сегодня», там должна завтра появиться заметка о подробностях задержания Перфилова. О Мануйлове, который перестал получать максимальные баллы, тоже ему расскажи.
— Разберусь!
— Тогда я еду домой. Надо еще с дедом выяснить отношения.
— А что случилось? — поинтересовалась Нечаева.
— Алина, извини, это дела семейные.
— Не хочешь говорить — не надо, — фыркнула моя подружка.
* * *
Через час с небольшим я уже была дома. Ариша пребывал в прекрасном расположении духа, и я не захотела нарушать его душевное равновесие совершенно неуместными разбирательствами. Какая разница, проиграл он или нет, а если и проиграл, то сколько! Все люди лгут по тем или иным обстоятельствам, и моя скромная персона — не исключение. Я же не рассказываю деду, что Вольдемар в Горовске, что мы с ним не только периодически видимся, созваниваемся и общаемся в Интернете, но и даже сдали анализы на определение нашего генетического родства. Мне кажется, будет лучше, если дед сразу узнает о том, каков результат этой экспертизы, а не станет считать дни до того момента, когда это будет доподлинно известно. Вот и Ариша, наверное, решил, что лучше приврать мне насчет своих проигрышей. Наверное, он знает, что делает.
После ужина мы с дедом перекинулись в картишки, потом он пошел в свою комнату, а я — в свою. Включив ноутбук, я зашла на форум и написала сэру Тимоти, который уже пасся там:
«Привет! Позвони мне завтра. Есть что обсудить».
«А почему мы не можем созвониться сегодня?» — поинтересовался тот.
«У меня обнулился баланс, так что мобильник в отключке. Завтра утром кину деньги на счет и реанимирую его».
«Ты хоть намекни, о чем хочешь мне сказать», — допытывался сэр Тимоти.
«О предстоящей «выставке». Завтра вечером будет презентация «женского портрета».
«Это интересно!»
«Где и когда она состоится, узнаешь завтра по телефону. Гуд бай!» — написала я и покинула форум.
Около полудня мне позвонила Нечаева.
— Поля, привет! Я только что разговаривала с Чурковым. Ты бы слышала, как он обрадовался, узнав, что сегодня вечером на Рябченко нападут сексуально озабоченные парни кавказской национальности! Мне кажется, что месть подружке его дочери стояла пунктом номер один в его программе. Поля, ну как же так можно?! — все больше распалялась Алина. — Девчонка ведь ни в чем не виновата!
— Это мы с тобой знаем, а Михалыч думает иначе. Так, мне пора заряжать курьера. Ты договорилась с клиентом, куда отправить для него оптику?
— Ты оказалась права, Чурков не стал распространяться насчет своего домашнего адреса. Он сказал, что у него много дел в городе, поэтому он точно не знает, где и в какой момент окажется. В итоге Тимофей Михайлович дал мне номер телефона, чтобы по нему позвонил курьер. — Алинка продиктовала мне его, и я сразу же поняла, что это номер Пашутина. — Потом я сказала, что было бы неплохо сделать следующий транш, потому что проведенная работа потребовала немалых накладных расходов. Чурков взял и отключился на полуслове, сымитировав, что у него на карточке закончились деньги. Ну ничего, я его дожму!
— Алина, не надо слишком уж усердствовать в этом вопросе, — попросила я.
— Надо, Поля, еще как надо! — стояла на своем Нечаева. — Я таких прижимистых людей знаю, они так и норовят всех кинуть. Вот и Тимофей Михайлович наверняка замыслил что-нибудь в этом роде. Мы выполним его заказ в полном объеме, а он, посмеиваясь, скажет, что у него нет денег! Чурков не дурак, он понимает, что мисс Робин Гуд некому на него пожаловаться.
— Интересно, а он, случайно, не догадывается, что Хорошая девчонка может враз стать для него плохой, если не получит за свою работу обещанное вознаграждение?
— Вот этого я тебе не скажу, — замялась Алинка.
— Ладно, пока выключи «серую» трубку.
— Уже выключила.
Мы еще немного поболтали с Нечаевой, потом я позвонила Жаркову:
— Коля, привет! Узнал?
— Ага.
— Ты сегодня работаешь? — поинтересовалась я.
— Угу. — Коля был на удивление немногословен.
— Надо бы сделать доставочку.
— Опять Иванову? — предположил Жарков.
— Нет, другому человеку.
— Другому так другому, — курьер дал мне понять, что он не прочь подзаработать.
— Я сейчас поеду в город, минут через сорок опять позвоню тебе, чтобы договориться, где мы пересечемся.
— Ага.
— Пока. — Отключив связь, я упаковала бинокль в коробку.
— Полетт, ты куда-то собираешься? — полюбопытствовал Ариша, заглянув в мою комнату.
— Да, надо встретиться с курьером. — Я вкратце рассказала ему о предстоящем вечером спектакле.
— Ma ch?re, я удивляюсь, почему ты не отказала клиенту, который хочет наказать ни в чем неповинную девушку?
— Если бы он, — я еще ни разу не называла Арише своего клиента по фамилии, — хотел отомстить только Насте, я бы, конечно, отказала ему, но оставить тех троих упырей безнаказанными невозможно. И потом, он собирался сам что-то предпринять — следил за этой девушкой, угрожал ей по телефону. Пришлось все взять в свои руки.
— Ну, если только так, — вынужден был согласиться со мной дедуля.
Мне не давал покоя вопрос: соврать или не сказать всей правды — это одно и то же или нет? Я упорно не говорила Арише, что мой клиент — не только старый недруг папы, но и родной дядя Вольдемара. Сразу не сделала этого, а теперь мой язык как-то не поворачивался, чтобы сказать: я работаю на Чуркова. Ладно, отложим все откровения еще на недельку.
