Я вижу, что Кирилла гложет беспокойство.
— Что-нибудь случилось?
— Пытался встретиться с Калюжным, а он умер. Скончался в метро от инфаркта. Странная смерть.
— Ты подозреваешь, что ему помогли?
— Я передал Калюжному компромат на Рысева. Он должен был отдать документы в руки заместителю директора ФСБ. И в тот же день скончался. Я не верю в такие совпадения!
— Если это снова Рысев, как же мы с ним будем бороться?
— У него должно быть слабое место. Мы найдем его. Главное не опускать руки.
Коршунов смотрит на часы и звучно крякает в кулак перед закрытой дверью, где уединилась молодежь.
— Таня! Через два часа тебе на электричку.
Девушка появляется, поправляя кофту, и деловито достает из сумочки стопку распечатанных на принтере листков.
— Здесь всё, что я узнала про Иткина. Многое из интернета, но самое важно мне поведал корреспондент криминальной хроники. — Она замечает ревнивый взгляд Николая и пожимает плечами. — Ну, что ты хочешь. На моей работе надо дружить со всеми.
— И поцелуйчики при встрече?
— Куда без них.
— Молодежь, давайте к делу. — Я просматриваю страницы. — Поясни вкратце.
— Коль, чайку, — просит Татьяна.
Пока он суетится, она садится за стол и рассказывает:
— Семен Григорьевич Иткин известен в бизнесе с девяностых. Ему удалось создать крупный холдинг «Мирчуг», состоящий из банка, многопрофильной торговой и инвестиционной компании. Одно время он входит в список ста самых богатых людей России. Но, в начале двухтысячных Семен Григорьевич опрометчиво приобретает химический комбинат, который приглянулся одной крупной нефтяной компании. С этого момента у Иткина начинаются неприятности. Налоговая служба выявляет нарушения в банковской деятельности, постоянные проверки парализуют деятельность торговой компании, крупная партия импортного товара конфискуется на таможне, но это только цветочки, они относятся к деятельности юридических лиц. Прокуратура предъявляет Семену Иткину личное обвинение в мошенничестве с векселями того самого химического комбината на сумму пять миллионов долларов!
— Если он богат, для него это небольшая сумма, — замечает Коршунов.
— Достаточная, чтобы квалифицировать по статье мошенничество в особо крупных размерах. Иткина берут под арест, мурыжат в тюрьме больше года, а за это время конкуренты растаскивают все его активы.
— Это был заказ? — Я начинаю понимать современные методы устранения конкурентов, где в качестве «киллеров» выступают следователи и судьи.
— Профи из криминальной хроники в этом не сомневается. Короче говоря, Иткин понял, что упрямством он лишь усугубляет свое положение и пошел на сделку. Торговая компания разоряется, на банк вешают огромный долг по налогам, химкомбинат достается нефтяной компании, а Иткину суд быстро дает тот срок, что он уже отсидел, и выпускает.
— Лихо! — присвистывает Николай.
— Обычная судьба тех, кто перешел дорогу бизнесменам, дружащим с властью.
— Что дальше с Иткиным? — тороплю я.
— А дальше происходит самое непонятное. Перепуганный Семен Иткин улетает в Израиль, где живут его родители. Но на контроле в аэропорту Бен-Гурион его задерживает израильская полиция. Они отводят его в маленькую комнатку, где его ждут совсем другие люди из другой страны. Это агенты ФБР из США. Они демонстрируют обалдевшему Иткину сайт ФБР, где Иткин фигурирует в качестве разыскиваемого преступника, и предъявляют ордер на его арест. Несчастный Иткин понимает, что его ждет новая тюрьма, пусть с лучшими условиями, но с гораздо более длительным сроком. И агенты ФБР делают ему предложение, на которое он обреченно кивает. После этого розыскное дело Иткина с сайта ФБР пропадает. Оно провисело там всего сутки, но мой коллега из криминальной хроники успел его распечатать. Полюбуйтесь.
Татьяна показывает бумагу.
— И на что его подцепили? — спрашивает Кирилл.
— Дальше думайте сами. Факты таковы. Семен Иткин возвращается в Россию. Он опять при деньгах, хотя улетал разоренным. Судя по всему, его финансирует ФБР. И Семен Иткин идет в совершенно новый для него бизнес. Он начинает скупать клининговые компании, то есть те, который занимаются уборкой помещений.
— Возможно, это выгодно. Хороший бизнес, — предполагаю я.
— Сомневаюсь, что для Иткина это главное. Он явно переплачивал при покупке компаний, а затем всеми силами расширял бизнес. Фирменная его фишка — сходу предлагать контракт на обслуживание с суммой на 30 % меньше, чем у конкурентов. Таким нехитрым образом, он переманил всех крупных клиентов. Вот список тех, кого он обслуживает.
Я и Кирилл пробегаем глазами длинный перечень. В нем крупнейшие нефтяные, металлургические, сотовые, телекоммуникационные и транспортные компании, множество банков, телевизионные редакции и даже некоторые министерства.
— Впечатляет, — не удержалась я. — Иткин командует армией уборщиц, которые имеют доступ в кабинеты всех руководителей ведущих компаний страны. Что бы это значило?
Коршунов смотрит мне в лицо и опускает взгляд. Кажется, он знает ответ. И этот ответ его пугает.
В печи потрескивают дрова. Печь насыщается жаром и делится теплом с двумя примыкающими к ней комнатами. Мы с Коршуновым в доме одни, если не считать уснувшего у теплой стены Пифика. Николай отвозит Татьяну на электричку, ее работа в телецентре начинается поздно вечером.
Кирилл обнимает меня, прижимается щекой, гладит по спине и жалеет:
— Сколько же тебе пришлось пережить, Светлая.
Он часто говорит подобное, словно сам не имел отношения к моим опасным заданиям. Я мягко, но решительно отталкиваю его. Знаю, чем это закончится. Сначала руки на спине, затем соскальзывают под трусики, а потом… Не может постели дождаться, что ли?
— Кирилл, ты понял, зачем Рысеву понадобился командир уборщиц?
— Догадываюсь.
— Так не томи! Если ты не хотел пугать детей, то сейчас мы вдвоем!
— Моя версия настолько чудовищна, что я… — Кирилл опускает плечи и качает головой. — Пойми, что бы я ни сказал, это лишь мои домыслы. Вот если бы знать, о чем Рысев говорил в ресторане после твоего выстрела.
— Из ресторана она сразу ушли.
— Ты продолжала следить?
— Было прикольно наблюдать за вытянувшимися лицами обслуги, которые смотрели на лису без головы и ничего не понимали.
— Непростительная глупость. Отработала — сразу уходи!
— После выстрела Рысев привел Иткина в тот самый коттедж, из которого я стреляла.
— Что?.. Откуда ты знаешь? Ты… — Коршунов с подозрением смотрит на меня.
— Я не спешила уходить. Точнее уезжать.
— Почему? Это нарушение неписанных правил.
— Главные меры предосторожности я соблюдала. Прикинулась мужчиной — рабочая одежда, надвинутая на глаза кепка, грязная бородка, усики, ботинки на три размера больше, по пачке жвачки под каждую щеку и накладной живот для солидности. Немного прихрамывала на левую ногу, а винтовку принесла в футляре для перфоратора. Но коттедж мне не понравился, похож на ловушку. Если бы не «степень 2» я бы отказалась из него работать.
— Я знаю этот коттедж. Он принадлежит ФСБ. Его используют для конфиденциальных встреч с бизнесменами и чиновниками, сотрудничающими с Конторой.
— Я сразу почуяла, что там полно камер и всюду «уши». Когда поднималась на второй этаж, было сильное желание проверить каждую комнату, но опасалась подставиться под лишнюю камеру. И так, наверное, меня там во всех ракурсах записали.
— Почему ты там задержалась?
— Я просто не спешила. Собрала винтовку, инструкция была не оставлять. Подобрала свой патрон, подбросила другой, оставила еще пару ложных улик, да и с имиджем хромоногого пожилого работяги до конца не расставалась. Когда я вышла из коттеджа, доковыляла до машины, решила снять неудобные ботинки. Пока возилась, заметила, как к коттеджу подъехал внедорожник «вольво», а в нем та самая парочка из ресторана.
— Классика жанра! Поставил условие, запугал — и вей веревки! Рысев решил завербовать перепуганного Иткина в тот же вечер. А заодно и записать разговор. — Коршунов оживился и тут же задумался.
— Если в коттедже полно камер, должны остаться разные варианты записи.
— Нет, Светлая. Рысев использовал тебя, а это означает, что он не собирался фиксировать эту операцию в архивах Конторы. Лет пять назад он изъял твое досье из архива и хранил у себя. С тех пор он использовал тебя для личных целей.
— А как же наша операция в Калининграде?
— Операция по поиску «крота» — особый случай. Только ты могла найти пропавшие документы. А на кону стояли новое звание и высокая должность, которую Рысев вот-вот получит.
— Как же несправедливо! Мы помогли ему, стране и должны умереть.
