Выходя из театра и с прискорбием отмечая, что усилия мои пока не приносят плодов, я осознавала, что из известных мне покушений на Изольду, организатор которых не был известен, остался только случай с собакой. А в том, что некий организатор здесь имелся, не было ни малейших сомнений.
«Как же мне узнать, кто это сделал? – думала я, заводя машину. – Разве поспрошать еще раз парня, что дежурил в тот вечер? Он, кажется, сегодня выходной? Вот и прекрасно. Узнаю… да хоть у той же Маши, где он живет, да и подъеду… неожиданно приятным сюрпризом. В конце концов, это ведь я помогла ему отмазаться от владельца собаки. А долг платежом красен».
Приехав в гостиницу, я первым делом осведомилась, здесь ли Миша, и, узнав, что он недавно ушел, поднялась к Изольде. Застав приму за просмотром дисков с собственными выступлениями, увлеченную и с сияющими газами, я поняла, что дело налаживается и до полного выздоровления уже недалеко.
– Ну, как тут у нас, все спокойно?
– Да, Женя, все в полном порядке. Думаю, напрасно ты… этот мужик снизу… – не знаю, охранник, что ли, он здесь у них, – он каждые пять минут заходит, спрашивает, все ли у меня хорошо. Надоел…
«Та-а-ак… значит, инструкции выполняются, – думала я, слушая эти претензии. – Отлично. Значит, утренние ориентировки были розданы не напрасно».
– Ничего, Изольда, – вслух ответила я. – Для собственного спокойствия можно немного и потерпеть.
– А у тебя что?.. Есть новости? – Надежда в голосе Измайловой выдавала внутреннюю тревогу, и мне было жаль, что пока нечем ее успокоить.
– Пока только отрицательные. Я проверяю некоторые свои предположения, и работа еще не закончена. Так что пока рано делать выводы. Твоя главная задача сейчас – успокаиваться и восстанавливать силы. Остальное – моя забота. Обещаю, уже очень скоро мы найдем того, кто это сделал, с тебя полностью снимут все подозрения, и вся эта история забудется, как страшный сон.
Произнося эту оптимистическую речь, я очень хорошо понимала, как не просто будет выполнить все эти радужные обещания. Но говорить об этом Изольде, и без того измученной, едва начавшей приходить в себя, конечно, не следовало, и, одарив ее на прощание обнадеживающей улыбкой, я спустилась на ресепшен к Маше.
– Машенька, будь другом, помоги в одном дельце, – ласково приступила я к разговору. – Тут у вас мальчик дежурит, сменщик твой…
– Стас? – с готовностью отреагировала Маша.
– Ну да… да, наверное. Так вот, нельзя ли мне его координаты узнать? Побеседовать очень нужно. У нас тут события… сама знаешь. Экстраординарные просто. Так вот, я пытаюсь выяснить, кто это мог подставить Изольду, расспрашиваю, узнаю подробности… понимаешь? В таком деле каждая мелочь может иметь значение. Подсказать что-то, навести на след…
Слушая, Маша кивала с очень глубокомысленным выражением на лице, как человек, понимающей всю важность обсуждаемого вопроса.
– Да… да, конечно, – со всей возможной серьезностью ответила она. – Я тоже… все мы очень болеем за Изольду… наши постояльцы… никто не верит. Такое обвинение…
– Ну вот, ну вот. Рада, что мы с тобой единомышленники. Так вот, я бы хотела поговорить с ним, с этим… Стас, ты сказала?
– Да. Да, конечно. Записывайте телефон.
Я записала номер и, пользуясь благорасположением Маши, как бы невзначай, на всякий случай, уточнила и адрес.
Разумеется, для тех вопросов, которые я собиралась задать, телефонный разговор не подходил, и звонить я никуда не собиралась. Но Маше незачем было об этом знать.
Стас проживал в одной из девятиэтажек недалеко от центра, в последнее время как грибы выраставших в самых неожиданных местах нашего благословенного города.
Припарковавшись недалеко от дома, я нашла нужный подъезд и, как и следовало ожидать, обнаружила кодовый замок на двери. Набрав номер квартиры, я какое-то время слушала гудки, но вскоре бодрый юношеский голос весело поинтересовался:
– Кто там?
– Стас? – в свою очередь спросила я.
– Да… а кто это?
– Стас, это Женя. Евгения, телохрани… одна из ваших постоялиц, – поправилась я, решив, что незачем на всю улицу сообщать подробности. – Ты не мог бы сейчас спуститься? Нам нужно поговорить.
– Поговорить? – В голосе парня чувствовалось явное замешательство. – А о чем?
– Ну… спустишься и узнаешь. Разговор… не телефонный.
В домофоне некоторое время висела томительная пауза, но, все обдумав и взвесив, Стас, по-видимому, все-таки решился.
– Хорошо, я сейчас.
Немного побродив туда-сюда в ожидании, я скоро услышала, как запикала, открываясь, дверь, и взору моему предстал знакомый юноша.
– Привет! – доброжелательно глядя на него, произнесла я. – Посидим в машине? Там будет удобнее.
Когда Стас, серьезный и настороженный, устроился на сиденье «фолька», я несколько издалека, чтобы не огорошивать сразу, начала расспросы.
– Послушай, Стас… ты ведь знаешь о последних событиях…
– Ну… да… – не понимая, к чему я клоню, ответил парень.
– Ну вот. Изольду обвиняют в убийстве, это очень серьезно, и пока у полиции нет других подозреваемых. Поэтому я, со своей стороны, как телохранитель… да и вообще, просто по-человечески, хочу помочь. Понимаешь?
– Ну… да.
– Ну вот. Поэтому мне нужно знать… кое-что. Помнишь тот случай с собакой? Ты тогда дежурил…
При этих словах выражение лица моего собеседника моментально сделалось отсутствующим, и, уставившись невидящим взглядом в пустоту, он произнес:
– Это не я.
– Да никто и не думает, что это ты! Глупость какая… Я не о том. Я к тому спросила, что ведь… Ведь контроль у вас хорошо налажен, и если кто-то брал ключи от какого-то номера, это ведь не осталось бы незамеченным? Ведь так? Это было бы известно, даже если бы не фиксировалось в журнале…
Стас понял, наконец, о чем его пытаются расспросить, и отсутствующее выражение на его лице сменилось испуганным.
– Стас, – настойчиво и, надеюсь, убедительно продолжила я, не давая ему произнести роковое «нет». – Ты подумай. Ведь человека обвиняют в убийстве. Это не шутки. А ты можешь помочь. Вдруг этот человек… ну, тот, что нечаянно получил ключи от номера Изольды… вдруг он и есть убийца? Ненормальный псих, так сильно желающий навредить ей, что не остановился даже перед убийством человека, только бы ее подставить.
– Так вы… так вы думаете, что это убийство совершено только для того, чтобы подставить Измайлову? – изумленно проговорил юноша, как видно, до глубины души пораженный новой для него мыслью.
– Не исключено. И если это сделал тот, кто впустил собаку…
– Но я… я не знаю, кто впустил.
– Послушай, Стас. Я понимаю, ты боишься потерять работу, опасаешься, что если узнают, что ты кому не надо давал ключи, да еще и не записал в журнале, у тебя будут неприятности. Но ведь никто не узнает. Сегодняшний разговор останется между нами, а твоя информация, возможно, поможет найти убийцу одного человека, а с другого человека снять серьезные и несправедливые подозрения…
– Но я действительно не знаю. Ключи никто не брал. Пока вас не было, приходил только этот… щупленький… Миша, кажется. Он попросил ключи от номера Изольды, сказал, что ему всего на минутку – она просила его занести туда какую-то ее вещь. Боялась, что в ресторане потеряет, или что-то там… я не понял. Я дал ключ, какой он сказал, но он почти сразу спустился и заявил, что перепутал. Тот номер, оказывается, с левой стороны, а ему сказали, что с правой… или что-то там… Он как-то туманно объяснял, да еще подшофе был, – я не стал допытываться. Просто, чтобы снова не перепутал, сверился с журналом, убедился, что номер точно Измайловой, ну и… отдал. И вернулся он быстро… сказал, что все, что нужно, отнес и положил куда велели.
– Ясно…
Ситуация постепенно прояснялась в голове, и моя неприязнь к Мише, и без того достаточно ощутимая, с каждой минутой росла просто в геометрической прогрессии.
«Все-таки он, – постепенно наполняясь тихим бешенством, думала я. – Неунывающий весельчак Миша. А чему удивляться? Разве он не способен? Он ведь знал, чем чревато, например, купание в наэлектризованном бассейне. Знал прекрасно. И все-таки толкнул Изольду. Не смутился, не испугался последствий. Просто пошутил… Какие еще доказательства нужны?»
– А вы что, думаете, что это он? Он впустил собаку? – вернул меня к действительности Стас, напомнив, что рассиживаться нечего.
– Не исключено… – уклончиво ответила я и, поблагодарив за содействие, дала понять, что на сегодня собеседование окончено.
– Вообще-то… вы знаете… – не спешил уходить Стас. – Я тоже… тоже как-то подумал… Главное, не запомнил я, от какого номера он в первый раз ключи взял. Ну, когда вернулся и сказал, что перепутал. Там ведь несколько номеров… А потом… потом хотел спросить у него, да как-то… как-то не спросилось. Такие у него глаза злые. Да и пьяный он все время… говорить с ним…
